Когда муж - оборотень... (СИ) - Истомина Елена

— Предлагала, — с горечью кивнула я. Андрей ножом резал сердце по живому и больному.

— И что ответил?

— У Вадима везде связи. Он не даст нам жизни!

— Читай — Он старше и сильнее. Я боюсь его до мокрых штанишек. — закатил глаза деверь.

— Ну, а что же было делать?! — спросила я, глотая слезы.

— Да наплевать что он больше и старше! Что Альфа! Вызвать на бой и разорвать в клочья за свою любимую! А потом бежать! Альфой бы стал я. И я бы не позволил вас преследовать! И ему это предлагал! А он предпочел раболепствовать и наблюдать со стороны, как его женщину, каждую ночь, порет собственный брат!

Я не вытерпела, влепила Андрею пощечину. Прав он был. Во всем. И тем обиднее были его слова.

А он набросился на меня, придавил собой и начал задирать мое платье.

— Осатанел реально, что ли! — закричала я, пытаясь отбиться, — К жене иди!

— И к ней схожу! Сегодня очень хороший день для зачатия! Точно оборотень будет! Каждая половозрелая волчица, просто обязана понести сегодня! Да не дергайся ты! Я сильнее ведь, глупая!

Я это понимала, но лежать, покорно и спокойно все равно не могла. Как же мерзко! Как противно! Хорошо хоть с поцелуями не лез. Было чувство, что на меня, бетонная стена навалилась, руки ослабли и висели плетьми. Андрей крепко держал одной рукой за горло, чтобы меньше дергалась, а другой, расстегнул ширинку, до упора отвел и держал так мою левую ногу.

Никогда еще в жизни я не испытывала столько боли от близости! Мое тело было наглухо закрыто для непрошенного и нежеланного гостя. Его орган, казался неимоверно большим и безжалостно рвал меня сначала снаружи, а потом и внутри.

Слезы катились градом, в сознание осталась одна лишь боль.

— О! Какая же ты узкая! — выдохнул мужчина, ускоряясь, — как же хорошо!

Боль усилилась нестерпимо, меня затошнило, закружилась голова. А насильник кричал от наслаждения, упиваясь своей властью надо мной и моими страданиями. Мне казалось, что это длилось, целую вечность, я мечтала лишь о том, чтобы он поскорее кончил.

Андрей, обеими руками до боли впился в мои плечи. Три завещающих толка и я, к своему ужасу, ощутила его семяизвержение. Мужчина, тяжело дыша, упал на меня и не спешил вставать. Я с омерзением еще ощущала пульсацию его органа в себе.

Господи! Если ты есть! Сжалься надо мной! Не дай мне понести от него!

Да, наверное, живя в общине Влада и служа Марене, я делала много плохого! Убивала и мучила людей, проклиная за деньги для общины и себя! Но все те, кого называют богами, так же дети твои Господи! И нужны тебе для чего—то! Я обещаю тебе! Я клянусь! Ни когда больше, не использовать дар свой во вред, кому—либо невинному! Обещаю! Я лучше смерть приму, коль будет на то, воля твоя! Но не дай мне понести от него! Умоляю!

Слезы катились градом, душа, разрывалась от отчаянья. Боль из тела, благодаря, быстрой регенерации присущей оборотням, уже почки исчезла.

— Нечего реветь! — огрызнулся Андрей, встав, — сама виновата. Расслабилась бы, обоим хорошо было бы.

Я лежала, тупо смотря в лазурный потолок спальни. Андрей ушел в ванную. А я все лежала, не двигаясь.

— Постельное белье и одежда в шкафу, — сказал он, вернувшись через минуту. — Еда будет под дверью по утрам и вечерам. Вот тебе планшет, — Андрей кинул на кровать большую коробку, — В нем очень много, сериалов, книг и игр, развлекайся.

Мужчина пошел к выходу и обернулся уже у самой двери.

— Если услышишь ночью вой, не пугайся. Это Демитрий у нас с тоски попеть любит.

Как Андрей ушел, я бегом бросилась в ванную, пока ванна наполнялась, я сорвала с постели испачканные моей кровью простыни. Пока несла простыни до корзины с грязным бельем, старалась не дышать. От простыней просто разило его возбуждением. Все—таки прав Боря, звериная сущность у них преобладает над человеческой. Не хочу становиться такой! Не хочу, не хочу! забравшись в ванну, ожесточенно принялась отмываться, рыдая от бессилия. Постаралась вспомнить заговоры от зачатия, но нечего на ум не шло. Ну нечего заговор на убиение плода во чреве, помнила. Если через неделю месячные не придут, прочту.

