Просто вернись... Книга 2 (СИ) - Измайлова Алена

Ей не удалось это все сделать за один раз, а потому – она вернулась. И, уходя после нее, как оказалось, навсегда, обрушила огромную часть побережья. Говорят, в его глубине были многочисленные подводные пещеры. Подточенные ходами скалы сложились, как деревянный домик, собранный дедом Портой из вырезанных маленьких бревнышек, когда по нему ударила шаловливая ручка его внука, жутко балованного ребенка.

Остров уменьшился тогда почти на четверть. После этого там, где прошла, хозяйничал Волна, на севере, уровень побережья стал очень высок и крут. Скалы, обрывы, утесы, нависавшие и выступавшими в море. Правда, там сохранились впадины и пещеры, но старательно омываемые морем, а потому малодоступные.

Спустя какое-то время после Волны это место облюбовали потерявшие свой дом рыбаки, среди которых были и ее прапрадеды со стороны папы. Теперь там был их поселок. И ничто не напоминало, что когда-то в тех местах было иначе.

Что теперь может случиться с их островом? Море отошло от берега со стороны порта и южной гавани. Самая пологая и мало защищенная часть острова. Море на своем пути почти не встретит препятствий. Разве могут оказать неуправляемой стихии сопротивление деревянные дома на пристани, две линии не особо высоких каменных городских стен и полудеревянных домов горожан?

Внезапно ее нога поехала на какой-то скользком камне уличной мостовой. Девушка остановилась, закачалась. Нет бы попробовать сделать шаг, сойти с места, она же решила схватиться за ближайшую стену забора, а руки соскользнули. Вовремя она не успела их убрать и проехалась ногтями по камням.

– Ох, – закачавшись и не найдя опоры, она упала к подножию стены, вдобавок к побитым подушечкам пальцев сбив в кровь ладони и колено, – больно, – прошептала она, закусив губу от боли и тряся пальцами. Приподняв юбку, посмотрела на колено, осторожно смахнула пыль и подула сверху. Защипало.

Кастия с ужасом посмотрела в сторону моря. Хорошо, если они с мамой ошиблись, но если – нет? Как быть? Ведь все признаки – притихшие птицы, затаившиеся в своих будках собаки - Тито не вышел из своего домика пообщаться с Дедом и проводить ее, отсутствующие на улицах кошки, голуби и чайки - она прошла уже сколько кварталов, а их нет, вопреки обычному, а раньше прохода не дававшие и требовавшие еды, и, конечно, отступившее от берега море – говорили о грядущей катастрофе.

Ее вновь обдало холодом. Уши заложило, как будто она нырнула в воду. Как тогда, в детстве, когда она едва не утонула. О, Боги... Кастия в ужасе зажала руками уши, пытаясь отрезать появившийся в них шум.

Мимо нее шли люди. Один мужчина что-то спросил у нее. Не получил ответа, потому что она, молча, продолжала сидеть на земле, зажимать руками уши и во все глаза смотрела перед собой на его склонившееся к ней лицо. Он повторил или сказал другое – девушка не поняла этого.

Слов человека она не слышала, шум в ушах перекрыл все, ввинчиваясь в голову и отдаваясь болью в затылке. Мужчина снова что-то сказал и, не дождавшись ответа, запростецки покрутил пальцем у виска, выражая свое отношение к ее реакции, разогнулся и пошел дальше.

И только тогда она будто очнулась. Нет, шум в ушах никуда не делся. Отпустив руки, девушка огляделась. Люди спокойно шли по улицах, общались. Кто-то направлялся наверх, возможно, от рынка домой. Другие спускались вниз или сворачивали в боковые улочки. Никто не оборачивался на шум, не оглядывался, прислушивался или искал источник звука. Он звучал, похоже, только для нее.

Оперевшись ладонями о булыжники дороги, девушка, морщась, поднялась и осторожно пошла вниз. Ей некогда было страдать и пугаться. Время беспощадно уходило. В нескольких квартах ниже нее в своем доме Кара поднимала девочек с постелей, одевала, кормила завтраком. Потом, как обычно, ждала нанятую ими с Сореном няньку, которая оставалась на день с младшими, пока родители работали.

