Паутинщица (СИ) - Сон Полина

И кому-то в сторону, — Унесите ее в машину.

И я наконец-то окончательно проваливаюсь во тьму. Слава Морочнице!

Сюзанна.

В больнице Айлин сообщила мне, что мой пациент с утра не в духе, но согласился принять меня после обеда.

— Как это тебе удалось его уговорить? — легкомысленно поинтересовалась я.

— Да так вот, — скороговоркой пробурчала Айлин и покраснела.

Я с любопытством уставилась на пылающие щеки целительницы. Любопытно, что могло так смутить сотрудника Центральной Городской, да еще с таким стажем работы, как у Айлин. Что же там за пациент такой?

Хихикая про себя, я отправилась в предоставленный мне кабинет, творить. Не спеша, с удовольствием выбрала заварочный чайник и чашки из моей довольно обширной коллекции. Так, что же подойдет для моего подопечного? Интересно, какой он? Айлин говорит: «молодой, красивый…» и все. Даже это пришлось из нее клещами вытаскивать.

Итак, молодой брутальный красавец, выберем для тебя белый фарфор в розочках! Определимся сразу, кто здесь хозяин положения, так сказать.

Теперь чай. Я раскрыла коробку, где стояли десятки банок, баночек, коробочек, пакетиков. Настроилась и ушла в себя. Составление чая-это своего рода медитация. Я порой не могу даже предположить заранее, что у меня получится. Руки сами перебирают баночки, что-то подносят к носу для одобрения, что-то отставляют, отвергая.

Когда, спустя какое-то время, я выхожу из этого состояния, все ингредиенты уже выбраны и насыпаны в заварник. Я вдыхаю получившийся аромат, и это как откровение.

Ммм…Детство, радость, беззаботность, защищенность, безобидные проказы и шалости. Да, если это то, что нужно моему клиенту, то…что за детство у него было? Глубоко нам придется копать, чтобы найти корень его проблем. И ведь спроси его на прямую, ни за что не признается, что именно с детским периодом связана на столько сильная эмоциональная травма, что она сейчас подкосила самую основу его личности.

Да, что говорить. Хорошо, если он эту травму вообще помнит, и она не вытеснена на задворки памяти по причине своей крайней болезненности. Ну что, мистер Глостер? Пошалим?

Я выглянула в коридор и увидела на боевом посту свою новую подругу целительницу, а по совместительству довольно сильного мага бытовика. Мы пошептались с ней минутку, похихикивая. И я, убедившись, что Джейн верно поняла мой замысел, принялась с удовольствием наблюдать за шоу в ее исполнении.

Джейн пальчиком поманила мой дубовый антикварный стол, который я заранее распорядилась установить в своем кабинете. Стол медленно поднялся и важно поплыл по направлению к палате. Я открыла дверь, стоя в сторонке и оставаясь невидимой для пациента.

Благополучно доставив стол к окну, Джейн отправила туда же стул и поднос с чашками и заварником. Чашки протестующе звенели, а заварник возмущенно покачивался. Мы с Джейн хохотали, закрывая рот рукой.

Наконец, она удалилась, пожелав мне удачи одними губами. Я нацепила на лицо милую улыбку и шагнула в палату. Улыбка застыла как приклеенная. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. Сознание кричало: «Скользящий!» и привычно пыталось меня покинуть. Но кто же ему позволит?

Я, лишь слегка покачнувшись, все же устояла на ногах, порадовавшись, что нацепила морок заранее и сейчас вряд ли выгляжу готовой грохнуться в обморок. Отключила внутренний образ обугленной паутины. Затем максимально жизнерадостно поприветствовала пациента и медленно, стараясь не делать резких движений, пошла к столу.

Тут меня ждало еще одно, не менее сильное потрясение. Я узнала его. Узнала лежащего на кровати молодого мужчину, несмотря на изможденное до последнего предела лицо, тусклые волосы и безжизненный взгляд. Его губы больше не улыбались, а щеки были мертвенно-бледные.

Как же так? Почему ты? Мой защитник, храбрый и благородный, чья внутренняя сила казалась неисчерпаемой, а уверенная улыбка недвусмысленно намекала, что ты на голову выше всех окружающих людей и обстоятельств.

