Пара для Эммы (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

— Так, мои умнички, переходим на шаг, — запыхавшись, вскоре прошептала Эмма.

Больше их никто не догонял: ни свои, а ведь там ещё оставались оборотни, ни чужие. Через пару часов они соединились с бредущей стаей.

Мужчины бежали в зверином обличье и практически были скрыты под мешками, а женщины с детьми несли вещи в человеческой ипостаси. Эмма уже поняла, что самки намного мельче, хотя и проворнее, но для переноса вещей их звериные облики не годятся.

Девушке и детям все обрадовались, засыпали вопросами, но те ничем не могли утешить волнующихся оборотней.

— Эмма ранила молнией чудовище! — похвастала Искра, с презрением глядя на приблизившегося к Пеплу Вьюна.

— Значит, отец был прав, ты — маг? — красавчик больше не казался неотразимым и не вызывал желания игриво называть его мачо или спартанцем.

Ещё утром великовозрастный сын получал от матери ложкой по лбу, а сейчас на нём оказалась ответственность весь клан, да ещё и в таких сложных условиях.

Он хотел быть рядом с отцом, сражаться, а вынужден уводить стаю. И хотя сейчас он не уверен, что сможет провести соплеменников через гномьи горы, не знает, что делать на новых землях, не готов управлять, но должен. Он сейчас сильнейший. Все те, кто мог бы оспорить его силу, пока он не войдёт в наилучший для альфы возраст, навсегда остались в деревне с отцом.

— Я не маг, — Эмме хотелось соврать и придать себе значимости, но они же будут надеяться на неё, а заряда у электрошокера может не хватить даже на ещё один удар.

Уже то, что это произошло, что прибор сработал, можно считать чудом! Другой состав воздуха, энергия, словно разлитая в воздухе — и из примитивного электрошокера получилось настоящее оружие. Нежданное чудо!

— Искра никогда не врёт, — нахмурился Пепел.

Гостья ему очень нравилась. Стройная и хрупкая. (Эмма была бы в шоке, узнай о такой характеристике, но всё познаётся в сравнении. Оборотни, действительно, были крупноваты, и её восемьдесят килограмм веса не замечали, как и довольно высокий, метр семьдесят, для женщины рост). Орехового цвета волосы, медовые глаза. По окрасу она могла бы быть медведицей, но те не обладали в человеческом виде такой мягкостью в движениях. Они просты, их характер на виду, а гостья по поведению схожа с лисичками. У тех тоже много секретов, таинственности, ничего сразу не скажут, да и по действиям не понять, к чему ведут, но общение с ними завораживает.

— Молния получилась при помощи… артефакта и, скорее всего, его сила уже иссякла.

Разочарованный вздох оборотней послышался со всех сторон. Эмме было неловко, как будто она была их последней надеждой — и обманула.

— Если она не маг, то зачем она нам нужна? — громко спросила у Пепла одна из самок, стоящих рядом с его матерью.

— Не нужна, — нахмурившись, как эхо повторил молодой альфа.

— Нам пригодится лишняя пара рук, — заметил молодой оборотень с выразительными глазами и очень длинными ресницами, выглядящими, как будто они подкрашены.

— Не тебе решать, Ешка, — осадила его старшая самка, всё та же зловредная хозяйка. Эмма недоумевала: за что же женщина так невзлюбила её? Объела она её, что ли, или храпела ночью?

— Если бы не человечка, мы были бы уже мертвы! — возразил один из оборотней, не поворачиваясь к Ласке, а смотря только на Пепла.

— И нам она помогла! На неё не действует ужас чудовищ и она быстро сообразила, как вывести остальных из-под воздействия!

— Она вам оплеухи направо и налево раздавала, — крикнула подружка вредной Ласки и все загомонили, соглашаясь, что такая мелочь многим помогла бежать.

— Можешь идти с нами, но кормить мы тебя не будем. Еды мало, охотиться в горах опасно, — решил Пепел, прислушиваясь к настроению стаи.

Он услышал достаточно доводов в пользу того, чтобы не отталкивать человечку. Мать должна понять, что выказывать личную неприязнь сейчас не время.

— Пусть присматривает за детьми, оставшимися без родителей! — не отстала Ласка, и рядом стоящие оборотницы одобрили её предложение.

