Один континент (СИ) - Мейз Евгения

Джейк наблюдал за ней, не отрывал взгляда, пока закреплял лебедку. Его откровенно говоря

мало интересовало то, что творится на улице. Он все это видел и не раз.

Ему нравилось то, что он видит перед собой: стройные ноги время от времени переминаются на

месте так естественно, сексуально; подтянутый зад, с аппетитными ягодицами облаченными в

яркие, лимонно-желтые трусики, которые будет так приятно стянуть на симпатичные коленки.

Гормоны и долгое воздержание напомнили о себе так некстати. Он качнул головой, отгоняя

наваждение.

Девушка в это время подалась вперед, тряхнула темной гривой волос, отбросив их назад.

Джейк сделал шаг к ней навстречу, в секундном порыве желая прикоснуться к ним, пропустить

между пальцев и остановился. Пока она в таком виде, пока ее волосы распущены, пока девушка

молчит, можно забыть о том, что это Алекс.

Эта мысль отрезвила.

Это все будет странно. После сегодняшних стычек, после всех его нападок, после ее

откровенного хамства его жест будет, как минимум странным. Испугается. Нормальная бы

сделала именно так.

Сейчас, они в кои-то веки пообщались нормально, но тем не менее Джейк еще помнит по какой

причине он задержал дыхание и не позволяет своим легким наполнится прохладным ночным

воздухом.

Он не может сказать что все и всегда происходит только по ее вине, но напившись крови

существ, Джейк просто-напросто не может контролировать себя.

У этой же женщины начисто отсутствует инстинкт самосохранения.

Билл и Анна, супруги и те предпочитают убраться от него подальше и не лезть к нему с

вопросами, не говоря уже о том, чтобы поправлять и делать замечания. Эта же!..

Он удержался от того, чтобы не сделать глубокий вдох, который кажется мог бы передать, как

с ней невыносимо тяжело.

Раньше он надеялся на то, что запах пропадет, потом понял что это амбре - часть женщины и

не исчезнет никуда.

Всего-то и надо, что подождать пару часов и он отойдет потом. Когда он поспит и придет в

себя, тогда и можно начинать общаться.

Но Алекс умудряется вывести его, попасться на глаза в самый острый и неподходящий момент -

когда он голоден и когда он сыт, но вовсе не тем, чем надо.

Джейк в отличие от девушки хорошо видит в темноте. Он заметил ее смущение, как она замерла

и как покраснели ее щеки, как лихорадочно ее рука прошлась по бедру и в следующее

мгновение попыталась натянуть ткань футболки на заголившиеся бедра.

Тщетно, ткани слишком мало. Да, и он уже все рассмотрел и оценил, пока стоял позади нее и

посматривал на то, что творится за окном.

Алекс неспешно выпрямилась, так же спокойно убрала волосы от лица, оправляя футболку,

продолжая тянуть ее вниз. Он не смог не проследить за ней взглядом, как ее пальцы

скользнули по коже бедра.

“Черт! Я увлекаюсь ей. Ею! невероятно!!!”

Сам от себя того не ожидая, Джейк улыбнулся, даже кашлянул, чтобы сбить невесть откуда

взявшееся веселье. В его увлеченность девушкой было трудно поверить, но тем не менее - это

было именно так.

Алекс выпустила ткань, резко обернувшись к нему и сердито взглянув на него при этом.

Именно в этот момент девушка развернулась и все-таки побежала, под его все более и более

усиливающийся смех.

Джейк, отсмеявшись,все же  подошел к окну, заглядывая вниз. Существа, услышав его смех,

даже сквозь свои непрекращающиеся крики, рванули к дому. Загремели мусором, загромыхали

перевернутыми машинами, раздался звон битого стекла. Кажется, что дом заходил ходуном под

их натиском.

Но это не так, всему виной его острый слух. Он слышит, как они вышвыривают и громят

мебель, пытаются выбить двери, расправляются со всеми преградами на своем пути. Где-то

внизу раздается пронзительный крик, выдающий ярость и разочарование.

