Юрий Иванович - Мария-Изабель

Потом они ехали в такси к ней домой, и Мария всю дорогу держала его руки в своих. Она не боялась, что он исчезнет, она просто не давала к себе прикасаться! Он что-то рассказывал, она отвечала, он радостно смеялся о, чём-то рассказывая, она бессмысленно улыбалась. Она смотрела прямо на него, но ничего не видела. В мозгу неотступно была только одна мысль: «Далеко ли ещё до дома?» Она старалась этого не показывать, отсчитывала в уме каждую улицу, каждый поворот. «Осталось три перекрёстка! Теперь уже два! Что это? Светофор! Ну надо же, красный!» Она с досады чуть не прокусила губу и на обеспокоенный вопрос: «Что с тобой?», отрицательно замотала головой повторяя: «Ничего, ничего! Всё хорошо! Ничего, ничего! Всё хорошо!» На последних метрах Хоссе всё-таки не шутку встревожился и постарался высвободить свои руки. Встретив отчаянное сопротивление, он успокоился немного только после её слов: «Умоляю! Наделай ничего, пока мы не зайдём домой!»

«Я даже испугался! – рассказывал он через какое-то время. – Мне казалось, ты выскочишь из машины чуть ли не ходу и убежишь, исчезнешь и никогда уже не отыщешься!» – после этих слов он всегда целовал руки Марии до самых плеч быстрыми нежными поцелуями и, прикасаясь губами к ямочке на прелестной шейке, добавлял замирающим голосом: «– Но если бы я знал, с какой страстью ты на меня накинешься в своей квартире, то испугался бы ещё больше!»

И была ночь! Мария-Изабель никогда ранее не употреблявшая в своей жизни подобных сравнений, называла её не иначе как – «Сказочная ночь!»

Конечно, потом у неё с Хоссе бывали и более приятные нюансы в любовном интиме, но тогда…

Всего было так много, так ласково-нежно, так яростно-страстно, так обоюдо-желанно и так упоительно-красиво!

Под утро ей даже пришла в голову шальная мысль, что у них так всё получается потому, что они жили до этого лет двадцать вместе, а потом лет десять не виделись. И вот встретились!

«Сама себя не узнаю! – внутренне удивилась Мария. Пытаюсь найти объяснения необъяснимому с помощью каких-то нереальных фантазий». А тут её поддержал ещё и будильник, неожиданно известивший, что надо идти ну работу, Сказка сказкой, но работать то надо.

Она удобно улеглась у Хоссе на груди и, нежно покусывая его за подбородок, спросила:

– У тебя есть сегодня какие-нибудь дела?

– Кроме тебя – никаких! – он провёл, едва касаясь, кончиками пальцев от самых бёдер по всей спине Марии. Она содрогнулась от удовольствия:

– Не делай так, а то останусь дома!

– Так я на это и надеюсь!

– Нет! – она решительно соскочила на пол и отступила на два шага от кровати. – Так нельзя! Мне необходимо быть на работе! – ей правда самой не было ясно: кого же она убеждает в первую очередь. Но Хоссе смиренно вздохнул:

– Я знаю. В этом тебя не переделаешь.

– А ты чем будешь заниматься?

– Ждать тебя здесь. Или хочешь, что бы я пошёл с тобой на работу?

– Нет, нет! – Мария смутилась. – Я не в том смысле, что ты мне будешь мешать. Просто при тебе я ничего не смогу сделать.

– Ты так убедительно говоришь, что мне ничего не остается, как поверить… и остаться здесь до твоего прихода.

– И ты никуда не уйдёшь? – с подозрением спросила Мария.

Хоссе резко вскочил с кровати и, притянув её за руки, усадил к себе на колени:

– Дорогая! Если бы ты знала, как долго я к тебе шёл, ты бы подобного не спрашивала! – а потом, сменив тон на шуточный: – Или я похож на ветреного жигана разбивающего сердца и бесследно исчезающего с первыми лучами солнца?

Она, неотрывно глядя ему прямо в глаза, очень серьёзно ответила:

– Не знаю. Но очень хочу верить, что нет! – потом выскользнула у него из рук и добавила: – Отдыхай, делай что хочешь… Я постараюсь освободиться пораньше.

– Может я сварю кофе? – неожиданно предложил Хоссе.

– А сумеешь?

– О, сеньорита! Поверьте, я буду, очень стараться! Разрешите хоть как-то прогнуться и отблагодарить вас за то, что приютили на ночь бедного, одинокого странника и…

– Ладно, ладно! Разрешаю! – смеясь, перебила Мария.

Пока она принимала душ и одевалась, Хоссе возился на кухне и оттуда раздавался звук чего-то жарящегося на сковородке. Когда Мария появилась у стола, на нём стояли чашка с кофе и тарелочка с приятно пахнущим парующим содержимым. Возле тарелки аккуратно были разложены: вилка, нож и салфетка. Но удивило Марию совсем другое:

– Откуда, ты знаешь, что это моя любимая кружка?

– Мне было бы стыдно чего-то не знать о моей любимой женщине! – последовал высокопарный ответ.

– Когда же ты всё успел узнать? – поинтересовалась Мария, пробуя кофе. И замерла: такой кофе готовила только она сама и почти всегда только для себя. Взгляд ее бросился к мойке, где уже стояла та же посуда, которую обычно она сама использовала.

– Ну, знаешь ли!.. – с изумлением протянула она. – Ты что, с самого детства за мной следишь?

Хоссе досадливо взъерошил волосы на голове. В её переднике на голое тело он выглядел как милый клоун, сбежавший из женского пансионата:

– Ну, видишь ли дорогая! Это так долго рассказывать…. Но если ты хочешь, я готов!

– Ну нет! Если долго, то лучше потом. Ты мне лучше скажи, что это за блюдо так вкусно пахнет?

– А, это, – оживился Хоссе, – Твоё любимое, лече называется.

Мария нахмурила брови:

– Как же оно может быть моим любимым, если я его никогда не пробовала?

– А ты попробуй! – он уселся на другой стул и, подхватив на вилку то, что приготовил, протянул к её ротику. Мария покорно вздохнула и съела предложенное. Распробовав, похвально хмыкнула: – О! Очень даже ничего! И что, много тебе ещё известно подобных прелестей, которые я люблю, но совершенно о них не знаю?

– Ну…. – заулыбался Хоссе, довольный произведённом впечатлением. – Я постараюсь не раскрывать подобные секреты сразу, а буду растягивать на возможно дольшее время. Ведь если ты захочешь вкусненького, то возможно лишний раз меня за это приласкаешь?

– Да ты оказывается шантажист! – притворно возмутилась Мария.

– Увы! – Хоссе тоже притворно застыдился, теребя краешек фартука чудно смотрящегося на его, мягко выражаясь, не совсем лысых ногах. – На что только не пойдёшь, что бы удержать возле себя любимую женщину.

– Ну, я тебя не покидаю, – успокоила Мария, с аппетитом доедая лече. – Я просто иду на работу! – запила кофе. – Как вкусно! Не знаю, как и благодарить…

– Знаешь, знаешь… – вкрадчиво заговорил Хоссе, поглаживал её коленки.

– Вечером! – строго скомандовала Мария, отводя его руки в стороны. Потом нежно добавила:

– Поверь, мне тоже не хочется уходить, но…