Путь искушения (СИ) - Хант Диана

Да, возможно, да скорее всего так и есть, она надоест ему… спустя недолгое время.

Но контракт лучше заключить на максимальный срок.

Его девочка должна быть в безопасности.

Смуглые мускулистые руки приподняли податливое женское тело, подтянули ближе, заставили бесстыже оттопырить бедра. Когда твёрдый член одним рывком ворвался в мокрое лоно, Нинет протяжно застонала, стараясь ещё приподняться и вобрать в себя то, что ей сейчас так необходимо, во всю длину. Стон вышел низкий, гортанный: стонать в полную силу мешал еще один член, во рту.

Тритон собрал её волосы в пучок и принялся насаживать склоненную головку на свой дерзко оттопыренный орган, заставляя Нинет вбирать его в себя до основания. Припухшие губы то и дело упирались в гладкую кожу.

- Теперь полижи, как следует, яйца, детка, - решил дать ей передышку тритон.

Юркий язычок Нинет заскользил по съёживающейся от её прикосновений плоти.

- А я поимею тебя в задницу, - сказал человек сзади, и, покинув сочащееся влагой лоно, вошел через другие врата. Грубо, рывком, до основания, сминая обеими руками бесстыдно оттопыренные ягодицы.

Оборотень, лежащий рядом на спине, насытился первым и сейчас развлекался тем, что пощипывал её соски.

- Как она лижет? - хрипло спросил человек у тритона.

- Недостаточно тщательно, - ухмыльнулся тот в ответ и порицательно похлопал стоящую на четвереньках девушку по щеке.

- Я за тебя отомщу, - глумливо пообещал человек и звонко шлёпнул по круглым ягодицам.

- А-а-ах! - взвизгнула Нинет, но отвлечься ей не дали. Собрав волосы в кулак, с силой прижали лицо к мошонке и принялись водить то одной, то другой щекой по влажной от её собственной слюны плоти.

Человек сзади крепко ухватился за покрасневшие ягодицы и принялся бить бедрами так яростно, словно вознамерился выбить из девушки дух.

Нинет закричала от удовольствия в голос.

- Я сам за себя отомщу, - хрипло сказал тот, чей член до этого она сосала, и, перехватив покрепче волосы девушки, снова насадил её рот на свой член. Застонав от удовольствия, принялся бить бедрами.

Комната наполнилась хриплыми протяжными стонами, всхлипываниями, звонкими, развратными похлопываниями, каждое из которых сопровождалось тоненьким скулежом и взвизгиванием.

Оборотень, лежащий на спине расплылся в довольной улыбке. Приподнявшись на локте, чтобы лучше видеть, он взялся за восстающий член и принялся совершать ритмичные движения вверх-вниз.

- Да, детка, да!

- Морские боги! Ты чудо!

- М-м-м… мальчики… ещё!

- Нинет!! - раздалось гневное от двери.

В первый момент все действующие лица замерли. Только по смазливому лицу тритона прошла судорога, красноречиво говорящая, что разрядиться тот успел. Об этом свидетельствовало и то, что следом Нинет судорожно сглотнула.

- Мама! - возмущенно воскликнула девушка, выпуская обмякший член изо рта, но не меняя позы.

- Вон отсюда!! - крик получился таким властным, что в течение десяти секунд комната опустела.

Вслед за оборотнем, выпрыгнувшим в окно, таким же образом комнату покинули человек с тритоном. Судя по сдавленному крику снизу, один из них приземлился не вполне удачно.

- Прикройся, - прошипела леди Эвена Рассел, швырнув в дочь какой-то скомканной тряпкой.

И лишь после того, как Нинет нехотя закуталась в то, что оказалось шелковым цветастым халатом, разразился скандал. Тихий, шипящий, обличительный… но все же скандал. С грязными выражениями, со стаскиванием на пол простыней с дочернего ложа, с вызыванием служанок и приказом прямо сейчас заменить постельное белье на свежее.

Нинет с безучастным видом следила за происходящим, за шагающей по комнате матерью, которая говорила тихим от ярости голосом, за снующими туда-сюда служанками.

Вечно мать все преувеличивает. В конце концов, могут ведь и у нее быть маленькие радости, прежде, чем придется изображать из себя респектабельную замужнюю леди.

