Демониада (СИ) - Линдт Нина

— Сейчас пройдет, сейчас все пройдет, родная, потерпи.

Голос перекатывался бархатисто и томительно, и она прижалась крепче к его водолазке, вдыхая его запах. И боль действительно стихла. Осталась легкими покалываниями на коже, которые можно было терпеть. А вот отпускать демона не хотелось.

Он прижался к ее лицу щекой, поцеловал ее в висок, взмокший от боли.

— Получше?

Нехотя, она кивнула и отстранилась. Но испуганно заморгала. Она его не видела, только ощущала.

— Я ослепла? — она в ужасе раскрывала глаза шире, но ничего не видела.

— Нет, просто мы в черной дыре.

— Где?!

— Здесь нет света. Никогда не было и не будет.

— И что же делать? Как выбраться отсюда?

Демон медлил с ответом, и от каждой секунды молчания веяло обреченностью.

— Отсюда невозможно выбраться.

Почему она не чувствовала отчаяния? Может, потому что еще прошло слишком мало времени и осознание безвыходности их положения еще не осело в голове. А может, просто потому что вдруг подумала, что сейчас, пока она лежит в объятьях демона, с ней не может случиться ничего плохого. Потому что она ощущает его тепло и заботу. Может, в темноте будет проще реализовать свое желание поцеловать его? Ведь это он делал ей искусственное дыхание. Она думала об этом и гладила его лицо во тьме. Пыталась по-новому, пальцами, увидеть его губы и подбородок, подушечками пальцев сыграть на его скулах азбукой прикосновений «поцелуй меня».

Она чувствовала, как, прижимая ее к себе все сильнее, он наклоняет к ней свое лицо…

— Кхем… — раздалось внезапно где-то со стороны, и Настя дернулась. И момент был упущен.

— Здесь есть еще кто-то? — спросила она у демона.

— Габриэль, — хрипло ответил он.

— И я, — осуждающе ответил Папа Римский. — И если синеволосая пародия на ангела ничего не поняла, то я вас прекрасно вижу и…

— Вы нас видите, Ваше святейшество?! — краснея от стыда и одновременно загораясь надеждой, спросила Настя. — И видите, где мы?

— Ну, да. Местечко, не для любовных утех, — предупредил призрак. — Хотя, учитывая безнадежность нашего положения, остается только предаться похоти напоследок. Можете продолжать.

— Да нет же, если Вы нас видите, то может, не все потеряно.

— Конечно, я успею насладиться весьма приятным зрелищем, — продолжал гнуть свою линию призрак.

Кажется, граф Виттури был с ним в чем-то согласен. Его ладонь легла Насте на бедро, другой рукой он крепко прижимал ее к себе за талию. Искушение было велико.

Но мысль о том, что за ними будет наблюдать призрак, не давала ей отвлечься.

— Он нас видит, — сообщила она графу.

Его губы чуть коснулись ее ушка, все внутри болезненно сжалось.

— Это я понял.

— У меня есть идея, — она отстранилась от графа и поднялась. — Ваше святейшество, я знала призрака, который мог светиться в темноте. Не знаю, все ли призраки это могут, но, может, попробуете?

— А ты мне что в обмен предложишь? — ехидно раздалось совсем рядом. И уж точно не рука графа Виттури легла ей на пятую точку.

— Я не стану с вами торговаться. Хотите выбраться отсюда — сами засветитесь так, что мало не покажется, — и она убрала его руку.

Призрак вздохнул.

Граф Виттури вставил:

— Станешь лапать Настю, я тебя здесь зарою, призрак.

Зеленоватый свет от Папы Александра был слаб, но оглядеться вокруг она смогла. Все кругом было покрыто пеплом. Они стояли посреди чащи обгоревших деревьев- исполинов. Мертвые ветви протягивали к ним свои изуродованные обугленные пальцы. Габриэль стоял чуть позади призрака. Все это время он молчал, не в силах осознать, где находится. Он слышал голос Насти, разговор с демоном, но не спешил участвовать в нем. Ему казалось, он тут третий лишний.

— Габриэль, иди сюда.

Рука Насти уверенно взяла его за запястье.

— Я вижу, что мы в мертвом лесу, — описала она пейзаж.

