Я - Ведьма (СИ) - Ахминеева Нина

Александр, что до этого момента стоял, слегка сутулясь, развернул свои могучие, сильные плечи и уверенно, глядя в лицо другу, ответил:

— Сегодня у меня почти получилось, Вальтер. Я ее нашел, — в глазах Александра на мгновенье блеснула гордость, — Мне удалось создать межмировой портал и потянуть носителя силы к нам, но…

Александр замолчал, прошелся по кабинету и после продолжительной паузы, глубоко и тяжело вздохнул и продолжил:

— Но связь внезапно разорвалась, портал закрылся. Боюсь, что где-то в междумирье я потерял девочку.

Вальтер широко раскрытыми от удивления глазами смотрел на Алекса.

— Да, мой друг, — грустно улыбнувшись, произнес Алекс с печалью в голосе, словно поставив точку, — Боюсь, что все для нас кончено. Времени практически не осталось. Без носителя силы сердце не восстановить. А это означает одно — Аралис обречен.

Александр замолк, поочередно застегнул под самое горло все пуговицы пиджака и одернув его полы, поглядел куда-то поверх головы Вальтера. Через несколько секунд он промолвил с явной, ничем не прикрытой болью:

— Думаю, что сегодня мне придется рассказать на совете, что же значит для нашего Мира разбитое хрустальное сердце.

Вальтер с тревогой на лице, чуть дотронулся до ткани на рукаве пиджака Александра, чем привлек его внимание, и спросил тихо:

— Алекс, ты точно уверен, что надо это им говорить?

Не глядя на Вальтера, но словно рассуждая с самим собой, Алекс ответил:

— Нет, не уверен. Не уверен… И я впервые не знаю, что делать дальше. Абсолютно.

При этом, не смотря на только что сказанные слова, Александр де Лафайте уверенно, без малейшей нервозности, распахнул тяжелую массивную дверь и вышел из своего кабинета.

Стремительным, легким шагом, который так не сочетался с его атлетичной фигурой, мужчина прошел по белому мраморному полу широкого коридора своего дворца, в сторону большого зала советов. Александр шел на очередное ежегодное заседание членов советов 5 государств, где его уже больше часа терпеливо ожидали все пять глав государств мира Аралис.

Тонкая травинка щекотала мои ноздри.

— Апчхи! — громко чихнула я и, чуть приоткрыв глаза, сквозь маленькие щелочки увидела склонившееся надо мной детское, щекастое веснушчатое личико. Мальчишка бесцеремонно потряс меня за плечо.

— Чего лежишь-то? Умаялась что ли? Иль болит чего?

Лица мальчишки предо мной уже не было, оно сместилось куда-то в сторону. Задумчиво глядя на плывущие по голубому небу белоснежные облака, я лениво размышляла: «Действительно, чего это я лежу? И, собственно, где я лежу?» Я с трудом села, опираясь руками о густую высокую траву, в которой сейчас сидела, а раньше, по всей видимости, лежала, и охнула от резкой боли во всех мышцах. Все мое тело, словно до этой секунды полностью занемевшее, разом начали колоть сотни, нет, тысячи иголок!

Адская боль во всем теле мешала сделать малейшее движение и, скручивая мои мышцы в жгуты, приносила такую муку, что из моих глаз невольно соленой рекой хлынули слезы. Как только боль чуть поутихла, я попыталась стереть тыльной стороной ладони слезы, продолжающие литься из моих глаз. Мальчик по-прежнему настойчиво смотрел на меня, явно все ещё ожидая ответа.

— Что тебе, надобно дитятко? И умаялась, и, видимо, слегка приболела, раз прилегла отдохнуть, — произнесла я хриплым голосом, глядя на мальчугана. «Сама, правда, не знаю, чем так внезапно приболела, от чего устала и где прилегла», — эти слова я уже едва слышно пробормотала себе под нос.

Я убрала спутанные волосы с лица и обнаружила, что рядом стоит и разглядывает меня невысокий щуплый мальчишка лет 12, с загорелым лицом и облупленным от солнца носом. На парнишке были надеты просторные, на вид льняные штаны и такая же рубашка с широкими рукавами. Он не спеша потер свою босую ступню с грязной пяткой о чистую ткань второй штанины, задумчиво продолжая пожёвывать тонкий стебелек длинной травинки. Терзают меня смутные сомнения… Не эту ли предварительно пожеванную травинку мне так настойчиво в нос пихали, а теперь снова жуют? Фууу, гадость какая!

— Кто ты, откуда, а? Помощь нужна? — резко раздался над моим ухом, второй голос.

