Дорога на закат (СИ) - Гуйда Елена Владимировна

«Оборотень» — пронеслось в голове. Перед глазами заплясали строчки из отцовской «Классификации нечисти и нежити». Оборони вообще бывают двух видов.

Рожденные оборотни вполне себе спокойно уживаются с людьми. Они не зависели ни от животных инстинктов, ни от фаз луны и вообще контролировали свою звериную сущность вполне себе не плохо. Часто становились лучшими императорскими сысковыми, наемными убийцами или охотниками, добывали свежую дичь в большинство мясных лавок Империи. Слух и нюх у них лучше, чем у любого человека, а трансформация проходит менее болезненно. Чаще животная ипостась больше похожа на зверя. Но таковых маги знали всех наперечет. Их детей переписывали и следили за ними в оба глаза не только родители, но и все имперские маги. Вплоть до того момента, когда можно с уверенностью говорить о том, что дитя полностью контролирует свою звериную сущность. Чаще это происходило ближе к совершеннолетию.

А вот обращенные оборотни совсем другие существа. Часто такую случайность сам оборотень его обернувший, старается исправить тут же, потому что неконтролируемое чудовище может натворить много бед. Такие звери больше похожи на обросшего длинной шерстью очень большого и очень уродливого человека. Перемещалась тварь на двух задних лапах, с выгнутыми в обратную сторону коленями, помогая себе передними конечностями. Длинные, загнутые крючками, острые когти с легкостью разрывали одинаково что человека, что годовалого телка. На широкой морде горели огнем два желтых волчьих глаза. Наверное, эти глаза и еще окрас шерсти, единственное, что связывало его с волком. Широкая немного вытянутая вперед пасть, была истыкана длинными острыми зубами, от одного вида на которые, становилось жутко до обморока.

Обращенный оборотень, если выживал, становился настоящей катастрофой. Едва впервые менял ипостась, он убивал всех, кому не посчастливилось попасться у него на пути. Обратно уже обращался не каждый. И абсолютно не важно, кем он был в прошлой жизни, законченным негодяем или примерной девицей на выданье, жизнь после обращения у всех была одинаковой и не долгой.

Мало кто из крестьян мог справиться с такой тварью своими силами. Да и большинство рискнувших расправиться с тварью, погибали. Потому в таких случаях вызывали боевых императорских магов. Вот для них это было, легкой задачей. Но мы-то Боевиками не были.

А тварь нам попалась самая обидная и именно второго вида…

Всех моих душевных сил хватало только на то, чтобы таращиться на нее и не потерять сознания, как и положено хорошо воспитанной девице, впервые увидевшей монстра.

Я, уже в который раз, пожалела, что не унаследовала маминых способностей, и как-то очень четко почувствовала, что живыми нам из этой схватки не выйти. Едва необученная стихийница и даже самый-самый Видящий смогут противостоять, сильной, быстрой и обезумевшей от голода твари.

Все эти мысли пронеслись в голове, всего за несколько секунд.

Я, как зачарованная, смотрела на почти двухметровую животину. Страх тугим комком затянулся в животе.

Длинные клыки молниеносно вгрызлись в ногу лошади, отрывая куски мяса, и та с невыносимым криком-ржанием повалилась набок, всем весом приложившись о запутавшегося в стремени всадника. Я вдруг так остро ощутила весь ужас ситуации. Тело сковало от страха и отчаяния, от невозможности хоть что-то сделать… помочь…

Голова закружилась…

Кончики пальцев обожгло так, словно их окунули в кипяток…

Под ногами задрожала и пошла трещинами земля. Маг силился выскользнуть из- под трупа своего коня, но тварь навалилась сверху, намертво припечатывая его к месту. Она терзала горло лошади, разбрызгивая фонтан темно-красной крови.

Как благовоспитанная девица, я сделала единственное, на что еще хватило сил — закричала: громко, вкладывая весь свой ужас в одну протяжную ноту. Добилась только того, что взгляд желтых глаз, одуревшей от первой крови твари, уткнулся просто в меня.

Самообладание вместе с усталым сознанием чуть не покинуло мое дрожащее тело, когда тяжелые лапы отбросили добычу и оборотень бросился на меня.