Скорее всего, они нарвались на решетки, ведущие на лестницу, на площадке прямо возле

лифта. Там, где должны были быть двери теперь слепые проходы заложенные кирпичом, залитые

цементом с вбитыми в стену решетками.

Раздался скрежет размыкаемых металлических створок, затем звук падающих в шахту лифта тел.

Джейк вздохнул. Его несдержанность, его эмоция вызвала их любопытство. Пока не наступит

утро они будут рыскать там, а с первыми лучами солнца умчатся в более темные места,

подвалы, канализации, метро. Кто-то останется в коридорах и Джейку придется вытаскивать их

оттуда, чтобы привести все в порядок, вновь забаррикадировать все остатками мебели,

заколотить окна и двери.

Так спокойнее.

И все же, надо бы придумать что делать с лифтом. Пока он висит на тринадцатом этаже, с

сомкнутыми створками и отключенным питанием, он не упадет, даже если тросы изъест

ржавчина. Он остановился и так до тех пор пока вновь не появится электричество.

Джейк видел, как легко некоторые существа скачут по стенам. Гравитацию они преодолеть не в

силах, но в пустой шахте есть за что уцепиться. Даже он будет бессилен, если эти твари

нападут толпой. Он сможет уйти, но вот спасти других у него вряд ли получится.

“Надо попробовать заварить двери.”

Неплохая мысль. Надо поискать сварочный аппарат, посмотреть на стройках или универмагах,

придумать, как завести его. Попробовать найти дизельный трансформатор, приволочь канистры

с топливом.

Если с топливом все понятно, то за все остальным надо идти на материк. Как оставить этих

трех без присмотра?

Ему в свое время нужно было больше увлекаться физикой, а не тратить время на никому

ненужные теперь гуманитарные науки.

“Ты должен уметь работать руками! Все Райты умели делать это! Все, до одного! Это твой

дом! Твоя земля! Ты фермер до мозга костей!”

Отец в его воспоминаниях, как наяву потряс перед его глазами рукой, с зажатой в кулак

влажной землей, что расползалась по его крупным мозолистым пальцам тонкими черными змеями.

Джейк и сейчас помнил этот запах. Он и сейчас мог сказать, что фермером он был только по

словам отца.

“Но этого теперь не достаточно, - отец опустил руку, тряхнув ею. - Нам нужен тот кто будет

способен вести дела по-умному, по-новому.”

Он не ходил из стороны в сторону, отец волновался совершенно по-другому: раскачивался на

месте, словно никак не мог решить куда ему двинуться дальше.

“Иначе, мы не выживем. Мы уже сейчас продаем все за гроши. Недостаточно просто считать и

писать, нужно научиться думать как!..”

Отец презрительно сплюнул и отвернулся. Ему это было не по душе. Он всегда с презрением

отзывался об этих дельцах, воротилах, что не могли вырастить и каравая хлеба, но зато

учились, как обманывать, с каждым годом все лучше и лучше, наживаясь на честном труде

простых работяг.

“Так что учись и возвращайся обратно. Мы будем ждать тебя.”

Отец отчего-то был уверен, что учеба не займет у него много времени, что через месяц,

самое большое три Джейк вернется и они заживут по-новому. Это был тот срок, за который,

как считал Томас Райт можно было в полной мере освоить любую науку.

Хотя, он сам никогда не был таким, всегда с трудом осваивал новое, долго шел к какому-то

решению. Вот и Джейк отправился учиться в возрасте двадцати трех лет, тогда как другие

заводили семьи, рожали детей, растили урожай.

Томас Райт был убежден, что обман дело плевое, но сам так и не научился этой

незамысловатой премудрости. Он всегда говорил слишком резко, прямо, от того и не нажил

друзей среди перекупщиков.

“Ты должен вернуться!”

Прав был отец: физический труд будет востребован всегда. Кому теперь нужны