Генерал Скала и сиротка (СИ) - Суббота Светлана

Есть своя магия в тихом фыркание лошадей, запахе свежего сена и особом спокойствии, свойственном только старым, гулким помещениям. Я аккуратно прикрыла дверь конюшни и двинулась по сумрачному широкому коридору с рядами денников на левой стороне.

Все три дня дороги приходилось обходиться без тренировок, сегодня я тоже ничего не успевала, но зато вот в такой тишине можно без помех проверить как поживают мои искорки.

Каждый человек в мире рождается хоть с небольшим, но потенциалом в магии. Но далеко не каждый готов его развивать. И дело не только в затраченном времени и усилиях, и даже не всегда в наличии хорошего наставника, способного научить хитростям и уберечь от непоправимых ошибок. Да, это все важно. Но самый большой секрет кроется в одной простой составляющей — характере самого мага.

Кости, мышцы, да что угодно в нашем теле может удерживать магию. Для этого необходимо волевым контролем вести магию в нужные точки и удерживать там столь долго, сколько хватит сил. Когда магия впитывается, оседает концентрированной энергией в особых точках по телу. Это называют освоенными искрами.

В месте, где появилась искра, тело становится более выносливым и ловким. Чем больше искр, тем меньше человек болеет. Магия поддерживает его, вымывая усталость, добавляя живучести.

Но вся проблема в том, что тянуть магию от искры^[2] до искры, открывать новые — болезненно. И привыкания не будет. Магическая энергия чужда человеческому телу, поэтому горит огнем каждый раз, на любой тренировке. Можно немного уменьшить неприятные ощущения, если при этом двигаться и заниматься специальными упражнениями. Но совсем от жжения не избавиться.

Многие бросают занятия после первых же неприятных ощущений. Особенно чувствительные нежные девушки-горожанки. Селяне те поупорнее, развивают по искре-другой в руках и ногах, чтобы меньше уставать и быстрее заживлять мелкие травмы.

А вот аристократические семьи стараются своих детей научить как следует, конечно, мальчиков в основном. Потому что отлично развитые «искры» со временем становятся «звездами» и позволяют создавать настоящие чары, плести магию.

Другое дело, что дети капризничают, боль терпеть не хотят, вот и растут звездные маги далеко не в каждой семье.

Со мной Гектор начал заниматься со мной очень рано, говорил, что успехами я обязательно порадую отца. Надо только верить, терпеть и не останавливаться. Поэтому крохой я, молча вытирая слезы, упрямо гоняла магию, открывая искру за искрой в ожидании, когда же отец вызовет меня в кабинет и похвалит.

И однажды этот светлый день настал. Мне было восемь, когда тихий камердинер отца сообщил, что меня ждут в кабинете.

— Шесть искр? — спросил герцог у вызванного еще до меня Гектора, — Она что, вообще боли не чувствует? Ах, чувствует. Тогда явный талант хоть в ком-то проснулась наша кровь! Хоть в ком-то. Как жаль, что не парень. Я бы взялся учить.

— Я готова, папа! — пискнула я, приподнимаясь на цыпочки, чтобы казаться повыше.

— Что? — переспросил он. — А, насчет учебы. Нет, Хани, я слишком занят, да и ты скоро остынешь к тренировкам. Куклы там, танцы. Вот дотянешь до первый звезды, тогда и поговорим.

Он потрепал меня по кудрям и сразу забыл, вернувшись к изучению какой-то старинной книги.

Когда мы уходили по коридору, Гектор, скорее всего организовавший эту встречу и возлагавший на нее неизвестные мне надежды, положил руку на мое плечо и сказал, что искры обязательно разгорятся и звезды у меня будут.

Увы.

Я покрутила головой по темной конюшне, пытаясь понять, где могут находиться наши лошади, а с ними и мой верный слуга.

— Ты где? — негромко спросила я. — Без тебя там бойцы совсем от рук отбились! И я заждалась. Гект…

Рядом хлопнула дверца одного из денников, и я оказалась неожиданно прижата к стене.

— Я сказал — приду. Но если настаиваешь… — неизвестный мужчина хмыкнул. Сжал ладонью мягкую ткань на рукаве. И в меня впились хозяйским, уверенным поцелуем.