Уже несдерживаемый ужас вырвался одновременно с неконтролируемым потоком магической энергии.

Земля отозвалась гулом и дрожанием.

Перед оскаленной мордой один за одним выпрыгивали валуны и корни деревьев. Оборотень ловко перепрыгивал преграды. Сильные подземные толчки выворачивали землю наизнанку, вытягивая все силы из потерявшей окончательно контроль над собой меня. Почва расходилась под лапами чудовища, чтобы взорваться очередным каменным столбом. И все это нескончаемо долго и невероятно быстро…

Голова шла кругом. Во рту появился горький привкус желчи, а затем и крови. Кажется, я прикусила язык или щеку. Но эти неимоверно длинные несколько секунд, тянулись так долго, что казались вечностью.

"Вот тебе и посмотрела мир", — прилетела совсем неуместная мысль.

Силы меня покидали. Мир смазался до неузнаваемости, в ушах зазвенела тысяча колокольчиков. Я почти безразлично подумала о том, что вот-вот с последней каплей магии из меня уйдет и жизнь. И даже порадовалась, что это случиться до того, как оборотень вгрызется в мое горло и начнет терзать бесчувственное тело. Ноги подкосились, и я рухнула на землю, как подрубленное дерево.

Собрав все силы и с трудом сфокусировав безразличный взгляд на чудовище, так же безразлично я отметила высокую мужскую фигуру верхом на оборотне и оскаленную голову, катившуюся по земле.

Еще один человек бежал с другой стороны, взывая голосом похожим на отцовский. Земля качнулась, еще раз и я стремительно полетела в спасительную темноту.

Или все это мне просто показалось?

«Я падала. Казалось, моему падению не будет конца. Меня затягивал мрак, густым тягучим туманом окутавший дно самой глубокой преисподней, из которой мне уже никогда не выбраться. Наверное, нужно было закричать, но из груди вырвался только слабый хрип, и я дернулась вперед в попытке выбраться из этого ужасного места, но оно лишь сильнее спутало мои руки и ноги. Что ж, наверное, стоит смириться, какой смысл бороться с неизбежностью? И все же я хотела жить. Вернуться. Снова вдохнуть запах леса и реки. Взглянуть на мир с высоты поднебесья и ощутить свежесть ветра разгоряченной кожей. Слишком рано уходить. А потому…»

Сознание ворвалось в мою больную голову, немилосердно подбросив на жесткой кровати. В глаза ударил едкий свет зажженных свечей, ослепив и заставив зажмуриться. В голове несся табун диких лошадей, выбивая металлический привкус во рту и нарастающий гул в ушах. Я хотела зажать уши руками, стараясь удержать, грозящую сорваться с места, голову. Но тут же осознала свою ошибку. Боль судорогой пробежала по всему телу от малейшей попытки шевельнуться.

В лицо дохнуло влажное тепло. Я медленно открыла глаза. И…

Волна ужаса прошла по телу, сжав горло спазмом.

— Слезь с нее, неугомонная псина, — раздался где-то рядом незнакомый мужской голос. — Сейчас оклемается и разнесет здесь все к гарховой матери.

— Сомневаюсь, — ответил ему Онри и в моей груди улеглась, стремительно набиравшая силу, волна паники. — Она сейчас беспомощна, как младенец.

— Я бы не хотел рисковать своим домом. Дрог, демоны тебя дери, я сказал, слезь с нее.

Только теперь я осознала, что надо мной нависла самая обычная собачья морда. Длинный розовый язык свисал почти до самого моего носа, а коричневые, почти человеческие глаза смотрели с, присущим собачьему роду, непосредственным интересом. Черная морда блестела в неровном свете свечей. Пес вздохнул и тяжело спрыгнул на дощатый пол, глухо цокнув когтями.

Слава всем богам! Терпеть не могу собак.

Я попыталась повернуть голову, чтобы проследить за псом, но тут же получила несколько сотен иголок, впившихся в виски, и слабо охнула. Во рту тут же появился противный привкус, чем-то напомнивший мне амбре от выгребной ямы. Здорово меня приложило. Здравствуй, начало взрослой жизни.