Бухгалтер Его Величества (СИ) - Иконникова Ольга

– Мы должны ехать в Алар, ваше сиятельство!

У меня нет ни малейших сомнений. Я не уверена, что смогу помочь Рейнару, но знаю, что должна сейчас быть с ним. И события вчерашнего дня предстают теперь уже в ином свете. Он выставил охрану у поместья Помпиду не потому, что не хотел видеть меня, а потому, что хотел меня защитить. Он стремился не допустить, чтобы я приехала в Алар. Он боялся за меня!

63. Тодория, которая была

– Поезжайте, сударыня! – выдыхает мадам Легран. – Вы нужны его величеству!

Но на сей раз граф не готов с ней согласиться.

– Не смейте этого делать, ваша светлость! – он на удивление резво подбегает к дверям и преграждает мне путь. – Вы ничем не сможете ему помочь. Как вы сможете противостоять неуправляемой толпе, если даже его величество оказался не в состоянии это сделать? Вы не сможете помочь ему и погибнете сами. Еще вчера я пытался уговорить вас остаться в Тодории, а сейчас умоляю – возвращайтесь домой.

Я знаю, что он прав. Если в Аларе всё именно так, как описала мадам Легран, то у меня вряд ли получится даже приблизиться ко дворцу. Но я не готова поменять свое решение.

– Вы должны поехать, сударыня! – настаивает мадам. – Вы сами знаете, что должны. Ведь вы оказались здесь не случайно!

Мы с графом перестаем буравить друг друга взглядами и оборачиваемся к мадам Легран. Неужели ей известно то, что мы так тщательно пытались скрыть? Неужели она знает о портале?

– Я сразу поняла, что вы прибыли не из Америки. Я знавала многих американцев и поверьте – вы ничуть не похожи на них. И я чувствую вашу магию – она не наша. Сейчас вы можете сказать мне правду – я уже не сумею выдать вас или как-то вам навредить. Признайтесь – вы прибыли к нам из другого мира?

В голосе ее звучит такая мольба, что я уже не в силах ей солгать. Я открываю рот, чтобы подтвердить – да, я прибыла из двадцать первого века. Но сделать этого не успеваю.

– Вы прибыли из той, другой Тодории? – сейчас в ее едва теплящемся взгляде светится надежда.

Из другой Тодории? Слова, уже готовые было вырваться наружу, застывают у меня на губах.

– Есть легенда, что настоящая Тодория – совсем не здесь, – тихо говорит за моей спиной месье Амбуаз. – Что мы – лишь маленькая часть большой и могущественной страны. И что однажды Тодория снова станет единой. Поверьте – каждый тодориец мечтает, чтобы эта легенда стала явью.

Я вижу слёзы и в глазах графа, и в глазах мадам Легран, и только это заставляет меня поверить в то, что надо мной не смеются. Но неужели кто-то на самом деле может всерьез рассуждать о параллельных мирах? О другой Тодории, которую (вот же неожиданность!) никто никогда не видел?

Хотя с другой стороны – скажи мне кто-то еще несколько месяцев назад о порталах времени, я приняла бы его за сумасшедшего. И для мадам Легран моя правда о двадцать первом веке окажется столько же невероятной, как для меня – вот эта местная легенда. Да и нужна ли ей сейчас такая правда?

– Теперь вы можете быть со мной откровенны, ваша светлость, – настаивает она. – Мне будет легче, если вы скажете, что я не ошиблась. Вы пришли к нам, чтобы помочь его величеству обрести магию его королевского рода? Магию, которой его предки когда-то лишились? Наш народ достоин лучшей участи, чем быть вассалами Парижа.

О каком народе она говорит? О том, который объявил охоту на нее саму и ее коллег по ремеслу? О том, который готов уничтожить маленькую принцессу только за то, что она не похожа на других?

Она будто читает мои мысли и кивает:

– Все мы совершаем ошибки. Разве не так, ваша светлость? Но они одумаются. Одумаются, когда поймут, что всё вокруг – совсем не такое, каким кажется. Они сами захотят поверить в чудо. Ну, так что же, сударыня? Что вы ответите мне?

Из ее горла вырывается хрип. Счет времени идет уже не на минуты, а на секунды.

– Вы ведь поедете во дворец, ваша светлость? Вы расскажете им о той, другой Тодории? Им это нужно, поверьте!

У меня не хватает сил, чтобы сказать ей, что она ошибается. И я малодушно соглашаюсь:

– Да, сударыня, я расскажу им.

