Муж для серой птички (СИ) - Баскакова Нина

— Она такой и осталась. До последнего сестру защищала, не понимая, что та и сама справится может, — ответил Силий.

— Ей словно необходимо кого-то защищать. Она не понимает, что сама не из железа.

— Я заметил. Но почему при таком раскладе нужно было их менять местами?

— Потому что Лу осталась последней представительницей древнего рода. Когда народ бунтовал, меня в городе не было. Жена вконец извела меня по поводу Миры, да и Лу слишком сильно ее опекала, поэтому я ее к своей сестре решил отвезти. Толпа знала, что у меня есть чем поживиться. Забрались в дом. Приехал я когда от дома остались лишь стены и пустые окна. Всех убили. Лу под телегой лежала вся переломанные и в бреду, — когда он вспоминал последнее, то его лицо стало серым.

— Я ее к сестре отвез, потому что в городе было небезопасно. Как выезжали из города — это отдельная история. Лошадь отобрали. Пришлось пешком идти. Лу на руках нес. Не сообразил, как ей ключицу зафиксировать. Ноги еще как-то додумался, а тут не знал чего делать. Тогда ей кости и сместил. Лекари не давали шансов, что она выживет, но Лу воин. Отказывалась сдаваться. Потом случилось чудо. К нам пришел лекарь из вашей долины. Он ее и вытащил. Полгода у нас жил. Я когда понял, что она на поправку пойдет, то поехал с делами разбираться. Те волнения сильно по кошельку ударили. Род матери Лу пострадал при волнениях. Перерезали их. Она одна осталась. Нужно было ко двору представлять. Доказать, что дочь жива. Или земли отдали бы другому человеку. Этот претендент на ее земли и титул мог бы высказать протест, что она не сможет наследников родить и род угаснет, а мог бы ее добить. Этого я боялся больше всего. Вот и подставил Миру.

Она хорошо ко двору пришлась. Ее посчитали неопасной. Решили, что она вырастит и ее замуж выдадут, а земли загребут. Меня это не устраивало. Я уже хорошие деньги с тех земель и производств получал. Чтоб оставить деньги в семье, хотел Миру выдать за своего человека, а тут Весий подвернулся, которому ее земли были не нужны. Я оставался и дальше бы ее представителем, пока не будет наследника, который займет полагающееся место и сохранить династию. Пусть династия и будет фальшивая, но она продолжится.

— Это все интересно. Интриги, большие деньги. Только в результате подставили Весия, которому по нашим законам изгнание было бы за связь с несовершеннолетней. И я не понимаю, почему так нужно было с дочерью поступать. Определить к слугам. Отвернуться, когда ее там пинали все кому не лень.

— Лу сильная, ее так просто не обидишь. Думаешь ей лучше было бы при дворе, который напоминает скопление змей? Где ее бы ожесточили? Заставили отрастить зубы и когти? Да, она на кухне жила. Но жила. Продолжала домовым молоко в миску наливать, собак со двора гонять, слабых защищать и верить в сказки. Мира же ездила по гостям и сидела скромно сложив на коленях ручки, не произнося лишнего слова. Она закрывала глаза и уши, когда рядом с ней происходило что-то плохое. А свет у нас жестокий, особенно по отношению к тем, кто вышел из низов. Лу бы начала бороться с несправедливостью. И ее попытки вызвали бы лишь смех. Я этого для нее не хотел.

— И поэтому вычеркнул ее из жизни?

— Думаешь так легко смотреть на нее и вспоминать, когда все живы были? Вот сейчас я ее увидел и про эти дурацкие приведения услышал, а они у меня перед глазами стоят. Столько раз себя казнил, что уехал в тот день, что защитить не смог. Вместо того чтоб быть с ними в тот день, я возился с приблудышем. Той, которой и на свете не должно было быть, — он устало откинулся на спинку кресла. Потер брови, словно у него голова заболела. — А потом не было времени. Нужно было вновь на ноги встать. Женился второй раз.

— А за дочкой слуги смотрели.

— Осуждаешь? — он посмотрел на Силия.