Воспоминания о нем всегда помогали мне жить, как он сам когда-то помог выжить неловкому подростку, девчонке-оборванке, отчаянной драчунье и не менее отчаянному романтику, в ожидании первой любви.

Жалость и отчаяние затопили меня. Захотелось разгладить пальчиком морщинку между бровями, очертить линию подбородка, стереть темные круги под глазами, схватить Дена в объятия и кричать смерти: «Мое, не отдам!»

Стоп, Сюзи, остановись! Ты же знаешь, это ТАК не работает. Будем действовать по протоколу. Успокаиваемся. Вдох-выдох. «То березка, то рябина. Куст ракиты…э…над рекой». Обожаю иномирные песни. Так, улыбку по шире. И что там с мороком?

Прислушиваюсь к эмоциям пациента. Угу, Его воображение еще уменьшило мой итак до неприличия несолидный возраст. Угу, я шаловливая первоклашка. Гм, ну ладно, усиливаем эту линию. А еще я…Что? Плюшевая игрушка?! Так, спокойно. Я плюшевая игрушка, и меня так и хочется…хм…потискать? Ну уж нет уж. А что же тогда? Почесать за ушком? Так не кошка же? А, была не была. Да, Ден. Я милая плюшевая игрушка и тебе очень хочется почесать меня за ушком. И, может быть, я даже замурлычу.

Наша словесная перепалка, которую я веду механически, почти не вслушиваясь и усиливая морок. А сама готовлюсь к главному: выложить карты на стол. То есть это клиент так должен думать, что «карты на стол», На самом деле все карты я пока оставлю при себе. Этакая ловкость рук и никакого мошенства. Морочница я или где?

— Итак, что касается лечения…

Ден был ожидаемо озадачен моим намерением перенести принятие решений на завтра. Но протокол в этом вопросе однозначен: только в рабочем кабинете, только клиент «при параде» и только на следующий день. Я много раз читала, почему работает именно такой расклад. Но только сейчас по-настоящему увидела, почувствовала, как это важно. И еще раз утвердилась в мысли и в дальнейшем не отступать от принятых протоколов лечения. А пока…Так, о чем мы говорили? Я прокрутила в уме нашу беседу. Мой чай… Мой чай с березовыми почками и хвойными иголками?! Да он издевается!!!

Ден.

Проснувшись необыкновенно рано, я вспомнил, что сегодня мне есть чем заняться. Для начала я вынужденно озаботился поиском приличной одежды. В углу палаты неожиданно обнаружился большой шкаф, и я небезосновательно заподозрил, что одежда может быть именно там.

Негромко ворча для бодрости и время от времени подбадривая себя особенно дорогими моему сердцу ругательствами, я сполз с кровати и отправился в дальний путь.

Шкаф медленно, но верно приближался. Заглянув наконец внутрь, я действительно увидел там свои вещи. Интересно, откуда они там взялись? Вытащив первые попавшиеся джинсы и неопределенно-спортивную футболку, я побрел назад. Мне еще предстояло напялить все это и не помереть в процессе. Иначе грош цена всем моим стараниям. Вряд ли Лилиан позволит мне похорониться в чем-то отличном от черного смокинга.

В результате предпринятых мною титанических усилий, к моменту прибытия личного транспорта в виде инвалидной коляски, я был готов, одет и даже почти причесан.

И вот я сижу напротив моей юной феи. Фея ослепительно улыбается. Но за этой широкой улыбкой вдруг на секунду мелькает страх. И я, благодаря появившимся вчера крупицам силы, очень четко улавливаю этот момент. Более того, память услужливо возвращает меня к нашему знакомству: вот девушка стоит у двери в палату, и на лице ее настоящий ужас, не имеющий ничего общего с приклеенной улыбкой.

Пока я рассуждаю, чем мог так напугать целительницу, ее страх вдруг сменяется искренней радостью, почти восторгом. Так и кажется, что девушка сейчас заскачет на одной ножке. Ее так обрадовало, что я потрудился прилично одеться? Боялась, что я все же явлюсь в больничной пижаме? Да уж. Тут есть чего испугаться. Эта пижама — то еще произведение искусства.

Ну и чему же Вы так рады? Я вопросительно поднял бровь и Сюзи досадливо поморщилась.