Она благодарно улыбается, а я чувствую себя обманщицей.

– Тайны, как правило, только мешают, ваша светлость. Они привязывают нас к прошлому, и мы цепляемся за них. А они сковывают нас, будто тяжелые железные доспехи. Мы прячемся за ними, мы страшимся выйти наружу. Мы боимся, что однажды эти тайны станут известны не только нам. Но иногда сказать правду – это лучшее, что мы можем сделать. Я всю жизнь вынуждена была скрывать, кто я такая. Я боялась признаться в том, что я ведьма. Я играла по чужим правилам. Представляете, сколь многого я себя лишила? Не повторяйте моих ошибок, сударыня! Вас ведь зовут Элен, правда? Будьте свободнее меня, Элен! Избавьтесь от тайн, от недомолвок. Будьте с теми, кто вам дорог. Любите и будьте любимы.

Этот монолог отнимает у нее последние силы. Ее голова откидывается назад, а глаза закрываются.

Но через несколько мгновений она бросает на меня еще один взгляд – на сей раз какой-то удивительно светлый, умиротворенный. Я понимаю – это последнее, что ей удается сделать в этом мире.

Граф шепчет молитву. А я так и сижу рядом с мадам Легран до тех пор, пока в кухню не возвращаются слуги.

Месье Амбуаз отдает какие-то распоряжения и сопровождает меня до моих апартаментов.

– Надеюсь, вы не собираетесь последовать ее совету? – спрашивает он. – Ехать сейчас в Алар – чистое безумие.

Я понимаю это и сама. Но всё равно качаю головой.

– Я должна туда поехать.

Мадам Легран права – я должна быть с теми, кто мне дорог. Особенно, если они сейчас в опасности.

Кажется, граф даже не удивляется.

– Я велю заложить карету. Мы поедем в столицу вместе.

Я пытаюсь протестовать, но понимаю, что это бесполезно. И я даже рада, что он решил поехать вместе со мной – рядом с месье Амбуазом я чувствую себя гораздо спокойнее.

Я надеваю самое простое платье, какое находится в моем гардеробе – ни к чему появляться перед разъяренной толпой в нарядной одежде. Велю горничной положить в саквояж еще одно платье и кое-что из белья. Если нам удастся попасть во дворец, то вряд ли нас скоро выпустят наружу. Не просить же сменную одежду у кого-то из фрейлин.

Отправляю слугу к месье Дюбуа и велю ему тоже собираться в дорогу. Мне кажется это естественным: он – мой секретарь, и возможно, во дворце мне понадобятся его услуги. Не уверена, что его величеству удастся успокоить мятежников, не прибегая к финансовым тратам.

Сам Алан появляется у меня спустя минуту. Никогда прежде я не видела его столь взволнованным.

– Ваша светлость, надеюсь, лакей неправильно вас понял. Вы же не могли всерьез решить отправиться во дворец?

Я так и думала, что кто-то из слуг непременно подслушивал наш разговор с мадам Легран. Но вот то, что новости распространятся так быстро, я не ожидала.

По моему молчанию он понимает, что лакей не ошибся.

– Одумайтесь, ваша светлость! Если королевская гвардия окажется не в состоянии защитить его величество, то что сможем сделать мы? К тому же, его величество и сам не хотел бы, что вы так рисковали. Иначе он не прислал бы к поместью своих людей. Он хотел, чтобы вы, сударыня, были в безопасности.

Но я не готова сейчас слушать его рассуждения. Я уже приняла решение.

– Мы едем в Алар!

64. Как попасть во дворец

В карете я обнаруживаю не только графа, но и графиню. Глаза Сюзанны красны от слёз, но настроена она решительно.

– Я еду с вами, дорогая. Нет-нет, и не думайте возражать! Боюсь, оставаться сейчас в поместье куда опаснее, чем ехать в Алар. Все наши слуги уже знают о том, что к нам приходила ведьма. Думаю, вы понимаете, чем это грозит.

– Будет разумнее, если вы поедете во Францию, ваше сиятельство, – предлагаю я. – Кажется, там у вас тоже есть поместье?

Моя идея находит горячий отклик у месье Дюбуа.

– Отличный план, ваша светлость! – восклицает он, пытаясь пристроить на сиденье свой увесистый саквояж. – Если желаете, я могу выполнить роль кучера – тогда нам не придется брать с собой никого из слуг и удастся сохранить вашу опасную тайну. Уверен, его величество разберется с мятежниками и без нас. Ну же, господа, давайте проявим благоразумие.