— Нет. Пытаюсь понять и не понимаю, — признался тот. У него действительно не укладывалось в голове, как можно было вычеркнуть из жизни ребенка. Жить с ним в одном доме и не общаться. Он сам при всей занятости, но к своим детям раз и забежит, чтоб хоть поинтересоваться, как у тех дела. Тут же полностью

отстраниться. И так, что птичка не могла к нему подойти, когда у нее проблемы начались? Хотя его дочь сама не подошла. Решила со всем справиться. Даже с кулаками этого щенка, которого мужем обозвала, а сейчас и простить хотела. — Я не судья, чтоб кого-то судить. Да и все это в прошлом осталось. Теперь о настоящем думать надо.

— Так настоящее с будущим связано, поэтому и приходится вспоминать…

— И что ты хочешь этим сказать?

— Что похоже я плохо выбираю жен. Род второй жены лишили титула, всех арестовали. Пока идет вся эта чехарда, мне надо спрятать детей. Меня не тронут, а они могут попасть под молот правосудия. Там свои разборки. До сюда они не дойдут. Когда все успокоится, то я их заберу и там рассчитаемся.

— Договора останавливаем?

— Нет. Я так и буду вас представлять. Деньги за вырученные камни при мне. Единственное, что если будете товар крупный отправлять, то договоримся, чтоб вы его к границе подвозили, а мои люди будут его забирать. У меня везде все проплачено. Вас не знают, поэтому как с чужаков три шкуры сдерут.

— Весий рассказывать про налоги на каждой дороге.

— Все хотят денег, — ответил Варинт.

По крепости разнесся удар колокола, что обозначал тревогу. Один коротки, два длинных означали нападение уродов. Силий сразу оказался на ногах.

— Что-то случилось? — спросил Варинт, поднимаясь следом за князем.

— На нас напали.

— Мои мечи — ваши, — тут же сказал торговец.

— Они нам пригодятся.

Люди бежали к крепости, боясь оглядываться. Со стороны остатков деревни уже были видны уроды, которые бежали в сторону крепости. Дежурная дружина уже выехала им наперерез, чтоб позволить людям успеть скрыться.

— Помним, что оружие ядовитое, а лекарств нет. Поэтому мы не подставляемся! — вещал Борис, перед десятком, который выводил лошадей. — Наша задача — дать укрыться людям. Потом отступаем к крепости! Не геройствовать. Вперед!

Третья дружина — сад! Там дети! — крикнул Силий. Он сам готов был оседлать лошадь и кинуться в сад, где осталась Мируша, но его место было в крепости.

— Еще открылись два портала! — крикнул Диж. — Один со стороны поля, другой со стороны сада.

— Ты можешь с этим что-то сделать? — быстро поднимаясь на стену, спросил Силий. Колдун стоял с потемневшими глазами и смотрел вдаль.

— Я могу заблокировать порталы на год. Кто останется здесь, те застрянут.

— Делай! — велел Силий.

— Мне нужно время.

— Главное сделай. А время мы тебе дадим.

— Закрыть ворота! Враг около них!

Услышав эти слова, Силий почувствовала, как сердце на миг остановилось. Они не тронут детей. Но там осталась Мируша. Под яблоней рассказывала сказки, а потом она с детьми собирались кустарник подрезать, чтоб не было повадно влюбленным там свидания устраивать.

Мируша слышала колокол и собрала детвору, чтоб к крепости бежать, но не успела.

Козломордые появились перед ними. В саду почти негде было спрягаться. Кусты они проредили так, что теперь там точно было не спрятаться. Закатное солнце осветило крепость так, словно она была в зареве пожара. Страха не было. Она похоже забыла, как бояться. Велев детям тихо отступать, они постарались не привлекая внимания отойти к границе сада, где была вырыта канава и там затаиться. Им это почти удалось сделать, но несколько козломордых увидели ее и крикнув что-то остальным, побежали в ее сторону. Мируша крикнула детям бежать к канаве. Хотя козломордые и не трогали детей, но в этот раз могло было быть иначе.

Дружина появилась вовремя. Они врезались в ряды дикарей, рубя направо и налево. Мируша побежала к канаве. Кто-то прикрыл ей спину, приняв бой с козломордами. Оглянувшись, она увидела Луизу. Неподалеку открылась дыра, из которой появились еще партия дикарей…

— Не то сделал! — выругался Диж.

— Чего случилось? — спросил Силий, который смотрел за ходом боя на стене.