Тэмми Блэквелл - Время лечит

Надо было найти что-то еще. Я не привередливая.

Заяц был вкусным, но белка или опоссум тоже бы сгодились. Главное, чтобы было съедобно, на остальное мне плевать.

Я уткнулась носом в землю, пытаясь взять след. Думала, что нашла, но это оказался тот же самый заяц. Он бежал по краю леса, пока его след не пересекся с другим.

Ошибки быть не могло. Хороший запах поймал зайца.

Приятный запах.

Я забылась, пока ела, а он исчез.

Я наклонила голову, вслушиваясь в ночь, пытаясь уловить шаги или шорох кустов, чтобы понять, куда он ушел.

— Назови себя.

Я подпрыгнула, в поисках женщины с плавным требовательным голосом, но рядом никого не было.

— Ты на территории Стаи Хэйган. Пожалуйста, назови себя.

Территория Хэйганов? Мой дом. Моя земля. Моя территория.

Рокот возник в мой груди, и этот звук на секунду привел меня в чувство. Какого черта происходит? Что со мной случилось? Я посмотрела на свои руки, которые уже не были руками. И начала паниковать.

— Скаут?

Голос в моей голове знал мое имя. Это как-то не хорошо.

Я затрясла огромной собачьей головой и закричала:

— Оставь меня в покое! — со всей силы, что было не очень умно. Задней лапой я сломала веточку и психанула.

Поглощенная ужасом, я побежала в лес.

Время и направление ничего не значили. Единственной мыслью в моей голове было — бежать. Иногда осознание ситуации пыталось пробиться мне в голову, но я не позволяла. Вместо этого, я бежала так быстро и так далеко, как могла. Ветки хлестали меня, репей цеплялся за шкуру. Лапы болели, и появился жар в мышцах, но я не останавливалась. Нужно было убегать, скрыться.

Если бы я лучше соображала, я бы поняла, что не знаю, где мой враг, и куда именно бегу. Может, я бы использовала волчьи чувства, чтобы осмотреться. Но я хотела только бежать, поэтому остановилась только на крутом берегу бурного ручья, думая, куда двинуться дальше, когда запах других настиг меня. Они замедлились, прежде чем появиться. Их было двое, маленькие и рыжие. Младший обнажил зубы в оскале, старший замер, в его глазах стояло полное непонимание.

Койоты.

Не те, что убили Алекса, но похожие.

Я прижала уши к голове и низко зарычала.

Старший койот рявкнул на младшего, но было поздно: тот уже бежал на меня. Мне нужно было дождаться момента и прыгнуть на него. Он был маленьким и неуклюжим, я бы быстро разобралась. Когда он подошел достаточно близко, из кустов мелькнула серая вспышка и отбросила маленького койота. Я взвыла, потому что потеряла преимущество.

Новичок стоял между мной и моим врагом. Если бы это был кто-то другой, я бы отбросила его, и добралась бы до мальчишки.

Я жалобно рыкнула, но волк не двинулся, продолжая защищать койота. Я отошла, но попыталась обойти их справа. Волк понял и рявкнул на меня. Я дернулась назад, и он снова рявкнул, делая шаг ко мне.

Он прогонял меня.

Всякое желание драться пропало, меня накрыло унижение и разочарование.

Я была ему не нужна. Не нужна ему такой. Я поджала хвост и скрылась в чаще.

Остаток ночи я провела, бегая по разным тропкам, даже не пытаясь охотиться. Под конец я ощутила восход еще до того, как солнце выглянуло из-за горизонта. Меня вновь настигли судороги, и я легла на холодную землю, надеясь, что в этот раз Превращение меня убьет.

Я лежу голая на сырой земле и не могу собраться с мыслями. Хорошие новости — я не умерла. Плохие новости — обратное превращение длилось дольше и проходило сложнее, чем первое. И, что еще хуже, все это время я находилась в сознании.

Мне кажется, он был рядом со мной, пока я превращалась. Или же мне померещилось, сложно сказать. Мой мозг был слишком перегружен болью и страхом и не мог нормально работать. Поэтому я не поняла, что кто-то приближается ко мне, пока рука не коснулась моего плеча, вызвав болезненные искры на обновленной чувствительной коже.

— Прости. — Талли присела на корточки рядом со мной. — Мне так жаль.

Я хотела сказать ей, что все в порядке, но если бы открыла рот, вырвался бы крик.

— Вот, — сказала она, накрывая мою голову. — Оно мягкое и тонкое. Жечь все равно будет, но это все, что я могу сделать.

Она не солгала. Все горело, словно я натерла свежий загар наждачкой. Как только все мои важные части тела были прикрыты старым купальником Талли, я смогла снова лечь на землю и сконцентрироваться на том, чтобы вспомнить, как дышать.

Я, наверное, задремала, потому что очнулась от того, как другая рука убирает волосы с моего лица.

— Скаут, ты меня слышишь? — Я кивнула, но открыть глаза отказалась. — Если я тебе помогу, сможешь встать?

— Не знаю. — Говорить было сложно и непривычно.

Подошел кто-то четвертый.

— Ничего, — сказал он. — Я ее понесу.

— Нет, я, — сказал первый парень, и неожиданно я оторвалась от земли.

Он пах домом и корицей.

— Чувак, серьезно, думаю, она должна идти сама.

— Я ее держу. — Его голос прозвучал громко и уверенно. По крайней мере, от громкого звука мне было уже не так больно.

— Она в порядке, — убедила Талли Джэйса. — Он позаботится о ней.

Я расслышала, как Джэйс клацнул зубами от напряжения, хоть он и стоял в нескольких метрах от меня. Если бы я сосредоточилась, я могла бы расслышать, как воздух покидает его легкие, и неровно бьется сердце. Способность распознавать отдельные звуки в окружающем хаосе осталась после превращения. То же можно было сказать про Чарли.

— Ты голодна? — спросил он, после того как у меня заурчало в животе. — Ты ела что-нибудь прошлой ночью?

— Зайца. — Воспоминание о крови в моем рту и ломающихся костях заставило меня поперхнуться. — Я съела зайца.

— Ты поохотилась? Хорошая девочка.

Что-то в моей груди затрепетало, уловив явную гордость в его голосе. Все будет хорошо. Чарли был здесь, и он мной гордился.

Прошло две секунды, и пришло осознание. Я открыла глаза и увидела знакомую шею и очертания челюсти. Боль от превращения почти прошла, но я ощутила, словно кто-то с размаху заехал мне кулаком прямо в душу. Я не видела мальчика, которого любила с тех самых пор, как узнала это слово. Передо мной стоял койот, который столкнул Алекса с обрыва.

— Отпусти меня, — сказала я и начала брыкаться. — Блин, Чарли, отпусти.

Он поставил меня на землю, и я заковыляла подальше от него, мое тело тряслось, но уже по совсем другой причине. Я едва успела доползти до дерева, пока меня не скрутили судороги, и схватилась за ветку, чтобы не упасть на землю. Моя бледная рука ярко выделялась на фоне темной коры, и мне вспомнилось, как едва ли час назад она была лапой. Я прислонилась к дереву, и темнота начала застилать мое зрение.