Александра Айви - Леве (ЛП)

Он сжал челюсти, но ясно ощущая, что сейчас не время давить на нее, недовольно кивнул.

− Я удостоверюсь, что вас не преследовали. Но я вернусь. — Он послал Леве предупреждающий взгляд.− Скоро.

Валла полностью погрузилась в приготовление чая, пока Элайджа покидал квартиру, унося с собою леденящее недовольство и пульсирующую мощь.

Затем она испустила краткий вздох облегчения, поднесла к столу поднос и села рядом с Леве.

− Слишком большой собственник, да? — спросил крошечный горгулья.

Она пожала плечами, потягивая чай со странным чувством дезориентации. Что-то изменилось. Она только не была уверена, что именно.

− Он чувствует ответственность за меня, — пробормотала она рассеяно.

Леве усмехнулся, потянувшись за печеньем.

− Он чувствует не только это.

У нее запылали щеки.

− Может быть, и нет. Он ведь мужчина, в конце концов, но…

− Но что?

Она коснулась кончиками пальцев шрамов на своей щеке.

− Сбежав от работорговцев, я хотела лишь заползти в самый темный уголок и спрятаться там. — Она вздрогнула при болезненном воспоминании. − Я даже не помню, как добиралась до Франции, но я плыла по Сене на быстро набирающей воду лодке, когда Элайджа нашел меня и забрал в свое логово.

− Ах. — Его крылья затрепетали. − Твой рыцарь в сияющих доспехах.

− Что-то вроде того.

− И это плохо?

Она заколебалась, пытаясь высказать словами терзающие ее сомнения.

− Не плохо, — сказала она, наконец. − Он такой же, как и большинство глав кланов.

− Высокомерная заноза в заднице?

Она вдруг рассмеялась. Маленький демон действительно был очаровательным собеседником.

− Я собиралась сказать, что он одержим защитой людей, оберегать которых считает своим долгом.

− В том числе и тебя?

− В глазах Элайджи я просто девица, попавшая в беду, а не женщина из плоти и крови. — Она скорчила гримаску.− Я не хочу, чтоб меня спасали.

Серые глаза продолжали выражать невысказанную симпатию.

− Чего же ты хочешь?

− Того, что и любая другая женщина. — Она выглянула в окно, окидывая взглядом омываемый серебристым лунным светом розовый сад. −Чтобы меня любили.

Элайджа пронесся темными улицам, задержавшись только, чтобы предупредить своих лейтенантов о том, что горгульи нарываются на неприятности, прежде чем направиться обратно к дому Валлы.

Он криво усмехался, следуя знакомым путем. Если бы у него оставалась хоть капля гордости, то он вернулся бы обратно в свое логово. В конце концов, там были сотни красивых женщин, жаждущих удовлетворить любое его желание. Проклятье. Он мог остановиться на следующем же перекрестке, и через несколько минут появилась бы дюжина женщин, надеющихся завладеть его вниманием.

Но гордость, которая однажды ввергла его в противостояние с коррумпированным главой клана за господство в Париже, была потеряна в тот момент, когда он обнаружил полумертвую нимфу, плавающей в Сене.

Даже сейчас он помнил шок узнавания, поразивший его, пока он нес ее на руках в свое логово. Ее золотистые волосы струились по его рукам, и она ошеломленно взирала на него своими потрясающими голубыми глазами. Он понял, что ждал эту женщину с того самого момента, как проснулся вампиром.

Она была его суженой.

К несчастью, бедная девушка не была готова принять свою неизбежную судьбу. И кто мог винить ее в этом? Месяцами ее насиловали и мучили те проклятые животные, прежде чем ей удалось сбежать. И даже тогда она едва не умерла. Если бы не его целители она уже покоилась бы в могиле. Так что же удивительного в том, что ей нужно было держаться от мира на безопасном расстоянии?

От всего мира. Включая его.

Так что он дожидался своего часа, принимая все, что Валла могла предложить, и из последних сил сдерживая свой все нарастающий голод истончающимися путами.

«Которые едва не оборвались этой ночью», — припомнил он донельзя взволнованно.

Вкус ее губ оказался еще слаще, чем в его мечтах. Вкус спелой клубники с нотками меда.

И ее реакция…

Merde.

Ее желание было таким же жадным, как и его собственное. Будь они наедине, он взял бы ее прямо на кухонном столе. Вместо этого он бродил по улицам, все еще возбужденный и испытывающий боль без малейшей надежды на облегчение.

Его ужасное настроение не улучшилось, когда он вошел в затемненный внутренний двор и обнаружил маленького горгулью, стоящим у фонтана.

— Что ты здесь делаешь? — потребовал он.

Существо расправило свои волшебные крылья.

— Пытаюсь помочь тебе.

Элайджа приподнял брови.

Он слыл самым страшным хищником во Франции, возможно, и во всей Европе. Даже Виктор, вожак клана в Англии, общался с ним аккуратно.

— Ты вообразил, что можешь чем-то помочь мне?

— Я может и мал, но мои силы огромны.

Элайджа просто не смог удержаться.

— Так огромны, что ты скрываешься в доме нимфы?

Леве пожал плечами, игнорируя оскорбление, его полированный хвост игриво перемешивал воду, скопившуюся у основания фонтана.

— Как видишь я не в фаворе у своего народа. — Он пожал плечами. — Но очень скоро я буду восстановлен в Гильдии Горгулий.

— Хм-м-м.

Не так уж скоро, по мнению Элайджи. Не то, чтобы он ревновал к горгулье, — поспешно заверил он сам себя. Конечно же, нет. Нет, даже, несмотря на то, что Валла разделила свою очень редкую улыбку с крошечным демоном. Улыбку, которой прежде она никогда не делилась ни с кем, кроме него.

— И чем же ты можешь мне помочь?

— Кроме того, что я грозный воин, я еще и пользуюсь благосклонностью дам.

Элайджа закатил глаза.

— Разве что в своих мечтах.

— Ерничай, сколько пожелаешь, но могу сказать тебе, что очень глупо с твоей стороны не говорить Валле о своих чувствах.

Элайджа застыл в шоке. Может каждый демон в Париже и знал, что он гонялся за неуловимой прекрасной нимфой, словно оборотень в брачный период, но проклятье у них всех хватало мозгов не упоминать об этом. По крайней мере, в его присутствии.

— Это не твое дело, — произнес он, скрипнув клыками.

— Ты прав, но я верю, что Валла заслуживает шанса стать счастливой.

Вампир нахмурился.

— Я и намереваюсь сделать ее счастливой.

Леве всплеснул руками.

— Только если сумеешь убедить ее, что не считаешь заботу о ней бременем.

— Бременем? — Элайджа бросил быстрый взгляд в сторону двери дома Валлы, чтобы убедиться, что она не могла подслушать странный разговор. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Она боится, что ты видишь в ней просто еще одного подопечного, за которого должен нести ответственность.