— Это ведь ты мне простишь, Господи! Пожалуйста!

Но в глубине души, я уже знала — не простит! Ребенок, не виноват, что зачат в акте насилия. Но родить Андрею, это немыслимо!

Боренька! Мирочка! Простите меня хорошие мои! Не смогу я вам ничем помочь мои любимые! Я уверена, вы меня поймете и поддержите! А уже совсем скоро, мы с вами увидимся в чертогах Нави. Быть может, сжалиться над нами там Мара — Матушка и позволит нам хотя бы там быть вместе или вместе уйти в новую жизнь, в которой мы все будем счастливы! Лишь бы он не заставил меня смотреть на вашу казнь! Этого я не выдержу!

А ведь заставит! Уверена, что заставит!

Боже! За что ты к нам так немилостив?! Говорят, что ты не даешь испытаний, с которыми невозможно справиться, но как справиться со всем этим так?!

Меня накрыло отчаянье. Рыдая, просидела в ванне до тех пор, пока вода не остыла настолько, что я замерзла. Вышла, вытерлась, легла под теплое одеяло и сама не заметила, как уснула пригревшись. Спала, как ни странно, крепко и без сновидений. Проснулась, отдохнувшей и бодрой, с ясной головой.

Как бы хотелось, чтобы вчерашний день был всего лишь кошмарным сном, но нет. Я все в той же комнате, все в той же постели!

Так! Слезами горю не можешь! А опускать руки — первый грех! Пока еще все живы, значит, и надежда есть.

— Значит, Боря даже ради меня не согласился убить Вадима и бежать из стаи? И что—то говорит мне, что это вовсе не от того, что он меня не любит или так боялся Вадима. Он изначально не доверял Андрею. Не хотел оставлять на него стаю. Но почему не предупредил Вадима? Кроме, собственной интуиции, нечего не было? Возможно.

Судя по всему, мы снова в нашем мире, на земле. Раз есть и канализация и электричество. Так, это, что получается? Боря там, в своем мире, как то догадался что я здесь, нашел пространственный переход и пришел сюда и нашел меня? Так, это ж, сколько времени прошло, получается? Хороший день для зачатия у нас на Ивана Купалу, а он у нас двадцать первого июня. А в мир к медведям мы попали в середине ноября…

Ого! Это ж, сколько я там, на том крюке провисела?

Я осторожно ощупала себя. Вроде не тощая, и волосы вчера были не особо грязными. Непохоже, что я не мылась полгода.

Что—то тут не так!

Я встала, заглянула в шкаф, он был полон платьев и костюмов. Кажется, меня собираются держать здесь долго.

Схватила первое попавшееся, посетила ванную, затем решительно подошла к двери. Дернула — открыто. Наткнулась на поднос и пакет. В пакете, чипсы, сухарики, орешки и большой термос с чаем. На подносе, гора разных бутербродов и еще теплых оладий.

В коридоре никого и полная тишина. Рассудив, что торопиться некуда, я спокойно позавтракала. И хотела было, выйти в коридор, но дверь, оказалась заперта.

— Вот же дура! — выругала я себя. Сразу надо было идти!

Я еще долго дергала ручку двери, стучала и кричала, в ответ лишь тишина. Ну, нечего. Завтра выйду.

Решила посмотреть ауру места, чтобы понять, где я нахожусь. Перетрогала, кажется, все предметы, находящиеся, комнате. Ни один из них ничего не рассказал мне о себе. Я не ощущала ни тепла, ни холода, не приходило, ни каких образов, я не ощущала ни каких волнений тонкого мира, словно находилась под неким куполом отсекающим, любое, даже малейшее с ним взаимодействие. Связаться ментально ни с Борисом, ни с Мирой, ни с Вадимом также не получилось. Похоже, Андрей, основательно подготовился к моему заточению.

После всех стараний, я почувствовала себя ужасно слабой. Присела на постель и сама не заметила, как уснула.

Проснулась я, от престольного взгляда своего пленителя он сидел рядом, на постели и внимательно смотрел на меня, внимательно и виновато. Я инстинктивно шарахнулась в сторону, благо кровать большая.