Быть человеком (СИ) - Анна Максимова

Так вот оно что. Такие же, как он, генетические гибриды вырвались на волю, вот почему сирена воет. Но откуда эти взрывы, дым и пламя, коих хватало в помещении? Откуда эти чудовищные разрушения, из-за которых, казалось, в любой момент весь комплекс сложится, как карточный домик, и похоронит всех находящихся внутри?

Светлана Петровна! Это имя ярко всплыло в сознании оглушённого Эрена, заставляя его огромными прыжками направиться в сторону её кабинета. В этом месте только она относилась к нему с искренней теплотой. Пыталась всячески скрасить его жизнь. У него не было родителей, он понятия не имел, чья ДНК отвечает за его человеческую половину, но Светлану Петровну Эрен считал чуть ли не матерью. Она была с ним всю его жизнь с самых первых дней.

Кабинет тоже сильно пострадал, и Светлана Петровна была там. Кусок стены упал и придавил её. Эрен не раз слышал, что физической силы в нём меньше, чем в созданиях других серий, но кусок бетона он откинул словно тот был сделан из картона. Глазам предстала жуткая картина. Он мало чего понимал в медицине, но его знаний хватило, чтобы понять — дело плохо. Из живота Светланы Петровны торчал обломок арматуры, ноги и не только наверняка сломаны в нескольких местах, на губах пузырилась кровь.

— Светлана Петровна, — произнёс Эрен, опускаясь рядом с ней на колени, — Светлана Петровна!

— Эрен, мальчик мой, — она подняла окровавленную руку и погладила его по щеке.

Он интересовался другими объектами, которых содержали в этом комплексе, и знал, что до его появления было несколько инцидентов, закончившихся трагически с множеством жертв. Потому их считали опасными, монстрами, и было сложно спорить, зная, что натворили его «сородичи». Был он также в курсе того, что некоторых привлекает запах крови, он пробуждает в них агрессию и аппетит, но сам Эрен сейчас чувствовал только отвращение и отчаяние. Впрочем, ему этот металлический аромат никогда не казался приятным.

— Вам нужно к врачу, — зачастил Эрен. — Давайте я вам помогу.

С этими словами он осторожно прикоснулся к Светлане Петровне, но она слабо покачала головой.

— Поздно. Ни один врач в мире мне уже не поможет. Мой час пришёл, Эрен.

— Нет, — замотал он головой. — Нет.

Паника затопила сознание, и стало тяжело дышать. Светлана Петровна была его единственной близкой душой. Во всём мире у Эрена никого больше не было. Навалилось осознание неизбежной горькой потери. Она столько раз говорила ему, что он особенный. Очень умный и сильный, стоит научиться менять облик, и он будет совершенным. Только при всём этом совершенстве Эрен ничего не мог сделать. Не мог поделиться своей способностью к регенерации, своей силой и выносливостью с единственным человеком, которого любил.

— Мы что-нибудь придумаем, — в отчаянии говорил Эрен. — Выход должен быть…

— Эрен, считай, я уже мертва, — произнесла Светлана Петровна, мягко улыбаясь, но из-за окровавленных губ выглядело это жутко. — То, что ты видишь — остаточная агония. Времени мало, потому слушай внимательно.

— Светлана Петровна…

— Не перебивай, — потребовала она. — На столе металлическая шкатулка с шифром, шифр — семь-четыре-один-ноль. Запомни его. Внутри сыворотка, новая формула. В этот раз должно получиться. Должно.

— Я не понимаю, — растерянно произнёс Эрен, но Светлана Петровна, подняв руку, призвала его к молчанию.

— Правый ящик стола, там двойное дно, возьми всё, что там есть. Сложи в мою сумку, забирай её и уходи. Вентиляция в потолке. Больше никак. В случае аварии комплекс консервируют… Торопись.

На автомате выполняя то, что диктовала Светлана Петровна, Эрен нашел диктофон и пухлый бумажный конверт. Не удержавшись, он оторвал краешек и усмотрел там разные бумаги. Документы. На его имя.

Как? Когда и зачем?

— Что это значит? — спросил он.

— Не могла я им позволить убить тебя, — с ощутимым трудом прошептала Светлана Петровна, Эрен с отчаянием видел, как с каждой секундой её покидает жизнь. — Только не тебя… Я люблю тебя, как родного сына, мальчик мой… Ты должен жить, Эрен. Беги. Беги и постарайся научиться жить среди людей. Мне так…

И всё. Не успев закончить фразу Светлана Петровна затихла, устремив стекленеющий взгляд в пространство. Эрен задохнулся от душевной боли и осторожно закрыл ей глаза. Отчаянно хотелось плакать, но он не мог. Данная оболочка не способна лить слёзы, и тогда он горестно завыл, сообщая миру о своём горе. Вскоре вой сменился тоскливым скулежом. Свернувшись рядом с покойницей в клубок, Эрен оплакивал свою потерю, не в силах проронить ни единой слезинки.

«Ты должен жить, Эрен. Беги», — всплыл в сознании голос Светланы Петровны, заставляя его очнуться. Рациональный разум понимал, что с момента, как он выбрался из своего бокса и попал в кабинет, прошло от силы минут пять-семь, пусть и казалось, что целая жизнь. Вокруг продолжал рушиться комплекс. Дым и огонь всё больше захватывали территорию.

«Реактор повреждён», — вдобавок к сирене начало орать голосовое оповещение. От Светланы Петровны Эрен знал, что чтобы обеспечить огромный комплекс энергией и при этом не вызывать вопросов со стороны непосвящённых, где-то внизу был установлен ядерный реактор, который и обеспечивал это сооружение энергией. Сейчас с реактором что-то случилось, и было ясно, что ничем хорошим это не кончится.

Вентиляция в потолке… Осмотревшись, Эрен заметил на приличной высоте относительно целую часть потолка и нужную решётку. Сейчас его обличие было Эрену на руку, так как острые когти помогали карабкаться по твёрдому камню, хвост служил балансировкой, помогая удерживаться на стене каждый раз, когда комплекс вздрагивал от очередного обрушения. Оказавшись на самом верху, выше многих перегородок, Эрен увидел эпохальные разрушения, множество растерзанных тел и созданий, похожих на него. Кто-то метался в поисках выхода, кто-то терзал трупы своих тюремщиков, а некоторые вовсе бросились скорее спариваться. Отвращение к ним и всему происходящему захлестнуло Эрена. Три дня назад мужчина, который приходил, чтобы вынести проекту приговор, сказал: «Это место — преисподняя, и так было всегда». Что же, сейчас его слова были как никогда к месту. Отвернувшись, одним рывком Эрен вырвал решётку и скользнул в вентиляционный лаз. Ему оставалось надеяться, что узкий тоннель выведет его из этой западни, а не станет его могилой.

Спустя целую вечность блуждания по лабиринту вентиляции Эрен всё же выбрался наружу. За это время он несколько раз упирался в тупики, естественные и образовавшиеся в результате обрушений, также не раз чуть не свалился вниз, в пылающий ад горящего комплекса, и пережил не один приступ паники.

Казалось, он