Хвост Греры (СИ) - Мелан Вероника

– Обними меня, – прошептала я.

«Обними очень тесно, чтобы нечем дышать, накрой, стань моим вечным куполом». Я вдруг поняла, что верю ему, как себе. И что мне не нужна плита на его сердце, мне просто нужен он – мой Лиам.

«Уже».

Уже щит навсегда. Навечно. Навсегда.

Он обнял так, как хотелось, – всем собой. И теперь боль вытекала из нас обоих, из дураков, как через пробоины.

– Отличный у тебя все-таки хук справа… – шепнула я после долгого молчания.

На душе уже легче, светлее.

Когда-нибудь он научится снова улыбаться.

У нас на двоих внутри одна плазма.

*****

(Lidia Buble – Lacгtul Și Femeia)

Наш дом был настоящим. Наша спальня тоже.

Конечно.

И настоящей была моя способность закольцовывать время.

Я могла хоть сейчас, когда тихо, когда наполовину задернуты шторы, пребывать в бесконечной неге, и Лиам никогда не поднимется на второй этаж, потому что поставлен будет первый «флаг» – начальный, а после второй – «завершающий». Очень легко, очень просто. То будет моя персональная вечность, тянущаяся из мгновений расслаблений в кровати, и никто ее никогда не прервет…

Это сделала Грера. Прощальный подарок, скрытый от глаз. Заточила для меня умение управлять временными кольцами в невидимую колбу. Наверное, на случай грозящей мне смертельной опасности, чтобы, когда (или если) наступит безвыходная ситуация, колба треснула и поделилась нужной информацией. Ведь сама Грера далеко.

Колба треснула, когда Лиам нанес удар, когда погрузил в стресс…

Вероятно, знание об управлении временем могло во мне не проснуться никогда, могло остаться не впрыснутым в мозг еще много лет, но совершенная мной ошибка – прыжок в запрещенный сектор СЕ – всё изменила.

Кольцо в прошлое, кольцо в будущее. И не на минуту, а на более продолжительный срок…

«Спасибо!»

Не знаю, услышит ли она…

Понимание о том, что я, еще даже не попробовав, это умею, наполняла тихим восторгом. Возбуждением, радостью и страхом. Я боялась быть «обычной»? Мне это больше не грозило. Я вообще не знала, что именно теперь мне грозило с подобным «талантом», о котором не собиралась пока распространяться.

И да, Лиам поднялся наверх спустя минуту.

Наклонился, поцеловал в щеку, вдохнул воздух рядом с моей кожей. После сел в кресло у кровати, придвинутое близко. Всмотрелся в меня двойным взглядом – внутренним и внешним, очень аккуратно «считал» ауру, разложил на составляющие. Если и заметил «неладное», то виду не подал.

– Как ты себя чувствуешь?

Я чувствовала себя замечательно. Как тот, кому обещали, что крыльев больше не будет, но они есть. Сложные, непостижимые и оттого еще более интересные. Лежат, сложенные за спиной, ждут своего часа.

– Хорошо.

До сих пор помнилось, как он исторгал из себя напряженными мышцами черный нефтяной пар – удивительное зрелище, завораживающее. Удивительный мужчина, с которым мы за короткий срок прошли больше, чем иные пары проходят за жизнь.

– Кофе?

– Да, кофе.

Его глаза потеплели; плита отошла. Иногда шрамы напоминают о силе, не о слабости.

Куда бы еще деть свою неуместную радость, которая блуждает по моему лицу, как парусник под ветром?

Он наблюдал за мной долго – всегда любящий мужчина, всегда СЕшник.

– Ты ни о чем не хочешь мне сказать?

Голос спокойный, вкрадчивый. Конечно, он заметил неуместные чувства – слишком яркие для тихого и нежного утреннего момента.

– Я? – я улыбнулась. – Хочу.

Его голова, склоненная набок.

«Начинай».

– О чем же я хочу тебе сказать? – Прикидываться интересно, прикидываться опасно, и это добавляет жгучего перца в кровь. – Может, о том, что ты сегодня, как и всегда, великолепен?

Мягкий ответ:

– Не то.

«Тогда, может это».

– Прости, что потеряла тот пакет…

«Который хотела тебе передать».

– Он не важен. Я всегда могу заказать копию.