Конечно, Нинет не думала всерьёз, что придется изображалась леди двадцать четыре часа в сутки, но думать сейчас о том, что вскоре её посадят «на голодный паек», потому что как женщина своего жениха она не интересует, было спокойнее.

-Твой отец - член сената, - продолжала разоряться мать, нервно вышагивая по комнате. - Ты с ума сошла, так себя компрометировать!

- Мама, ну что случится-то, - лениво пробормотала Нинет, закатывая глаза. - Я всегда осторожна в связях.

Леди Рассел красноречиво посмотрела на окно и брюзгливо поджала губы.

- Мы с отцом слишком многое отдали, чтобы заслужить нашу репутацию, - холодно проговорила Эвена Рассел. - Чтобы ты ни в чем не знала отказа. Чтобы перед тобой открылись все двери!

- Спасибо, мама, - с ехидцей проговорила Нинет. - Я выхожу замуж за высшего демона, чей отец вскоре станет членом сената, как мой собственный, хотя мне всегда казалось, что одного сенатора на семью достаточно… и, конечно, со временем, мой муж тоже, несомненно, войдет в сенат и будет вершить судьбы. Горизонты передо мной открываются - закачаться.

- Не передергивай! - строго сказала леди Рассел. - Ты никогда не думала о том, что не твой муж, а ты сможешь войти в сенат?

Нинет потрясенно замолчала.

Она не ослышалась? Мать говорит о ней?

- Женщина-сенатор? Мама?

- Первая женщина-сенатор, - подтвердила Эвена Рассел. - Но для этого тебе предстоит думать о своей репутации уже сейчас. Как и от том, как привязать к себе инкуба.

Вот теперь Нинет выглядела откровенно удивленной.

- А это-то как связано?

Леди Рассел посмотрела на дочь странным взглядом. Со смесью жалости и сожаления. А ещё так смотрит тот, кто вынужден хранить какую-то тайну.

- Напрямую, - бросила она, наконец.

Поскольку дочь не сводила с неё пристального взгляда, леди Эвена вздохнула и нехотя пояснила:

- Всему есть причина, Нинет. Даже тому, что мы с отцом вынуждены смотреть сквозь пальцы на твои беспорядочные связи. Это напрямую связано… с твоими особенностями.

- С какими особенностями? - тут же насторожилась Нинет. Она с детства привыкла, что ей многое сходит с рук, но казалось это потому, что она мамина и папина принцесса. Но сейчас в интонациях матери, во всем её облике было что-то тревожное. До того тревожное, что липкое, нехорошее предчувствие овладело Нинет.

- Ты такой родилась, - сдержанно ответила леди Рассел. - Мы с самого твоего рождения знали, что так будет.

- Какой? - голос Нинет дрогнул.

- Не такой, как все. Мы сделали все, чтобы предотвратить последствия того, что ты родилась именно такой…

- То пятно в ауре? - догадалась Нинет. - Профессор Огюст Цицерон говорил о нём, даже хотел ознакомиться поближе, детальнее, так он сказал. Я не позволила. Я ходила к нему в лабораторию за другим.

- Правильно сделала, - сказала леди Эвена Рассел. - Это не касается профессора Цицерона. А только нашей семьи.

- Что со мной, мама? - спросила Нинет. - Ты никогда не говорила об этом.

- Веская причина, чтобы закрывать глаза на твои шашни! - воскликнула леди Рассел. Щеки её покраснели, из безупречно уложенной прически выбилась непослушная прядь. - А также твоего обязательного брака с инкубом! Обязательного, Нинет! Если ты считаешь, что нам с отцом легко, знать, что наша единственная дочь - шлюха, которая не способна удержать передок в узде, и поставить тем самым знак пепла на политической карьере отца, ты серьёзно ошибаешься!

И так это было произнесено, что Нинет потупилась.

- Зря ты, мама, - сказала она совестливо. - План у меня уже есть. И если на то пошло, в моих интересах, чтобы сейчас меня видело как можно больше народу…

***

Покидая веселый дом, Харлей де Вуд громко хлопнул дверью. От оглушительного лязга створки при том, что дверь оборудована доводчиками (была) стало только хуже. Он, высший демон, инкуб, утратил самообладание. Проклятье! Никакие деньги, а высший демон не скупился, как и уговоры, и даже угрозы не смогли сломить мадам де Жу. А значило это только одно: ей платили больше. Угрожали лучше. Уговаривали убедительнее.