Санни, как обычно, приходила в лечебницу с матерью, сидела в комнате бабушки, отвоевав под свои рисунки часть одного из ее рабочих столов и ревниво оберегая от травяных настоев. Ее мелки и угольки в процессе творчества раскатывались по всей поверхности стола и даже сваливались на пол. Бабушка, молча, их собирала и возвращала маленькой хозяйке.

Кара же, если наблюдала это, то обычно ругала дочь и просила быть осторожнее – не мешать бабушке, не занимать место. Ялма всегда была рада внучке, о чем не раз напоминала своей суровой дочери.

Кастия сначала осторожно, сжимаясь от боли, а потом все быстрее, шла по городским улочкам, к дому сестры. У нее не было выбора. У них ни у кого его уже не было. Отбросив боль, страх и панику – она хорошо помнила, что Волна – неуправляемая сила, – старалась перейти на бег.

Все потом – сбитые ладони, ноющее колено, противное свербение где-то там подложечкой, гул в голове, заложенные от него уши и дикий страх, что там, в море, куда утром вышли мужчины, вовсе не так безопасно, как уверяли бывалые рыбаки. Они говорили, что в море даже Волна не так высока и беспощадна, как когда обрушивается на берег. "Боги, спасите нас!" Сейчас среди буйных вод могли сражаться за свою жизнь Террин, ее отец и братья. Оставшимся на берегу это ещё предстояло.

Вниз всегда легче идти, чем в гору. Но бежать вниз по гладким, отполированными ногами горожан и деревянными колесами повозок, арб и тележек камням чаще просто опасно. Возможно, ей показалось, но ссадины на колене болели меньше или ей некогда было на них обращать внимания.

Кровь с разбитых ладоней она на ходу вытерла об юбку, не думая об оставленных следах. Одним пятном больше или меньше – без разницы. Там уже были отпечатки травы и грязи с булыжников. И сколько еще их там будет – лишь Боги знают.

Ее сердце тревожно забилось. Она бежала, стараясь не думать, что будет, если она не успеет к Каре. Санни – самостоятельная и ответственная девочка, а вот ее младшие сестренки – совсем малышки. Камии исполнилось на днях три цикла, а Нире - только два. Своими ножками крохи далеко не уйдут. Это и было важнее на данный момент.

"Почему я не заметила, что птицы умолкли?" – спросила она у себя. "Почему не обратила внимания, что, вернувшись с прогулки, Тито повел себя не как обычно, а спрятался?" Столько тревожных знаков, а она все пропустила. Ведь еще рано утром, когда над морем поднималось неожиданно красное солнце, они с матерью удивились.

– Красный рассвет, – задумчиво сказала Ялма, глядя на солнечные лучи и прикрыв от пронизывающего света глаза козырьком сложенной ладони, – Раньше считалось, что кровавый рассвет – не к добру.

– Бабушка Велла говорила, что где-то кровь пролилась и солнце закапала, – отозвалась Кастия, повторяя жест матери, – И закат вчера был красным.

– Это к ветру, – пожала плечами мать, – а вот красный цвет утром... Не знаю, не слышала никогда.

– Папа что-нибудь говорил об этом?

– Солнца же тогда не было, а ветер... Им не впервой это. Они и в шторм в море бывали. Даже разговора не было. Если клева не будет, то сетями все равно захватят...

– Ох, не знаю, – засомневалась Кастия, затем неожиданно в сердцах сказала, – не люблю я эту их работу! С детства не любила. А это увлечение Террина..., – покачала головой из стороны в сторону и с почти болезненной гримасой призналась, – Мам, я все время боюсь, что в один ужасный момент он не вынырнет из той пучины, где растут его любимые жемчужницы....

– Дочь, – Ялма с укоризной посмотрела на девушку, – не говори так. Даже старайся не думать об этом. Лишь бы не накликать чего..., – затем как-то нерешительно пробормотала, - Понимаю, что так мы живем, но... Я стала спокойнее, когда твой отец передал артель, но беспокойнее, потому что в море каждый день выходят мои дети.

– Почему папа сегодня решил выйти в море? Верту требуется помощь? – спросила Кастия, а женщина пожала плечами.

– Не знаю. Какие-то у них дела. Вроде бы новые сетки будут пробовать, что твой отец сплел.