Ксюша Ангел - Пророчица (СИ)

Я хватала губами воздух, повторяя:

− Люблю тебя, люблю…

Он молчал, все больше улыбался, но как‑то хитро, словно знал что‑то, чего не знала я. А затем все менялось.

Влад исчезал, оставляя меня одну, и я снова наполнялась тоской.

Хотелось кусать локти. Ненужная, брошенная… Так мне и надо! Я ведь предала — предала Матвея…

Воспоминания о нем врывались в сознание чувством вины. Сожаление охватывало быстро, душа, царапая сердце изнутри.

Я просыпалась растерянная, совершенно разбитая. Обнимала Матвея и старалась отдышаться. Пыталась прогнать мысли о Владе, но они настойчиво возвращались пряными сценами, о которых мне было стыдно признаться самой себе.

Постоянно казалось, что он зовет меня. Было ли это правдой, или я просто нашла повод думать о нем снова? Заболеть им.

Сны сводили с ума. Повторялись, и с каждым днем становились все безумнее. Выматывали. Я просыпалась совершенно не отдохнувшей, разбитой, и иногда не могла заставить себя встать с постели.

Матвей не понимал, что со мной творится, и, наверное, у него не хватало духа настоять, чтобы я рассказала. Я же закрылась ото всех, испугавшись собственного разума.

Так продолжалось три недели, и к концу третьей я превратилась в дерганую истеричку. Взяла больничный — на работу не хотелось, да и сил не было.

Матвей списывал все на гормоны беременных, но я видела проблему глубже. Пугающее, но логичное объяснение.

Болезнь?

Я боялась этого слова. Ведь не могла же сойти с ума от безумного влечения к человеку, давно покинувшему меня? Рациональное зерно во мне было всегда, но эти сны… Они пугали до чертиков.

Говорят, чтобы избавиться от страха, нужно посмотреть ему в лицо.

Существует ли магия? Можно ли оправдать ею те или иные действия, лишенные воли? Можно ли сказать, что нас заставляют поступать определенным образом, или все же нужно отдавать себе отчет: мы сами виновны во всем, что происходит с нами?

Впервые с того дня, как покинула квартиру Влада, я сознательно направилась туда. Бездумно. Импульсивно.

Погода испортилась, начался снег с дождем, но это удивительным образом успокаивало. Мне всегда нравился дождь, еще с детства. Я могла часами сидеть и смотреть на разбивающиеся о подоконник капли, а если промокала, попадая под ливень, чувствовала себя по — детски счастливой.

На автобусе я добралась до центра и пошла в сторону улицы, где находился дом Влада. Юркнула в подъезд вместе с каким‑то жильцом, поднялась на лифте на седьмой этаж.

Даже воздух здесь имел знакомый запах. Черно — белая плитка на полу отзывалась на мои шаги глухим звуком. Лестничная площадка встретила уныло, словно ворча: «Тебя выгнали давно. Чего пришла?»

Я закрыла глаза, пытаясь привести в порядок мысли, повторяя заученную до дыр речь, которую готовила целых два дня.

Выдохнула. Нажала на кнопку звонка.

Может, его и дома‑то нет. Все же человек занятой…

Замок звонко щелкнул, и дверь открылась.

Влад выглядел немного взъерошенным, словно только что проснулся, но это странным образом придавало ему шарма. Невольно всплыли образы из сновидений, и я поморщилась, стараясь прогнать их, очиститься.

— Нужно поговорить, — сказала я тихо, без приветствий. В глаза старалась не смотреть.

— Конечно. Что‑нибудь случилось?

— В двух словах не объяснишь. Пригласи меня пообедать.

Он помолчал несколько секунд, затем кивнул.

— Подожди внизу, хорошо?

Я спустилась, вышла на улицу. Облокотилась о кованые перила на крыльце.

Что я делаю? Безумие какое‑то…

Но в то же время почему‑то знала, что должна быть здесь. Нет, была уверена в этом.

Дождь прекратился, и я отстраненно наблюдала, как два воробья резвились около массивной лавочки с витиеватыми узорами на подлокотниках. Ощущение безысходности не покидало — душило, давило на сердце, отдавалось гулким стуком в висках.

Влад появился через пять минут. Жестом велел следовать за ним, открыл дверь автомобиля, и я села на переднее сиденье.

Отвернулась и смотрела в окно на мелькающие улицы, изредка украдкой поглядывая на Влада. Он казался расслабленным, непринужденным, но со мной не заговаривал, словно отложил все слова на то время, когда мы окажемся в более подходящей обстановке. А может, у него и не было для меня слов…

Мы остановились у небольшого ресторанчика на окраине. Обстановка была знакомой, раньше мы часто тут обедали.

Улыбающаяся официантка в зеленом переднике встретила у двери и проводила к столику у окна.

— Это странно, не находишь? — озвучила я свои мысли, смущенно взглянув на Влада. Казалось, данная ситуация нисколько не удивляла его. Наоборот, он словно ждал, когда я, наконец, заговорю.

— Что именно?

— Мы… то есть, я хочу сказать…

— Я знаю, зачем ты здесь, Полина.

Я опешила. Так и осталась сидеть, распахнув глаза и открыв рот от удивления. Придумываемая часами речь тут же забылась. Как это — он знает? Откуда?

— Вопрос в том, готова ли ты узнать. — Влад откинулся на спинку стула, не сводя с меня пристального взгляда.

Мне стало не по себе, и я машинально глотнула воды из стакана.

Когда нам принесли воду?

— Я совсем запуталась, — пробормотала, отгоняя мысли о собственной рассеянности. — Что именно ты имеешь в виду?

— Давай начнем с того, что ты скажешь мне, зачем пришла. Это ведь ты пришла ко мне.

Я почувствовала себя глупо. Что я могла сказать? «Влад, меня мучают кошмары, и, кажется, ты в этом виноват»? Нелепая ситуация, и я в ней еще нелепее. И как дома моя речь казался логичной, правильной? Сейчас она представлялась смешной.

— Я… просто… — Опустила глаза и, к своему стыду, ощутила, как краска заливает лицо. — Мне снятся сны. Сны о тебе.

Влад ничего не сказал — продолжал молча разглядывать меня, и это напрягало.

— Не знаю, зачем пришла! — раздраженно пробормотала я, глубоко вздохнула и отпила еще глоток. Посмотрела на него исподлобья. Как ни странно, но Влад улыбнулся.

— Давай сначала поедим, — предложил он, — а затем продолжим разговор.

Мы заказали обед, и, несмотря на отсутствие аппетита, я прилежно доела салат из овощей — самое большее, что позволял проявившийся недавно токсикоз.

Тут же возникла тошнота, а еще голова закружилась. Позывов к рвоте не было, и то хорошо. Не хватало еще, чтобы стошнило перед Владом. Тогда точно сгорю со стыда.

Я потерла виски.

— Что‑то мне нехорошо, — пробормотала, вставая. — И разговор этот глупый. Извини, что отвлекла.