Твоя... Ваша... Навеки (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

— Из-за платья, наверное, — я тоже отступаю, разглаживаю бессодержательным жестом складки своего наряда. — Тут совсем другие фасоны…

— Не только. У тебя аура изменилась и…

— Давайте зайдем в дом, — вмешивается подошедшая Тесса. — Думаю, вам надо поговорить и желательно не на виду у наших соседей.

В гостиной я сажусь на диван, каждой клеточкой ощущая пристальный, ищущий взгляд Арсенио. Знаю, он изучает меня, пытается понять, что же именно изменилось во мне, что я скрываю.

— Давно ты в Эмираде? — спрашивает Тесса и предлагает гостеприимно: — Хочешь чего-нибудь? Чай, кофе… коньяк?

— Нет, благодарю. Мы только приехали. Я позвонил, а никто не открыл… У вас тут пока весь КПП пройдешь, пока каждый твои документы изучит едва ли не под лупой, пока все удостоверятся, что у тебя есть разрешение на въезд…

— А у вас есть разрешение на въезд?

— У нас есть все.

— Даже возможность запросто покинуть полис, который нельзя покинуть вот так вот запросто? — в голосе Тессы звучит добродушная насмешка.

— Да. Думаешь, родители, отправляя меня в Лилат на поиски лучшей доли, не предусмотрели возможности моего возвращения, если вдруг что-то не сложится или если я встречу прекрасную достойную женщину, с которой захочу создать семью и завести детей, желательно подальше от радостей жизни в этом треклятом полисе?

При упоминании о детях я вздрагиваю, отвожу взгляд.

Да и достойной я давно уже себя не считаю.

— И мы ненадолго, буквально на пару дней. Заберем Рианн и полетим в Лайвелли к моим родным.

Моя голова клонится все ниже и ниже, будто хрупкое деревце на ветру, пальцы сжимают ткань платья, рискуя разорвать его.

Они не могут не знать. Прошло достаточно времени, я исчезла, и инкубы могли уже не скрывать друг от друга правду.

— А где?.. — фразу Тесса не заканчивает.

— Кто?

— Как кто — Байрон.

— Дожидаю… — Арсенио умолкает и исправляется спешно: — Дожидается у соседнего дома. Мало ли, вдруг твои родители дома оказались бы… не хотелось бы их шокировать… все же мы им стольким обязаны…

— Моих родителей трудно шокировать, так что зови, пусть заходит, — предлагает Тесса. — Если что, я сказала родным, что вы и те нехорошие инкубы, которым меня продали, — это разные люди… тьфу, то есть нелюди… то есть инкубы… ну, ты понял.

— Уверена?

— Да. Почему нет?

Арсенио и Тесса выходят в холл, и я получаю минуту передышки, возможность собраться с мыслями, поднять голову, расправить плечи и встретить неизбежное с теми крохами достоинства, что еще остались у меня. Даже если Клеон не рассказал всей правды, если он умолчал о том, как долго продолжались наши интимные отношения, то мне придется поведать обо всем. Я не могу как ни в чем не бывало согласиться на предложение Арсенио и Байрона и стать их супругой, будучи беременной от Клеона, не могу улететь в Лайвелли с чужим ребенком в животе, не могу и не имею никакого права вынуждать их принимать дитя, зачатое бездумно от их приятеля. Не могу и не хочу быть самой большой, омерзительной ложью в этой ситуации, женщиной, принявшей любовь этих мужчин, их предложение и обещание будущего, попользовавшейся ими и сбежавшей, едва игра вышла из-под контроля. Я называла инкубов, брата и даже Финиса обманщиками, но чем я лучше их всех, вместе взятых?

Я тоже врала.

Скрывала правду, говоря только то, что считала уместным, замалчивала детали и отмахивалась беспечно от того, что полагала неважным. А когда пришло время принять последствия собственных решений, струсила, отвернулась и отступила.

По обыкновению волчица прежде человека отмечает запахи, я еще погружена в свои мысли, а она уже видит изменившуюся картину окружающего мира, разделяет нюансы и полутона. Сейчас она удивлена и растеряна больше, чем когда почуяла Арсенио, и я отвлекаюсь на ее недоумение, принюхиваюсь заново и заново же теряюсь.

В холле трое мужчин, не двое. И ни один из них не мой брат и не член семьи Эльяни.

— Понятно, не мое дело, — звенит голос Тессы. — Если потребуюсь, я буду наверху, — и удаляющиеся шаги подсказывают, что девушка поднялась на второй этаж.