Другой рукой она взяла руку графа Виттури, он охотно сомкнул свои пальцы с ее.

— Что ж, веди нас, — чуть улыбаясь, сказал он.

Он понимал ее стремление к действию: это человеческая природа. Она должна двигаться, изучать, пытаться и пробовать, это помогает избежать страха, отчаяния и истерии. Им с ангелом оставалось только следовать за ней. Его бесило то, что он слеп, но он был уверен в Насте: она не успокоится. Будет идти сколько угодно долго, но не сдастся. А когда отчаяние все же догонит, он возьмет ее в свои объятья. Он убьет ее, потому что видеть ее страдания будет слишком больно. Но пока ощущать ее пульс, тепло прикосновения, было приятно. Его маленькая смертная оказалась храброй, умной девочкой. И он гордился ей. И знал, что будет гордиться всегда. До самого конца.

Цезарь молча выслушал ребят, набрал телефон Риты, потом Локи. Тишина. Связь как будто прервана.

Они распустили остальных агентов. Лия не хотела уходить, но Цезарь был неумолим: остаться должна только его команда.

— Ноктурна получила гигантский заряд энергии. Что она с ним будет делать — нам неизвестно, как и неизвестно, сколько у нас времени. Мы не знаем, что за ловушку она придумала графу и куда он делся. Значит, единственное, что мы можем сейчас сделать: попробовать найти Риту и Локи.

Диего кивнул.

— Значит, Ирландия, — прошептала Лика.

— Да, — Цезарь обвел взглядом полководца своих малочисленных воинов. — Я знаю, где она собиралась рассыпать прах Ильвира. Начнем оттуда.

— Рыжая красотка и одноглазый викинг не могут пройти незамеченными, — кивнул Серж. — У нас есть шанс выйти на их след.

Итсаску молчала. Гибель Мари странным образом ее опустошила. Ничего не значила для нее эта девчонка-лисица. Но зрелище и жестокость смерти отпечатались на роговице глаз, она никак не могла избавиться от этой картинки. Впервые за долгое время вампирша боялась за жизнь Сержа до дрожи в коленях. Она понимала, что это неправильно, что должна быть тверда так же, как сегодня, когда целилась в голову демона чуть выше головы парня. Тогда она была уверена. Сейчас она сомневалась, что у них всех есть будущее. Потому что если граф прав, и Ноктурна разрушит этот мир, то и Серж, и она погибнут. И она в ужасе понимала, что, возможно, увидит смерть Сержа совсем скоро.

Пока они ехали в аэропорт, она обвила руками торс парня, прижалась к нему. Серж гладил ее по голове, что-то говорил успокаивающее. А ей хотелось ударить его, закричать. Разве он не понимает, что все потеряно? Разве не осознает, что они обречены?

Пепел осыпался тихо с деревьев, как снег, Настя видела это в фосфоресцирующем свете Папы Римского. Призрак шел чуть впереди.

Они покрыты этим пеплом.

Все кругом им покрыто.

Почва под ногами мягкая, словно идешь по пуховым подушкам. Может, это веками скопившийся пепел, спрессованный под ногами.

Она старалась не думать о том, что выхода нет. Порой хотелось услышать хоть что- нибудь помимо их шагов, порой было страшно, что вот-вот она услышит или увидит что- то, что представляет опасность.

Но в этом сером мире не было совершенно ничего, кроме обгоревших деревьев и пепла. Посмотрев на серое лицо демона, она вспомнила лицо Белиала и содрогнулась

— она не хотела видеть его таким.

— Что случилось, Настя? — тут же откликнулся он, почувствовав ее волнение.

— Ничего.

Он пожал ей руку в знак поддержки, словно хотел сказать: «Не бойся!».

И тут ей пришла в голову совершенно безумная мысль.

Она остановилась, отпустила руку Габриэля, повернула демона к себе, прижалась к нему, обвив руками за шею. Он не остался в долгу, его объятья всегда были готовы для нее. Положив голову ему на грудь, она постаралась вызвать в себе желание связи с ним, взаимодействия и обмена. Их энергия золотым светом тут же потекла ровным потоком между ними.

Она чуть отстранилась, и свет прорвался на свободу, осветив его лицо и пространство вокруг. Они по-прежнему были в лесу. Но теперь и ангел, и демон смогли оглядеться.