Всё для вас, Босс! Высшая (СИ) - Милоградская Галина

— Только что глава Белого Клана предлагала себя, как обычная земная шлюха, забывшая о морали и чести, — усмехнулся Аджитт, явно наслаждаясь её гневом. — Тебе нужен секс со мной? Отлично, я тоже хочу тебя и не вижу смысла это скрывать. Но мы не муж и жена и даже не жених и невеста. Я должен быть уверен, что в данный момент ты будешь принадлежать только мне, а не побежишь просить Ракеша трахнуть тебя. Что за возмущение, я угадал?

— Раньше ты отлично делился со мной с братом, — с вызовом бросила Лера, вздёрнув подбородок. — И тебя это не останавливало!

— Я понял свою ошибку и больше её не повторю. Или ты будешь принадлежать только мне, или ищи другого для удовлетворения своих потребностей. Наверное, я не ошибусь, если скажу, что пещерах у тебя тоже был самец для спаривания?

Лера отреагировала быстрее, чем смогла подумать. Звон пощёчины ещё висел в воздухе, а на смуглой щеке Аджитта появилось тёмное пятно. Ещё несколько месяцев назад Лера пришла бы в ужас от того, что натворила, но сейчас она была слишком зла и раздосадована, чтобы думать о последствиях. Его отказ и правда, которая прозвучала слишком грубо, всколыхнули в груди ярость и разочарование на саму себя. Аджитт коснулся щеки кончиками длинных пальцев и задумчиво погладил её.

— Значит, угадал, — усмехнулся он. — И ты хочешь, чтобы я вёл себя, как мужчина по вызову, или как в вашем мире принято называть подобных? Приходил по первому зову, выполнял твои прихоти и возвращался к себе? Ты уверена, что обратилась по адресу?

Прикусив губу, Лера настороженно смотрела на него, пытаясь разобраться в себе и своих эмоциях. Этот разговор, первый по-настоящему открытый конфликт, взаимное притяжение, звенящее в воздухе, будоражили и волновали. А Аджитт сейчас выглядел даже опаснее, чем в их самую первую встречу, когда она, повинуясь желанию незнакомого мужчины, опустилась на колени и взяла в рот его член. Она не отводила от него потяжелевшего от желания и злости взгляда, и он отвечал тем же, тяжело дыша. Несколько секунд показались вечностью, и вдруг Аджитт резко шагнул к ней, впиваясь яростным поцелуем в губы, сажая на стол. Лера глухо застонала, обвив его руками, и когда его руки задрали подол платья, широко раздвинула ноги, потёрлась о каменный член, бугрившийся под брюками. Аджитт толкнулся в неё, потёрся о влажную ткань трусиков, до боли вжимаясь в лобок. Потом отпрянул и резко развернул её, укладывая на стол, оглаживая обнажившуюся кожу ягодиц. Лера приподняла бёдра, помогая ему стянуть с себя бельё, и прикусила губу, чтобы не застонать, когда его пальцы ворвались внутрь резкими рваными движениями.

— Как всегда влажная, — хрипло выговорил Аджитт, — для меня.

Она слышала, как он звенит ремнём и уже дрожала от предвкушения, когда в дверь тихо, но настойчиво постучали, и послышался голос слуги:

— К вам прибыл Старейшина Рейтан, Высший. Сказал, что это важно.

— Проводи в жёлтый кабинет, — отрывисто бросил Аджитт, тут же выпрямляясь и рывком поднимая Леру. Она прижалась подбородком к груди, выравнивая дыхание. Тело ныло от неудовлетворённого желания, требовало немедленной разрядки, а когда Лера повернулась, то прочла те же чувства в глазах Аджитта. Он глубоко вздохнул и провёл рукой по волосам, одаривая тяжёлым взглядом.

— Ты едва не заставила меня нарушить правила, — прохрипел он. — Подобное больше не повторится. Или ты подпишешь контракт, или забудь обо всём, что между нами было, до свадьбы, если окажется, что дети мои.

— Я не подпишу контракт на твоих условиях, — с трудом проговорила Лера. — Я составлю его сама, и, если тебя не устроит, — она усмехнулась: — забудь обо всём, что между нами было, до свадьбы. Если дети, конечно, окажутся твоими.

К её удивлению, Аджитт вдруг усмехнулся, а после громко расхохотался, словно она сказала самую смешную вещь на свете. Отдышавшись, он кивнул.

— Будь по твоему, Сарасвати. Я почитаю твой контракт, а там посмотрим.

