Эллен Шрайбер - Королевская кровь

— Что?

— Ты стыдишься меня?

— С чего бы это?

— Да с того, что я смертная.

— Они знают, что у меня есть любимая девушка, и я счастлив. Это все.

Зла на Александра у меня не было. Да и как я могла на него сердиться, если сама не рассказала всю правду своим родителям, с которыми, между прочим, виделась каждый день? Он, в отличие от меня, встретился с отцом и матерью после многомесячной разлуки.

Я понимала это, но испытывала разочарование. Вообразила себе, что Александр непременно, во всех подробностях, поведает родителям о том, что повстречал в Занудвилле девушку своей мечты, расскажет им обо всех наших приключениях. С другой стороны, он ведь парень, а не девчонка. Не думаю, чтобы мой братишка Билли побежал рассказывать мамочке о своих первых любовных переживаниях, и уж вовсе не могу представить себе Тревора, распинающегося о победах на любовных фронтах перед миссис Митчелл, даже если вся футбольная команда в курсе его похождений. А ведь у Александра, в отличие от него, в Занудвилле нет ни единого друга, кроме меня.

Мне стало жаль возлюбленного. Бедняге не с кем поделиться своими мыслями и чувствами. Надо думать, именно по этой причине он проводил столько времени за холстами.

Я никогда не отличалась особым терпением, но сейчас мне было понятно, что торопить Александра не следует. Надо дать ему время по-настоящему воссоединиться с семьей.

— Мне пора попрощаться, хотя куда больше хотелось бы сказать «привет», — неожиданно заявил он.

— Мне очень хотелось бы, чтобы ты мог пойти завтра в школу вместе со мной. Честное слово, будь у меня возможность сидеть на уроках рядом с тобой, это основательно добавило бы мне интереса к занятиям. Особенно с учетом возможности урвать на перемене время для поцелуя.

— Но раз уж у меня нет возможности быть с тобой, как насчет вот этого?

Он полез в карман и достал браслет из мореного дерева, к которому было привешено серебряное сердечко.

— Прелесть! — воскликнула я и тут же надела подарок.

Александр крепко обнял меня и одарил нежным прощальным поцелуем.

— Когда мы увидимся? — спросила я, сомкнув замком руки вокруг его талии.

— Скорее, чем ты думаешь.

Он мягко развел мои руки, отступил в тень и исчез.

Александр по-прежнему оставался для меня тайной. Мне ужасно хотелось узнать о нем как можно больше. Все загадки, связанные с ним, лишь усиливали это стремление.

В большинстве своем люди боятся темноты, потому что их пугает неизвестность. Им ведь неведомо, какие чудные создания могут таиться во мраке в их собственных чуланах и кладовых, не говоря уж о пустынных улицах. А вот я обожаю ночь. Если что-то и нагоняет на меня ужас, так это дневной свет. Он открывал моему взгляду монстров, и все они направлялись в занудвилльскую среднюю школу.

Этот учебный год начинался для меня не так, как все предыдущие, не только потому, что класс, предшествующий выпускному, это уже серьезно. Я возвращалась к занятиям с каникул, проведенных с возлюбленным. Более того, за прошедшее время мне открылся совершенно новый вампирский мир, довелось испытать множество удивительных ночных приключений.

Одно лишь осталось неизменным. Я опоздала.

Когда Беки припарковала свой грузовичок, звонок трещал уже вовсю. Загорелые ученики бодро тянулись в классы. После лета, проведенного в совершенно ином временном режиме, мне еще только предстояло заново привыкнуть вставать спозаранку и тащиться на занятия. Желудок у меня скручивало, веки казались неподъемно тяжелыми. Беки рьяно устремилась вперед, я же ковыляла по ступенькам школьного крыльца на манер зомби.

— Поторопись! — сказала подружка уже перед входом в школу.

В руках у нее были учебники и листок с расписанием занятий.

Только тут до меня дошло, что я кое-что упустила.

— Где мое расписание?

Я торопливо полезла в свою сумочку «Труп невесты», обшарила карманы джинсов, выпотрошила рюкзак, но там было пусто. Беки начала нервничать.

Конечно, мы с ней подавали заявки на одни и те же занятия, и некоторые из них удовлетворили. Только я, хоть убей, не помнила, какие именно.

— По-моему, первым уроком должен быть английский, — бормотала я, копаясь в своей дырявой памяти, но расписание, в которое я не удосужилась заглянуть с самого начала каникул, всплывать в голове не желало. — Вторым, кажется, испанский. Тогда третьим — физкультура… наверное.

— Мы опоздаем на все! — воскликнула Беки.

Щеки ее покраснели, в больших карих глазах мелькнула паника.

По школьному коридору прокатился лязг замков. Классы закрывались изнутри.

— Вперед! — крикнула я. — Не хватало тебе из-за меня в самом начале учебного года зависнуть на первый урок в коридоре.

Беки с облегчением устремилась к кабинету английского языка, в то время как я побрела обратно, к главному школьному входу, где находились канцелярия и секретариат. Их сотрудницы, загорелые, отдохнувшие за лето от учеников, пребывали в бодром расположении духа.

— Это ж надо, учебный год и начаться не успел, а ее уже занесло к директору, — послышался у меня за спиной, в дверях, мужской голос. — Кое-кто, похоже, без этого просто не может.

Я развернулась. Конечно, директор Рид собственной персоной. Как и я, с чашкой кофе из автомата.

До меня его юмор дошел не сразу, что рассмешило нашего руководителя еще пуще.

— Как прошло лето? — осведомился он, присматриваясь к моей бледной физиономии. — Похоже, на свежем воздухе ты бывала не так уж часто, верно? — Тут мне с трудом удалось изобразить улыбку. — Так или иначе, лето кончилось, и теперь надо посещать занятия, так что иди на урок.

Он покачал головой и исчез за дверями своего кабинета.

Секретарша задала несколько вопросов и распечатала на принтере мое расписание.

— Мне до сих пор на сей счет кошмары снятся, — призналась она. — Будто я прихожу в школу, не зная, какие у меня уроки, в каких кабинетах они проводятся. Самое страшное, будто я являюсь на экзамен, совершенно не подготовившись.

— Для кого-то это кошмарные сны, для кого-то — ужасная реальность, — отозвалась я, забрала расписание, отпила кофе и уныло побрела в класс.

Миссис Нэйпер, сухощавая особа, тяготевшая к классическому стилю и в силу занимаемой должности имевшая возможность пропагандировать свои вкусы, отметила мое появление суровым взглядом и несколькими нелицеприятными репликами. В школьных кругах Занудвилля она была известна прежде всего как автор так называемого нэйпер-пэйпер, предварительного теста для поступающих в колледж. Он был обязателен для всех учеников предпоследнего класса и отличался весьма строгими требованиями.