Злата Линник - Мои поцелуи вкуса крови

На диване, перед столом, накрытым для «парадного обеда», беседуют двое мужчин. Один из них, грузный, с прокуренными седыми усами, чем-то напоминает ленивого морского котика. То есть напоминал бы, если бы не взгляд — острый, казалось, просвечивающий собеседника не хуже рентгена. Собеседник по возрасту годится ему даже не в сыновья, а вполне мог бы быть его внуком. Молодой человек, одетый в черные брюки и тщательно отглаженную белую рубашку, кажется персонажем из фильма, где события происходят в девятнадцатом веке. Однако тема разговора у мужчин вполне современная.

— Значит, решил расследовать эту историю своими силами? А ты не подумал, что здесь и вправду может быть какой-нибудь криминал? Это же тебе не шахматная задачка, это тебе, брат, реальная жизнь.

— Так меня никто не примет всерьез. Скажут, где состав преступления? Где жалоба потерпевшего? Мало ли кто и как развлекается в свободное от работы время. И сам-то ты кто, следователь? Вот и занимайся своими ксероксами с принтерами. Если там и вправду выплывет что-то криминальное, я сам им все расскажу, честное слово. Илья Игнатьевич, скажите, а в вашей практике были подобные случаи?

— Чего не было, того не было, врать не стану. А то, что имело место, перед едой рассказывать не стоит. Да и разглашать такое тоже не особенно рекомендуется. Хотя сейчас, какую газету ни возьми, еще и не то можно прочесть. Погоди, что там за передача? «Человек и закон»? Сделай-ка погромче.

«Следующий наш сюжет об уличной лотерее, именуемой лохотроном. Несмотря на неоднократные предупреждения, доверчивые граждане все еще попадаются на эту уловку. К сожалению, несмотря на принятые меры, лохотронщики продолжают осуществлять свою незаконную деятельность…»

Пожилой мужчина достает из кармана пачку сигарет и, подойдя к приоткрытой балконной двери, жестом приглашает молодого последовать за ним. Там, облокотившись на перила и неторопливо совершив ритуал раскуривания крепкой дешевой сигареты, он поворачивается к своему собеседнику и как будто нехотя начинает:

— Лет пятнадцать назад объявился какой-то маньяк, как раз на них, на лохотронщиках, специализировался. Не иначе как обчистили человека, а у него что-то в мозгу и замкнуло. Сперва думали — свои разборки: один другому шею свернул, того еще кто-то об стену шарахнул, да так удачно, что сразу и дух вон. И таких случаев было, дай бог памяти, не менее десяти, и это только по нашему району. В основном неподалеку от центрального рынка, они там кучковались… Одного нашли в проходном дворе — зрелище то еще, — второго со свернутой шеей у помойных бачков в соседней подворотне, а у него, между прочим, был разряд по боевому самбо. Долго мы этого маньяка искали…

— Ну и как, поймали?

— Нет, так и не поймали. Еще нескольких отправил на тот свет, а потом исчез. Должно быть, сам помер или в психушку попал. Пытались вычислить, кто бы это мог быть, весь аналитический отдел днем и ночью на ушах стоял. Никакой даже примерной гипотезы — социальный слой, культурный уровень, этническая принадлежность, глухо как в танке. Единственно, что можно точно сказать, — человек был исключительной физической силы. Парнишке одному, наперсточнику на вокзале, башку просто оторвал, в самом прямом смысле этого слова.

— Прямо зверь какой-то!

— Должен тебе сказать, что этот гражданин тоже не был бедной овечкой. В кармане у него потом нашли пистолет и пакетик белого вещества. Не говоря уж о проживании без регистрации. Продавщица из круглосуточного магазина сообщила, что видела его за полчаса до гибели, тащил какую-то девицу за ларьки. За ларьками его и обнаружили…

— Ну что, Игнатьич, воспитываешь молодое поколение?

— Да так, вспомнил тут парочку случаев. А как твои подопечные?

— И смех, и грех; понабрали, называется, охранничков, десяти раз и то подтянуться не могут, дисциплины никакой — то у него экзамен, то у него личные обстоятельства. Срамота одна, им бы колхозный сеновал сторожить, а не офисный центр…

— Мужчины, к столу! Все готово, идите руки мыть. Преступления подождут, а вот курица скоро остынет.

Давно. Невозвратимо давно

В подземном жилище царит уют. Несмотря на то, что его обитатели прекрасно видят в темноте, на большом письменном столе горят три свечи в старинном бронзовом подсвечнике. В полумраке вдоль стен довольно большой комнаты виднеются шкафы с книгами, современными и старинными, в кожаных переплетах с золотым тиснением. Рядом со столом на резной этажерке из черного дерева стоит множество экзотических сувениров, из тех, которых не купишь ни в каком магазине. Над письменным столом склонился мужчина средних лет с длинными полуседыми волосами, связанными сзади в хвост.

На пороге кабинета появляется стройная рыжеволосая девушка. Посмотрев на нее, не многие бы сдержали изумленный возглас. На вошедшей длинное платье ярко-розового «марганцовочного» цвета, снизу доверху расшитое золотым нитями и блестками, которые местами покрывают ткань как рыбья чешуя. Волосы спереди заплетены во множество косичек, перевитых разноцветными нитками, косметика наложена так, будто девушка красилась в полной темноте, принципиально не пользуясь зеркалом. Несмотря на то, что уже глубокая осень, на ногах девушки — легкие матерчатые тапочки, на которые также нашито множество блесток, бисеринок и даже крохотных кусочков зеркала. Но сидящего за столом мужчину это, похоже, не шокирует. Жутковатый наряд собеседницы воспринимается им как должное.

— Как погуляла сегодня, девочка моя? Я вижу, ты зашла в ту комиссионку?

— Да, там было столько красивых вещей. И это платье, оно мне так понравилось. Хотя, наверно, это плохо?

— Мы с тобой об этом уже не раз говорили: ты имеешь полное право одеваться так, как тебе нравится. Если ты считаешь, что такой наряд соответствует твоему настроению, — отчего бы и нет, что в этом плохого? Просто здесь, в Питере, это платье смотрится не так, как выглядело бы в Индии под тропическим солнцем. Расскажи, где ты еще была?

— В парке аттракционов, но я не успела, они уже закрылись. Как жалко; мне давно хотелось покататься, особенно на американских горках и цепочных качелях. Потом я отправилась бродить по аллеям. Там было так хорошо и темно, к тому же теперь я знаю, что можно не бояться хулиганов и маньяков. А потом я увидела их, они стояли возле детских качелей и целовались! Марина умерла, а они, как ни в чем не бывало, радуются жизни и строят планы на будущее. Представляете себе: они говорили о том, как будут отмечать свадьбу! Мне так хотелось просто подойти и оторвать им головы. И выбросить их в мусорный контейнер.

— Надеюсь, ты этого не сделала?