Вдвоём они вышли из кабинета, стараясь держаться как можно дальше друг от друга, но в то же время шагая рядом, как союзники, а не враги. Аджитт уверенно шёл по коридору, и звук его шагов заглушал толстый тёмно-серый ковёр. Лера смотрела прямо перед собой, краем глаза нет-нет, да и соскальзывая на плотно сомкнутые губы и желваки, гулявшие под кожей. Аджитт был раздражён, это чувствовалось, но как же сильно Лере хотелось узнать, чем именно! Тем, что их прервали или тем, что она почти уговорила его нарушить правила?.. Мысли в голове путались, перескакивая с одной на другую, не давая сосредоточиться, а внизу живота всё ныло, и больше всего Лере сейчас хотелось оказаться как можно дальше отсюда, закрыться в своей спальне и ласкать себя, даря долгожданную разрядку. Трусики так и остались лежать на полу в кабинете Адижтта, и тот факт, что сейчас она без белья, возбуждал ещё сильнее. Лера старалась успокоиться, но тщетно — грудь тяжело вздымалась, а дыхание сбилось и не желало приходить в норму, словно она пробежала несколько километров.

У очередной двери Аджитт повернулся и смерил Леру насмешливым взглядом, потом склонился к её уху и прошептал:

— У тебя глаза горят, как у гулящей кошки. Постарайся всё же держать себя в руках.

— Я постараюсь, — в тон ему ответила Лера и вдруг нахально улыбнулась: — А ты не забудь, что под платьем на мне ничего не надето.

Глаза Аджитта вспыхнули ярким огнём, взгляд невольно опустился к талии, задержался на бёдрах. Он приоткрыл было рот, чтобы ответить, но тут же усмехнулся и решительно распахнул дверь, пропуская Леру вперёд.

— Спасибо, что нашли время принять меня. — Рейтан, до их прихода сидевший в глубоком кресле, обитом велюром цвета опавшей листвы, поднялся навстречу.

— Для меня честь принимать вас в своём доме, — склонил голову Аджитт. Лера повторила его жест, настороженно глядя на Рейтана. Он вызывал симпатию, но Лера теперь отлично понимала, что доверять первым встречным опрометчиво и глупо, и даже за самыми искренними улыбками могут скрываться корыстные планы.

— Думаю, не стоит ходить вокруг да около. — Рейтан деловито прошёлся по кабинету и остановился у окна. — Вы поняли, что появление Сарасвати, — короткий кивок в её сторону, — мало кому пришлось по душе. Асим боится, что твой клан, Высший, станет ещё сильнее, если Сарасвати выйдет замуж за Ракеша. А Лакус тщательно пытается скрыть, что почти лишился силы, мы не раз видели, как тяжело ему даётся магия, последние попытки предотвратить катастрофу наглядно это показали.

— А что думаете вы? — осторожно спросила Лера.

— Что не хочу стать свидетелем конца света. А ещё, — Рейтан хитро улыбнулся, — что нашему миру нужны перемены. И в тебе, Сарасвати, я вижу поступь этих перемен. Выберешь ты кого-то из Чёрных или отдашь предпочтение любому мужчине из своего клана, перемен не избежать. И пытаться их предотвратить глупо. А к глупцам я себя не причисляю. Поэтому вы можете рассчитывать на мою поддержку.

— Приятно это слышать, — спокойно ответил Аджитт. — Но я надеюсь, что со спасением мира у нас проблем не возникнет. А если у Лакуса не хватит для этого сил, ему стоит признать это и предоставить другого Красного дракона из своего клана, способного и сильного. Уверен, у него есть такие. А значит, Лакусу пришла пора передать власть другим.

— Что может сказаться на твоём желании взять в жёны его сестру, — тонко усмехнулся Рейтан. — Очень удобно для тебя, Высший, не так ли?

— Если Лийа не обладает силой, я не вижу смысла создавать с ней семью, — прохладно кивнул Аджитт. — Какой ребёнок получится от этой связи?

— Гораздо удобнее взять в жёны Сарасвати, не так ли? — новая тонкая улыбка осветила узкое морщинистое лицо. — Кое-кто может вспомнить, что видел девушку до того, как она стала драконом. И в вашу историю о том, что её вырастили в горах, некоторые не поверят.

— Вы здесь именно для этого, — проговорил Аджитт, внимательно смотря на Рейтана. Тот, не скрываясь, кивнул.

— Мне всё равно, чьей Игрушкой была смертная девушка. В том, что теперь она — глава пропавшего клана, сомнений нет, но Миллард примет Белую, а не Игрушку. Ты должен это понимать. Поэтому вам следует придумать более правдоподобную историю, чтобы ни у кого не возникло и мысли упрекнуть её хоть в чём-то. В историю великой любви Высшего и Игрушки, оказавшейся драконом, народ поверит охотней, чем в чудесное спасение.