Дылда Доминга - Вампирская сага Часть 1

   - Черт, - уже в который раз выругалась она снова. И изо всех сил постаралась быть собой: не впадать в истерики, но и не сходить с ума по каким-то романтичным образам в своей голове, словно безмозглая кукла. От этой попытки, самой по себе уже немало странной, отделить в себе себя-привычную от не-себя, нервное напряжение начало отдаваться маленькими покалываниями в кончиках ее пальцев, так, словно бы она прикасалась к сотням маленьких иголочек. Теперь борьба шла внутри нее самой. Ровно в тот момент, как она осознала это, она поняла, что с поездами было бороться легче. Все, что происходило снаружи, по крайней мере, позволяло оставить нетронутым ее внутренний мир, оставалось нечто, отделяющее происходящее от нее самой. Теперь же все было намного хуже. Она тщательно всматривалась вглубь, старалась смотреть беспристрастно, словно со стороны. С таким подходом начало получаться: она стала различать эмоции и то, что их вызывает. И когда она почти разобралась, почти выяснила и победила, заметила, что источник ее наваждений спокойно стоит в ее комнате возле окна, глядя на уличные фонари.

   - Не спится тебе по ночам, - произнес он с нескрываемой иронией.

   - Да, - ответила она честно. Ночь была ее любимым временем, одиночество и пустота, чистота мира в его тишине и нерожденном состоянии, пока не настанет утро, пока весь он не зашевелится, не закопошится тысячами обитателей, не наполнится звуками и возней машин, толпами, светом, жизнью. Обо всем остальном она промолчала, так, словно оно само должно было уложиться в ее короткое "да".

   Он усмехнулся, будто прослушал весь ее молчаливый монолог.

   - Зачем ты сделал это со мной? - спросила она, все еще невольно вслушиваясь в себя и так боясь обнаружить там снова признаки чего-то чужого.

   - Лучше один раз показать, чем сто раз объяснять, пытаясь подобрать слова, - хмуро, но с каким-то жестоким наслаждением отозвался он.

   - И что это было?

   - А ты не поняла? - он горько усмехнулся.

   Сэм снова вспомнила страх, внутренне сжалась, ей показалось, что теперь, при воспоминании о произошедшем, тело ее словно замерзало от одной попытки.

   - Теперь ты знаешь это, - удовлетворенно прошептал он, словно понимая, что она ощущает и лаская холод в ее теле, как старую любимую собаку.

   Еще секунду назад ей хотелось задавать ему вопросы, говорить с ним, возмутиться, что он так с ней поступил, и вот - уже ничего, она застыла в безразличии, словно статуя, не испытывая ни эмоций, ни потребности в них. Он стоял у окна точным ее отражением, такой же недвижимый и безразличный. Но все-таки пошевелился, взглянул на нее и, о чем-то задумавшись, спросил:

   - Почему ты вспомнила обо мне?

   - Прости? - растерянно произнесла она, выныривая из своей прострации. И испытала от этого немыслимое облегчение, так, словно ей наконец позволили размять затекшие мышцы.

   - Почему, когда тебе было страшно, ты вспомнила обо мне? - голос его был абсолютно спокоен, но взгляд пробивался внутрь.

   Она задумалась на какую-то секунду перед тем, как ответить, но этого было достаточно, чтобы под его взглядом снова захотеть прикоснуться к нему, прижаться к его рубашке, коснуться губами шеи, груди. Сэм невольно замотала головой, пытаясь избавиться от очередной волны наваждения.

   Он принял это за отрицание.

   - Я знаю, что вспомнила, - повторил он.

   - Я не отрицаю, - вздохнула она, подняла на него глаза, и невольно охнула, настолько этот взгляд добавил ее ощущениям. Он сделал несколько шагов ей навстречу и застыл на расстоянии вытянутой руки. Она неосознанно сократила это расстояние, и осталась стоять вот так, рядом, ощущая его всей кожей, но не дотрагиваясь, не смея. - Это заставило меня забыть о страхе, - прошептала Сэм ему в грудь.

   - Ты задумывалась когда-нибудь, почему именно боишься умереть? - произнес Дориан.

   - Так будет после смерти? То, что я ощутила? - ответила она вопросом на вопрос.

   Он рассмеялся.

   - Как ты... этот клубок змей внутри - что это было, Дориан?

   - Просто способ позволить тебе увидеть. - Затем, заметив, как расширились ее глаза, добавил. - Неважно, что ты увидела, никаких змей не существует. Внутри тебя сейчас нет ничего такого, не беспокойся.

   - Вы так ощущаете всегда? Это то, что ты чувствуешь постоянно? - Сэм не могла успокоиться, она наконец дошла до своего главного вопроса.

   - Не всегда, - выдохнул он, - но достаточно часто. Я хотел, чтоб ты это знала, знала, как человеческий сон и пробуждение.

   - И сколько ты готов был травить меня этим страхом, если бы я не вспомнила о тебе?

   - Это как с актером в черном, который управляет своими куклами: пока ты не думаешь о нем, ты его не замечаешь и просто наслаждаешься спектаклем.

   - Просто наслаждаешься спектаклем... - повторила за ним Сэм. - Неужели ты действительно так жесток.

   - Это не был вопрос? - улыбнулся он.

   - Нет, - прошептала Сэм, отстраняясь.

   - О, здоровая реакция, - одобрил Дориан и снова заулыбался.

   - Ты - псих, - проговорила она, снова охватывая себя руками, словно пытаясь оградиться от него.

   - Я бы не пытался меня оскорбить, - спокойно произнес он, но в голосе его ощущалось предупреждение.

   Сэм ощутила его предупреждение, как сигнал к собственной ярости.

   - И что, черт возьми, это должно значить? Что, если я посмею тебя оскорбить, ты больше никогда не прекратишь потока ужаса, пока я в нем не утону? Ты это имеешь в виду? Ты пережуешь и выплюнешь мой слабенький человеческий разум в своей машине смерти?

   Его глаза полыхнули гневом. Дориан подхватил ее за руки и вздернул вверх, так что она оказалась почти напротив его глаз. И это возымело эффект, но совершенно противоположный тому, что он ожидал. Озлобленность ушла из нее, схлынула, как поток мутной воды, и под ней осталась неприкрытая нежность. Он застыл под этим взглядом, плавно отпуская ее руки.

   - Прости, я... - прошептал он.

   - Ты хотел, чтобы я поняла, - остановила его Сэм. - Я поняла. Я не говорю, что я поняла все до конца, но... я теперь знаю, что означает страх, холод, неподвижность. И, как ни странно, - она взглянула на него, - я чуть больше знаю о том, что означаешь для меня ты.

   - Я тот же страх и холод, только облеченный в форму. - Спокойно сказал Дориан.

   Именно это он хотел, чтобы поняла Сэм. Хотел, чтобы она знала правду, и не обманывалась оболочками, которые она видит, какими бы красивыми они не казались.

   - Тебе нравятся красивые гробы? - спросил он.

   Ее передернуло.

   - Мне бы вообще, прости, не хотелось об этом думать. Когда я представляю свою смерть, я представляю кровь и тело, но не гроб. Похороны - это то, что остается за занавесом для покойника.