«Выходит, зря старалась…» Только совсем не зря, как вышло.

– Хм, тогда, может, о том, что я всегда мечтала сделать тебе минет в машине, попросив предварительно проявить белую форму уровня СЕ?

«А ты фетишист, оказывается».

«Как и ты».

«Не то».

– Может, – я закусила губу, – я забыла сказать тебе «да», когда ты надевал на мой палец кольцо? И еще о том, что очень счастлива быть твоей женщиной?

Прозвучало тихо, честно и очень проникновенно.

На эту фразу нельзя было сказать «не то». Потому что это было «то», очень «то», хоть и на другую тему.

– Что я люблю тебя? – Если уж лить счастливый мёд, так до конца. – И буду любить всегда.

Нужно же однажды это сказать и не получить кулаком по лицу.

Карра помнил о нашей пережитой боли. И я знала, что вместо обратного признания, которое ему хотелось произнести, ему пришлось ударить любимую женщину.

– Не то?

Долгая пауза.

– Это… то.

Я все-таки виртуально уложила его на лопатки. Он позволил на секунду так думать.

«Хоть и не то». Хитрая, непокорная, как Грера, – читалось в его глазах.

– Значит, с остальным мы разберемся позже, так?

Лиам отступил. Ему не нужно было давить, ему этого не хотелось. Ему хотелось другого – вдохнуть меня снова, обнять, стать со мной «одним».

– Так, – кивнула я едва слышно.

– Ты ведь знаешь, что можешь мне доверять, да?

– Да.

– В любой ситуации.

– Знаю.

Я его не обманывала. Он тот, кто вытащит из любой задницы, кто не позволит моей ладони выскользнуть из своих пальцев. Он со мной до конца.

– Хорошо.

И он поднялся с кресла для того, чтобы наклониться надо мной, чтобы позволить себе слишком долгожданный поцелуй, чтобы откинуть прочь одеяло.

«Люблю» – это то, чем он звучал, то, что он источал, то, что скоро вновь мягко разденет меня уже раздетую, проникнет в каждую клетку, а после укроет собой. И это будет волшебно.

А касательно моего нового умения… Разберемся. Быть может, вместе, быть может, отдельно.

Время покажет.

Конец. Почти.

Финальные кадры под титры «фильма».

Кейна.

Я все-таки пошла на курсы.

По крайней мере, на вводное занятие. И теперь, лежа подбородком на руках поверх парты, все яснее осознавала – мне это неинтересно. Все эти объективы, камеры, фокусное расстояние, глубина резкости…

Во мне самой теперь развивались куда более интересные процессы, нежели чужое «фокусное расстояние» – я начинала видеть мир иначе, объемнее. Колба, раскрошившаяся внутри меня на СЕ, продолжала выдавать знания в той последовательности, в которой заложила их проницательная Грера – одно за другим. Изменялось мое зрение, восприятие звука, способность чувствовать свойства объектов. Почему-то казалось, что совсем скоро я начну ощущать их «суть». Что бы это ни означало. Оставаясь Кейной-человеком, я со сдержанным восторгом наблюдала за стадиями собственного «разворота», как за увлекательным фильмом. И нет, кольцевать время я пока не пробовала – для всего свой час. Правильный. Я пойму – когда.

Стоящий у доски лектор обладал приятной наружностью – мужчина лет тридцати, с бородкой, в джемпере и брюках, – но его монотонный голос вгонял «студентов» в дрему. Подоконник уставлен цветами; в классе тихо. За окном ясная, солнечная осень.

Оказывается, я прыгнула в двенадцатый квадрат, квадрат 12Z, если быть точной. И в нем действительно не существовало ничего, кроме живой материи, которая, по словам Лиама, хорошо стабилизировала пространство. Если ее не трогать. В беспокойном же состоянии, то есть при возникновении органических объектов, микроскопическая субстанция моментально превращалась в агрессивный яд. В эту зону даже Комиссионеры не входили без скафандров; людей в двенадцатом, конечно же, не бывало вовсе… «Повезло мне». Повезло на самом деле, потому что мой поход не закончился удушьем, как мог бы.

«Человеческий гормон стресса нейтрализует большинство ядов, особенно разумных, таких как Дитрин-H. Он яд для ядов…» – и нет, я не знала об этом раньше.