Мириам, которая по натуре была любопытна хуже кошки, и ухитрилась, несмотря на все контролирующие усилия мачехи, пару раз поцеловаться с одним из стражей крепостной охраны, рассказывала, что сам процесс очень мокрый. У мужчин во время этого дела сильно выделяется слюна. Поэтому на свидания нужно брать что-нибудь для вытираний.

У этого вроде бы ничего активно не текло, но не так я представляла свой первый поцелуй. Я должна была быть наедине с красивым блондином, на крыше крепости. Он восторженно смотрит в глаза, я готовлю платок, в общем все романтично.

А тут…

Вливая магию, я лягнула гада что было сил по голени. Но вместо того, чтобы отпрыгнуть от меня, мужчина каким-то чудом убрал ногу с линии удара и прошептал мне в губы:

— Не злись на меня, милая. Если бы я знал какая ты вкусная, не стал бы задерживаться.

Переодеваясь в комнате, я распустила тугой жгут волос, просто низко завязав их ночной лентой. И сейчас мужские пальцы осторожно трогали вырвавшиеся на свободу мягкие локоны.

Теплые губы повторно накрыли мои, уже нежнее. И горячий язык проник в рот, коснувшись кончиком моего.

Синие сосцы Ракхота! Языком. В человека!

Забыв все рукопашные приемы, которым меня учил наставник, я взвизгнула и яростно сжала челюсти, поражая врага в эпицентре опасности.

Испугалась я знатно, а зубы у меня крепкие. В общем, куснула, как капканом хлопнула. Даже удивительно, что ничего не оттяпала и привкус крови во рту был едва уловим.

От боли мужчина возмущенно замычал. Будто не ожидал от меня такой подлости.

Впредь сто раз подумает, перед тем как извращениями заниматься. Воспользовавшись ослабевшей хваткой, я влила энергию в руки и оттолкнулась, освобождаясь. Да! Теперь бежать! Заметавшись по коридору, споткнулась и чуть не упала, но не остановилась. А продолжила, наклонившись и на полусогнутых, мчать дальше.

Денники и широкие складские ниши сменялись сменяли друг друга, а выхода все не было. Добежав до тупика со стогом еще не раскинутой свежей соломы, я отчетливо осознала, что перепутала направления. Да что ж такое!

Прижалась спиной к перегородке и прислушалась.

Ти-ши-на. К моему удивлению, никто не орал и не ругался, как следовало бы ожидать от раненого человека. Мужчина то ли в болевом шоке, то ли одновременно со мной бежал в противоположную сторону. И сейчас мог вопить где-то на улице.

Но пока я пребывала в мучительных размышлениях, заскрипели доски пола и хлопнула дверь. Ой. Вот же Ракхотово семя^[3]. Мой противник ушел! Не стал меня искать, драться, просто взял и хлопнул дверью.

От нахлынувшего облегчения я осела по стене на корточки, вдохнула мягкий травянисто-сухой воздух и закрыла глаза. Что имеем? Больше трех лет занятий рукопашным боем. Целых! Три! Года! Но как только возникла опасная ситуация… где все мои навыки и освоенные приемы? Меня почти полностью обезвреживают, просто засунув в рот язык. Оп. И леди Лидия, наследница древнего рода, первая линия старой крови, шестнадцать искр между прочим, бежит с места сражения.

Нужно срочно поужинать и пойти спать, чтобы этот чудный день, наконец, закончился.

И Гектору я ничего не расскажу… Как говорится, тайны гордого знает только подушка. А еще правильнее — этого вообще не было.

Погруженная в размышления, я не сразу услышала тихий странный звук где-то поблизости. Но, когда он повторился со стороны стога, осторожно подошла поближе.

Спрятанный между горой соломы и стеной, там лежал Гектор. На боку. Мой слуга был без сознания и едва дышал. В нескольких местах его тело было пробито небольшими дротиками, скорее всего, смоченными в яде. Иначе он бы отрегенерировал повреждения. Одна из стрелок попала ровно в нарукавную нашивку, которую носили все слуги семьи. Белоснежная протелея — редчайший цветок, растущий где ему заблагорассудится, что не гниет в болотах и не высыхает в пустынях. С корнями, насквозь прошивающими каменные насыпи. Символ Упрямцев Хельвинов, чья воля крепче смерти, а прихоти важнее жизни.