Они понимали, что даже своих малышей при переходе будет трудно уберечь, а тут довеском повисли чужие, но бросить их нельзя, а вот передать чужачке… дальше никто даже в мыслях не договаривал. Стыдно, подло, жестоко, но все давно знали, что пока существует угроза в виде пустынных чудовищ, то лучше не рожать, а раз молодые семьи не послушали старших, не дождались перехода за гору, то никто не виноват.

Эмма не находила слов, чтобы выразить своё возмущение. Хотелось ткнуть противную Ласку носом в то, что её муж остался сражаться за всю стаю, а она скидывает детей и ответственность на руки неуважаемой ею человечки. Однако Эмма достаточно уже повидала в жизни, чтобы стать осторожной и дальновидной. Раздувать конфликт не время и не место, да и пользы не будет никакой.

Помимо высказываний в сторону Ласки ей хотелось бы по-дружески намекнуть Пеплу, что он неплохой парень, но будучи неуверенным в себе и поддаваясь давлению матери, он станет плохим альфой. Уже в ближайшие дни у него появится куча советников, продавливающих свои интересы, следом он услышит критику, в первую очередь от тех, чьи интересы остались не учтенными, а дальше Пепел «озвереет» и станет самодуром или тираном, обвиняя при этом мать в своих неудачах.

Но все слова окажутся пустыми, если ничего похожего никогда не проходило на его глазах. Эмма в своей жизни видела, что случалось с умными, способными молодыми людьми, если их не вовремя назначали руководить коллективом, но в её обществе это можно назвать естественным отбором, а здесь Пепла заменить некем.

И для стаи у неё получилась бы хорошая речь на тему сплочённости, но вряд ли им понравится слушать наставление или укоры от чужачки. Вот и получается, что умнее молчать. А ещё лучше вспомнить о своей маске беззаботной молодой женщины, у которой всё тип-топ!

— Ну что же, мои самые славные и замечательные подопечные Искра, Белка и Жар, держимся вместе! — бодро объявила она детям.

— Эй, Вьюн, иди к человечке, она за тебя отвечает! — крикнула седая оборотница сынку Серого.

— Я с альфой, — постарался бойко ответить мальчишка, кидая тревожный взгляд на Пепла, но тот не обращал на него никакого внимания.

Эмма смотрела на оборотней — и не чувствовала к ним никакой симпатии. Если бы она могла, то с удовольствием ушла бы от них. Внезапно осиротевшие дети оказались никому не нужны, а те женщины, что остались с малышами на руках только потому, что их мужья были сильны и ушли защищать остальных, выглядели брошенками. За тех и других было больно.

Кто-то довольно сильно подтолкнул Вьюна в сторону чужачки и он, спотыкаясь, пробежал пару шагов, но всё же упал под ноги Искры. Она смотрела на мальчишку с презрением.

— Весь в папашу! — сплюнул кто-то из мужчин.

Эмма сжала кулаки. Может, отец Вьюна и Белки не очень хорош, но он не задумываясь, бросился на нагов, точно зная, что своей смертью подарит семье хотя бы пару секунд. Да и жена кинулась на помощь мужу. Может, поняла, что пары секунд будет мало и всё равно не убежать, а может… Эмма смахнула слезинку и протянула руки к мальчишке:

— Не вымаливай у сильного защиты, сам стань сильным.

— Нам не выжить, — тихо ответил он.

— Просить бесполезно, — покачала головой Эмма, — покровительство или дарят по велению души, или его покупают, в других случаях получишь лишь дополнительные унижения, но тебя всё равно оттолкнут.

— Они обрекают нас на смерть, — и столько ненависти к своим бывшим соседям было в глазах ребёнка, что Эмме стало не по себе.

Она прижала мальчика к себе и тихо, в самое ухо, чтобы не слышали малыши, сказала:

— Я знаю, — не давая себе воли расплакаться, призналась она, — но мы поборемся за свою жизнь. Слышь, пацан? Я не сдамся и вам не дам.

Вьюн спрятал мокрое от слёз лицо в полах куртки Эммы, и она прикрывала его, пока он не успокоился.

— Я вернусь и найду вещи, что дала мне мама, — просипел притихший мальчик.