Светлана Григорьева - КСВ

   -Машут, как у тебя дела? Я смотрю, ты добралась до нашего НЗ. Неужели все так плохо? - спросила я, присаживаясь к ней на кровать.

   Что могло случиться после моего "триумфального" ухода? Меня и не было то не более пары часов.

   -Хуже, чем просто плохо, - вздохнула она и откусила очередной кусок от шоколадки.

   -Так, а ну рассказывай.

   -Да особо нечего, может мне это просто привиделось, но мне кажется... он меня ненавидит.

   "Опа, любовь и смерть, добро и зло... "

   -Ничего не понимаю. Ты же с ним еще даже не разговаривала. С чего ты такие выводы делаешь, - допрашивала я ее.

   -Когда ты ушла, я увидела что он стоит рядом с нами. Гошка что-то промычал и сбежал. Тогда я решила, что это мой шанс с ним познакомится. Я подошла с ним поздороваться. Хотела спросить, откуда он и не нужна ли ему помощь, все же они приехали в середине семестра, а скоро сессия, - сбивчиво говорила она. - И ты знаешь, стоило мне подойти к нему, он на меня так глянул, как зимней стужей обдало. И глаза черные-черные. Мне кажется, как в бездну заглянула. А я ведь даже слова ему не сказала.

   На последних словах она не выдержала и разрыдалась.

   -Ну за что он так со мной?! Он же меня совсем не знает... - разобрала я ее бормотание.

   -Машуль, ну не плачь, - гладила я ее по плечам и голове. Она рыдала, уткнувшись мне в плечо. - Ты самая лучшая, даже не сомневайся.

   "И дался ей этот Алек..."

   -Ну хочешь я с ним поговорю, узнаю в чем дело? Может он не на тебя смотрел. Может его кто до этого...хм, расстроил. Всякое бывает, - она не отреагировала. - Машута, ну-ка, посмотри на меня. А теперь повторяй за мной - я самая лучшая! Я самая обаятельная и привлекательная!

   Эту мантру мы обычно с ней повторяли больше в шутку, вспоминая не безызвестный фильм. Как правило, помогало. Настроение, по меньшей мере, улучшалось. Обычно, но не теперь.

   -Я самая лучшая, - прорыдала она.

   -Нет, так дело не пойдет. Иди в душ, а я пока чайку заварю.

   Практически вытолкав подругу за дверь, предварительно сунув ей в руки ее полотенце и банные принадлежности, я начала собирать на стол. От травок я решила на сегодня воздержаться, хватит с меня моего вечернего "полуобморока".

   Попытки перевести разговор на нейтральную тему, ничего не дали. Машка, прямо как мазохистка со стажем, все время так или иначе возвращалась к больной теме. Я попробовала зайти с другой стороны и сунула ей в руки учебники. Не помогло. Если разговоры были способны, хотя бы чисто теоретически, переключить ее внимание на нечто отдаленное от Алека, то "комбинаторика" позволяла полностью сосредоточиться на своем "горе". Скука смертная. Средство от бессонницы.

   Я сама, взяв в руки учебник, через полчаса поймала себя на мысли, что вместо красивых греческих буковок, цифр и графиков вижу перед собой пронизывающие серые глаза.

   "Ну это уже ни в какие ворота..."

   Повернувшись к лучшей подруге, я заметила, что она спит прямо поверх книги. Растолкав ее и направив верным курсом к кровати, я решила, что и мне не помешает в кои-то веки выспаться. Странный сегодня был денек.

   "Если не сказать больше."

   В эту ночь мне впервые приснился Влад. Он и я стояли в темноте. Не просто темная комната или любое неосвещенное помещение, а нечто вне времени и пространства. У меня была полная уверенность, что бывает только во сне, что этого места нет нигде в реальности. И в то же время это место было нечто гораздо более реальным, чем чашка чая по утрам.

   Я видела его с абсолютной ясностью и точностью, как будто он был освещен невидимым источником света. Только там он не пугал меня. Если можно так выразиться, мне было уютно, находясь рядом с ним. Как будто это странное место было моим домом, в который я вернулась после долгого отсутствия, а он просто ждал меня там.

   Он нежно взял мои руки в свои и заглянул в глаза. В тот момент они лучились теплотой и... любовью?

   И я поняла, что я была здесь раньше... когда я проснулась от вопля моего будильника.

   "Так, этого еще не хватало."

   Всю пятницу я избегала встречаться с Владом. Не знаю почему, но мне казалось, что суббота будет судьбоносной. И я как последняя трусиха старалась оттянуть время, когда мне придется выбирать. Я была уверена, что нахождение его рядом со мной, непременно поставит меня перед необходимостью, так или иначе делать выбор. Я ненавидела выбирать, особенно "из двух зол".

   Машка тихо вздыхала, но хоть не заговаривала больше на больную тему. Чего она так расстроилась из-за парня, она ведь видит его впервые в жизни и еще ни разу даже не поговорила с ним? Ну кто сейчас верит в любовь с первого взгляда?!

   "Только не я."

   Сидя радом с ней, на нашей общей лекции с Гардинерами, я то и дело ловила на себе взгляд сероглазого. Алек с сестрой вели себя так, как будто окружающих не существовало. Он ни разу не взглянул на мою подругу. Было такое ощущение, что он вообще не подозревает о ее существовании. А уж тем более, иметь к ней такое сильное чувство как ненависть.

   "По-моему Машке все это привиделось."

   При первой же возможности мы обе просто сбежали из аудитории, другого слова не подберешь. Две разные причины, заставившие нас поступить так, тем не менее, привели к одному и тому же результату.

   -Машуль, ну хочешь я поговорю с ним. Ну так же нельзя, так и будешь бегать от него все оставшееся до конца учебы время, - спросила я у нее, стоя в коридоре, в ожидании начала следующей лекции и убедившись в отсутствии посторонних ушей.

   "Эх, на себя лучше посмотри, валькирия."

   -Нет, не надо. Думаю, само как-нибудь пройдет... со временем, - печально ответила она.

   До конца дня я больше с ней не заговаривала на больную тему, тем не менее, дав себе обещание, выяснить все возможное у Влада завтра. В конце концов, он его брат, хоть и двоюродный, и должен знать его лучше. Гошка весь день не появлялся, потому роль молчаливой поддержки полностью легла на мои плечи.

   Я вообще-то любила пятницы, особенно из-за осознания того в субботу у нас нет занятий и можно спокойно выспаться за всю предыдущую неделю. Но сегодня был иной день. Я впервые в жизни не хотела идти спать, опасаясь того что могу увидеть во сне.

   Наконец, когда я все же сдалась на милость победителя, проиграв битву со своими отяжелевшими веками, я, как и следовало ожидать, вновь оказалось в уютной темноте. Он вновь держал меня за руки и смотрел в глаза. Только теперь у меня появилось чувство, что он хочет мне что-то сказать. Но говорили только его яркие глаза, так и выворачивающие всю мою душу наизнанку. Попытка прикрыть свои, чтобы отгородиться хоть каким-то барьером от его прожигающего насквозь взгляда, результата не принесла. Видимо это было его царство, где все, или почти все, подчинялось его правилам и законам. А он не хотел, чтобы я закрывалась от него.