Приёмная дочь чёрной друзы (СИ) - Санди Мариэм

— Не плачь, любовь моя, мы справимся, наверное, тебя за этим сюда и послали. Ты наш подарок богов, дар всему нашему клану и мне. Здесь была нужна именно ты, на этом месте, а не предыдущая Ами, которая восприняла бы всеобщее поклонение как само собой разумеющееся… Видимо пришло время перемен. Не думаю, что древние боги озаботились именно моей судьбой и послали тебя исключительно, чтобы осчастливить одинокого главу фиолетовых.

— Я была бы счастлива, если бы дело было только в этом, — облегченно всхлипнула.

— Не такая уж значимая фигура, глава друзы, чтобы мое личное счастье способно было озаботить богов. — Взгляд Эрдена был наполнен такой любовью, такой нежностью, что у меня перехватило дыхание от нахлынувшего чувства благодарности к судьбе.

— Но я неимоверно им благодарен за этот шанс и упускать его не собираюсь. Все будет как ты скажешь.

Но теперь я боюсь еще больше. Боюсь, что если ты не примешь уготованной тебе доли, боги отвернуться от нас и случится нечто намного ужаснее твоих страхов…

— Это запрещенный прием, Эрден, — возмутилась я сквозь слезы счастья.

— А с твоими страхами мы разберемся. Ты не станешь чудовищем, у тебя есть я, и я люблю тебя Ами, именно тебя. Я не дам тебе стать той, кем ты быть не хочешь. Поверь, я сумею удержать тебя на краю.

Верю. Он любит меня, ему безразлично, что я не та за кого себя выдаю. Точнее та… но я не она. Тьма! Да какая разница, если он любит меня.

Эр Сайшатор.

— На что ты надеешься Сай? — Глава фиолетовой друзы с садистским наслаждением наблюдал за моими мучениями. Нет чтобы помочь!

— Рано или поздно она простит, Эрден. Пройдет время, и ее обида забудется, или хотя бы станет меньше, и она захочет любить и быть любимой, а я буду рядом. Она узнает меня лучше, привыкнет к моему присутствию.

— Мне кажется ты зря рассчитываешь на такой итог. Радна… изменилась. Она действительно стала Эринией.

Радна действительно изменилась, и я не мог понять нравятся ли мне эти изменения. Она стала уверенней, больше не бегала от меня. Не смущалась, не отворачивалась, когда я с ней заговаривал.

Спокойно выслушивала, даже улыбалась иногда кончиками губ. Только недовольно хмурилась, когда я пытался вернуться к событиям той злосчастной ночи и что-то ей объяснить. И я сдался. Перестал настаивать на объяснениях, покладисто поддерживал интересные ей темы для разговора и не касался тем неприятных. Просто чтобы быть рядом.

Поэтому все наше общение сводилось к обсуждению странностей ее подопечных.

— Жрец что-то задумал Сай. Мне не нравиться, как он оживился последнее время. Что говорит Радна об их планах?

— Ты преувеличиваешь Эрден, племя нашло себе защищенное место и с увлечением вьет гнездо на острове, обустраивают уже отстроенные ярусы, лезут во все… Со слов Радны, они там почти обжились.

— Не знаю, не знаю… Ами говорила, жрец уверен, что Радна захочет покинуть Ританию.

Я удивленно уставился на Эрдена. Что? Как покинуть… зачем?

— Мне она ничего такого не говорила. Даже не намекала на такую возможность!

Эрден в ответ изобразил один из своих красноречивых взглядов, — ну да, она же обо всем тебе докладывает, Сай.

— Прости Эрден, мне нужно поговорить с ней. Срочно!

Эрден кивнул, отпуская, в ответ на мой умоляющий взгляд. Все равно я на этих встречах с главами благородных друз Ритании только штаны протираю. Но присутствовать обязан. Какой-никакой, а все же официальный наследник.

— Где ваша Эриния? — ухватил за рукав первого же встреченного ахаггара. Их всего четыреста, но куда не глянешь, обязательно наткнешься на замотанное тканью лицо. Вот как у них это получается, быть везде?

— Темная Эриния в своих апартаментах, но вас, разноглазый эр, туда не пустят, — равнодушно поведал воин и пошел своей дорогой.

Пустят, не пустят, а тянуть больше нельзя. Я не могу потерять ее окончательно. Она должна понять и простить меня. Она же всех прощает.