Я наблюдаю настороженно, как дверь открывается и в гостиную входят Байрон, Арсенио и… Клеон.

Клеон заходит последним, с особым тщанием закрывает за собой дверь, словно опасаясь, что Тесса может нас подслушать. И в просторной светлой гостиной сразу становится тесно, сумрачно и душно, мне кажется, инкубы заполняют ее своим присутствием так, что я не могу отвернуться и не уткнуться при том взглядом в одного из них. Они окружают меня, Байрон и Клеон присматриваются ко мне столь же внимательно, непонимающе, как и Арсенио до того, изучают, оценивают изменения, невидимые взору обычных людей. Вся моя решимость угасает мгновенно, я сжимаюсь, отвожу взгляд, сосредоточив его на полу под моими ногами.

Не могу…

Просто не могу.

Байрон выступает вперед, опускается предо мною на одно колено, берет мою безвольную руку в свою, теплую, ободряющую, пытается посмотреть мне в глаза, но я упорно избегаю встречаться с ним взглядом.

С каждым из них.

— Рианн.

Чувствую, губы дрожат.

Сердце стучит у самого горла, едва ли не оглушая.

И волчица скулит тихонько от страха перед неведомым.

Я приняла, смирилась с мыслью, что, шагнув в портал, предала и инкубов, и Эвана, отрезала себя ото всех, кого любила, и осталась одна-одинешенька. Что я полностью завишу от доброй воли и милости семьи Эльяни и что впредь мне не на кого будет положиться, кроме самой себя. Что мне придется учиться выживать самостоятельно, без помощи и поддержки брата, и никто не явится за мной, не спасет от всех бед.

— Рианн, — повторяет Байрон негромко. — Мы приехали за тобой.

Опускаю голову так низко, что волосы тяжелым покровом падают по обеим сторонам лица, растекаются по коленям, контрастируя резко с белой тканью.

— Все хорошо, — уверяет Байрон. — Отныне тебе нечего бояться и не о чем тревожиться, больше мы тебя не оставим.

Качаю головой, пытаясь сдержать рвущееся наружу рыдание.

Не хорошо.

Все совсем не хорошо.

— Ну, и что ты ей успел ляпнуть? — вопрошает Клеон недовольно.

— Ничего, — отзывается Арсенио растерянно. — И с чего ты вообще решил, что это я? Почему всегда сразу я?

— А-а, то есть это она от радости перепугалась так, что слова сказать не может?

— Может, она твоей ро… физиономии небритой не рада.

— Я говорил, не надо отправлять его первым. Тесса вроде не дура, а родителям ее и вовсе все равно, кто из нас пришел бы, они никого из нас никогда в лицо не видели. Какая им разница?

— Рианн, — Байрон гладит мои пальцы, баюкает кисть, словно ребенка. — Все хорошо, слышишь? Тебе нечего бояться. Больше нечего… а эти двое всю дорогу препираются, поэтому просто не обращай на них внимания.

Я резко вскидываю голову, рывком высвобождаю руку, отбрасываю волосы назад. Инкубы умолкают, смотрят на меня выжидающе.

— Я беременна, — выпаливаю на одном дыхании. — Довольны?

Клеон и Арсенио переглядываются с недоумением немалым, искренним, но в глазах Байрона я не вижу и намека на удивление. Наоборот, он спокоен, мягким движением касается кончиками пальцев моей щеки, отводит в сторону темную прядку. Волчица тянется за невинной этой лаской, однако я слишком напряжена, чтобы растаять от бесхитростного прикосновения.

— Ты знал? — уточняю недоверчиво.

— Понял, когда сейчас увидел тебя. Аура немного изменилась, да и… это было ожидаемо.

Клеон делает шаг к дивану, опускается рядом со мной, обнимает. Пытается поцеловать в макушку, однако страх внезапно уступает злости, я понимаю с раздражающей ясностью, что, похоже, инкубы все решили и обо всем договорились без меня, что пока я мучилась неизвестностью и собственным предательством, боялась равно и будущего, и его отсутствия, мужчины разобрались со всеми возможными тайнами, конфликтами и недомолвками и пришли к соглашению, естественному среди их народа. Я начинаю вырываться, выставляю локоть, желая отпихнуть Клеона, но Арсенио следует его примеру, садится на диван по другую сторону от меня и перехватывает мои руки за запястья.