С трудом поворачиваю шею и вижу второго мальчишку. «О! Вот это лицо со щеками и веснушками мне знакомо. Я так понимаю, именно этот мальчик мне и задавал вопросы», — мелькнули мысли в моей голове.

По максимуму постаравшись сделать серьезное лицо, суровым голосом учительницы начальных классов ответила:

— Дети. Разве так надо обращаться ко взрослым?

Веснушчатый мальчишка на мгновенье серьезно посмотрел мне в глаза и вдруг звонко засмеялся, за ним начал смеяться босоногий с грязными пятками. В недоумении я несколько минут наблюдала за этим детским безудержным весельем. Чего ржут-то?

Отсмеявшись, мальчишка с веснушками, видимо он был постарше, видя мое непонимание, принялся рассказывать:

— Мы тебя случайно нашли. Лежишь посреди поля. Думали беда какая. А ты очнулась и вся такая чумазая и лохматая, в голове листья да трава, да помята так, словно с кузнецом на сеновале три ночи ночевала, и начинаешь учить нас, как быть вежливыми.

И этот несносный мальчишка вновь начал смеяться, изредка похрюкивая от удовольствия.

«Какие кузнецы и сеновалы? Он вообще, о чем?»

— Говорливый ты наш, поговори мне еще, — сварливо пробурчала я, поднесла руку к волосам и вытащила из них пару березовых листьев, что были желтыми, словно на дворе осень. Я с удивлением разглядывала их в своей руке.

«И где только я эти листья нашла-то? Лето же кругом! Бабочки вон летают…»— ошарашено думала я, продолжая, медленно и бездумно следить взглядом, как над травой, что окружала меня, то тут, то там порхали симпатичные, ядовито зеленые бабочки с желтыми крапинками на крылышках.

— Кто ты? Откуда ты? — перебивая друг друга, допытывались мальчишки, при этом оба очень настороженно смотрели на меня.

Ситуация хееелп!!! Я в каком-то поле, у чёрта на куличках. Сижу в траве на своей мягкой попе, что, видимо, нашла-таки приключений. Передо мной стоят два очень серьезных подростка и ждут ответа. А вокруг летают неведомые мне бабочки…

Подняв руки к голове, я стала сосредоточенно вытаскивать травинки и листики из своих спутанных волос. Я строго поглядела на парнишек и решительно изрекла:

— Моё полное имя Аделаида Сергеевна Филатьева. Можно просто Ада. Я адвокат.

И тихонько добавила: «А вот как здесь оказалась, я понятия не имею».

Мальчишки, отойдя подальше от меня, о чем-то тихо шушукались. Грязнопяточный что-то говорил, при этом отчаянно жестикулируя. Щекастые веснушки ему в ответ с серьезным лицом что-то доказывал, не глядя на меня, но периодически показывая в мою сторону рукой.

Так… Наблюдать за явно спорящими парнишками — это конечно интересно, однако мне не помешало бы подняться на ноги. И я, пошатываясь как пьяница и покряхтывая словно древняя старуха, очень медленно и с большим трудом, но все же встала на ноги и выпрямилась во весь рост. По моему телу бегали непонятные волны дрожи. Мне казалось, что мышцы, которые до этого бунтовали, все разом и вмиг образумились и одновременно принялись вставать на положенное им место. И слава богу, эти тысячи иголок, что пронзали мое многострадальное тельце наконец-то чуть-чуть успокоились.

Оглядевшись по сторонам, я поняла, что нахожусь в центре огрооомного поля. Ботаникой я никогда особо не увлекалась, и понять, что же за трава растет на поле, не представлялось возможным. «Колоски вроде кругом. Зеленовато-розовые. Наверное, что-то злаковое тут растет…» — пришла ко мне в голову мысль и, не задержавшись, полетела дальше. Где-то возле горизонта поле заканчивалось, и, насколько мне позволяло зрение, я видела смутные очертания деревьев.

«Ай, красота! Ну и влипла я. Огромное поле, а за полем лес! Ну и куда Адушка пойдемссс? Куда-куда… Сначала выползти бы с поля. А дальше разберемся», — приняла я решение и пошла. Ну как пошла. Скорее поковыляла. Раз шажок. Еще шажок, а затем ещё один. Правая нога. Левая нога. Молодец девочка. Как только куда-нибудь дойду, обязательно накормлю себя конфетами и плюшками. И ватрушками, что славно пахнут ванилью и тают во рту, когда слегка откусываешь мягкое тесто вместе с нежной хрустящей корочкой, покрывающей творог.