— К Эринии нельзя, она занята, — заступили дорогу два воина, стоявших по краям входа к Радне.

— Хотя бы доложите. Возможно, Эриния найдет для меня минутку своего драгоценного времени, — настаивал я.

— Велено не мешать. Эриния учится владеть своей силой. Жрец запретил беспокоить по любому поводу.

Этот жрец надоел мне до зубовного скрежета. Поговорить наедине с Радной удавалось только изредка.

Обсуждать чувства, в присутствии скептически настроенного свидетеля, не стесняющегося вставлять едкие замечания, мне не понравилось. Я пробовал. Застать ее в одиночестве удалось всего пару раз, но и тогда она не пожелала слушать.

Шлировы ахаггары, это единственное о чем Радна со мной разговаривает с энтузиазмом.

Однажды, в саду, когда девушка увлеченно чертила палочкой на земле карту проделанного племенем пути, на ее лицо упал локон и я не задумываясь нежно провел по заалевшей щеке заправляя его за ухо.

Радна подняла на меня черные глаза, на дне которых клубилась манящая тайной тьма, и мне вновь померещилось звездное небо ночной саванны. На миг, вернулось то волшебное ощущение единения с миром, с этой женщиной и с самим собой.

— Никогда не прикасайтесь ко мне глава Сайшатор. Я не позволяю вам, — сказала она, уверенно и серьезно. Без единой капли кокетства, так, что становилось ясно. Она действительно этого не хочет.

— Тьма! Радна, сколько можно? Я ведь извинился!

— А я сказала, что вы не в чем не виноваты передо мной. И это так. Просто, вы сделали… поступок, которого я от вас не ожидала. Была уверена, что вы так не можете поступить, если конечно я вам действительно нравилась. Но вы поступили, — развела руками девушка.

— Вы не виноваты. Это я ошиблась в вас. Это не ваша вина. Вы просто перестали мне нравиться настолько, чтобы позволять вам касаться меня, глава Сайшатор, — судорожно выдохнула она.

Не прикасаться?! Можно подумать до этого она имела щедрость позволять мне лишнее!

В тот раз я ушел взбешенный ее упрямством, но грустная правда состояла в том, что я не мог долго обходиться без ее общества. Проходил день, и во мне вновь просыпалось мучительное желание обратить на себя ее внимание. И я пытался, снова и снова, несмотря на боль, которую причиняла ее холодность.

Прорываться в апартаменты к Радне силой… не лучшая идея. Плевать. Я подожду. Когда-нибудь эти занятия с жрецом закончатся. Прислонившись к стене напротив входа в апартаменты, я принялся сверлить взглядом толстую дверь.

Свадьба Ами и Эрдена была назначена через десять дней. Приготовления шли полным ходом, и в резиденции царил хаос. Праздник у всего клана — редкое и затратное мероприятие.

Казначей, глава закатной друзы пиропов, эр Дегор, бегал за Лучезарной обожающей собачонкой и заглядывал в рот, ловя каждое слово. А все почему?

Ознакомившись со сметой и выслушав поминальный плач казначея о предстоящих затратах, Ами недоуменно пожала плечами и заявила, — а что нам мешает окупить, или хотя бы снизить расходы казны?

— Каким образом?

— Продажа памятных сувениров, лотерея, ну или что там может понравиться людям. Копии счастливой семейной пары? Серебряные шкатулки с черно- фиолетовыми леденцами в форме кристаллов?

Придумайте сами.

Канцлер застыл сталагмитом, а потом с удвоенной энергией принялся расспрашивать истинную главу, что еще он может предпринять с ее лучезарнейшего одобрения. Ами не особо задумываясь, мимоходом выдала несколько вариантов. На фразе, — а еще мы можем приурочить к дате свадьбы выпуск небольшой партии монет, с изображением Лучезарной номиналом 1 золотой и продать их желающим за 10 золотых каждый, — канцлер окончательно проникся величием истинной главы клана и стал смотреть на нее влюбленными глазами.

Ами радостно окунулась в предпраздничную суету. Резиденция гудела от лихорадочного предвкушения.

Слишком давно не было праздников в клане, а сейчас поводы для всеобщего веселья, появляются просто один за другим. Дела для Ами постоянно находились, иногда и совсем глупые, как сегодня. Гранатам, украшающим резиденцию цветами, срочно понадобилось ее лучезарное одобрение. Можно подумать имеет какое-то значение, какой оттенок фиолетового будут иметь эти ританские сорняки.