Волшебство Лунной ночи - Юлия Жаркова

я объелась до невозможности. В раздумьях подняла глаза. Оказалось, блондин из общего зала сидел за соседним столом. Развалившись на лавке, он лениво прихлебывал морс, даже не прикоснувшись к еде на своем подносе, уткнувшись носом в какую-то книгу. Его сотрапезники, уминая ужин за обе щеки, бросали на него недоуменные взгляды. Он не обращал на них ровно никакого внимания.

— Даже не вздумай, — раздался тихий голос возле моего уха.

Дернувшись, я пролила морс на манжету. Схватила салфетку, поспешно промокнула мокрое пятно и подняла глаза. Кайса смотрела на меня очень серьезно. Насколько можно смотреть на кого-то серьезно с оттопыренной булкой щекой. Кай усиленно закивал.

— Вы о чем? — я притворилась, что не поняла, о чем речь.

— И смотреть в сторону Шейна Нивера не вздумай, — уточнила Кайса. — Ходячая неприятность. Хоть и смазливая. Кай согласно фыркнул, усиленно работая челюстями.

— Эй, я случайно посмотрела в его сторону, так уж вышло, кроме вас я в Академии хорошо рассмотрела только его. Знакомый объект, глаза сами цепляются. И кстати, вы-то его откуда знаете?

— Глаза, значит, — фыркнула Кайса. — Если так, то хорошо, но если твои глаза решат излить на него нечто большее, попроси меня тебе о нем рассказать. Учились в одной школе. Он, конечно, старше и в упор нас не помнит.

— А есть что рассказать? — ехидно ухмыльнулась я, изобразив на лице безмерное любопытство.

— О, да! Примерно пару томов любовных романов с паршивым концом, — припечатала Кайса. И со вздохом взглянув на последнюю булочку, схватила ее и, завернув в салфетку, положила в карман. — Вдруг отличный ужин, это галлюцинация или подкуп хитрыми преподавателями невинных студентов. А так утром у меня будет и отличная булочка, и доказательство подкупа.

Каю заворачивать уже было нечего, а вот я последовала примеру мудрой подруги. Уныло вздохнув, он поднялся из-за стола, мы следом. Подносы с посудой мгновенно исчезли. Мы двинулись к выходу из зала. Внезапно я почувствовала чей-то взгляд. Он в прямом смысле прожигал мне затылок. Я резко остановилась и обернулась, чуть не столкнувшись с девушкой, что шла следом за мной. Она в последний момент вильнула в сторону и, смерив меня возмущенным взглядом, засеменила к выходу. Я оглядела зал, но понять, кто же буравил меня взглядом, не вышло. Слишком много людей. Медленно развернувшись, я зашагала к дверям. Тотчас в затылок вновь уперся ненавидящий взгляд. Я поежилась и прибавила шаг. Друзья ждали меня возле дверей.

— Ты куда делась-то, шла ведь рядом, — удивленно воскликнула Кайса. — Ох, что с тобой, ты такая бледная?

Я притормозила рядом, хотя ноги с радостью унесли бы меня в комнату, не останавливаясь. Вдруг горение в затылке исчезло. Я замерла.

— Эй, подруга, — Кай помахал у меня перед лицом руками.

— Все нормально, — прохрипела я. — Просто поплохело внезапно. Двое суток в дороге. Видимо, после сытного ужина организм размяк.

Кайса смотрела на меня с подозрением. Но в конце концов пожала плечами и кивнула, признавая мое право рассказать правду, когда захочу. Не сговариваясь, они подхватили меня под руки с обеих сторон и повели в сторону общежитий. Кай отпустил мою руку у входа на мужскую половину.

— Увидимся утром, — сказал он, взглянул на нас внимательно, пожевал губами и, развернувшись, исчез в дверях.

Мы свернули в коридор женской части. До комнат дошли в молчании.

— Ну, прости меня, но до утра я просто скончаюсь от любопытства, — вздохнула Кайса.

6. Сон

Открыв дверь комнаты, я зашла внутрь и втянула следом Кайсу. Она, приподняв одну бровь, смотрела на меня не мигая. Я замялась, рассказывать-то было особенно нечего. Не стоил дурацкий взгляд в затылок такого любопытства подруги, но не сочинять же сходу детектив.

— Пока и сама не знаю точно, о чем именно рассказывать. Но… взгляд… ну, когда мы выходили из столовой, кто-то сверлил меня взглядом. Хотя, может, мне просто показалось… — наконец выдавила я.

— Это все? — прищурившись, взглянула на меня подруга.

— Все, — улыбнулась я, неожиданно меня отпустило. — Лунные боги, как глупо, сама себе удивляюсь, но мой отец всегда говорил, даже мелочь может выбить из колеи и все же отмахиваться от нее не нужно.

— А кто твой отец?

— Дознаватель.

— Ух ты. Правда?

Теперь я вопросительно приподняла бровь, Кайса хмыкнула.

— Именно дознавателем я и хочу стать. Да, мой отец — трактирщик, а мама — официантка, горничная, иногда повариха и частенько счетовод, как, собственно и я, до поступления в Академию, но еще я немного сыщик. В трактире с парой гостевых комнат иногда случались и интересные неприятности. И я с удовольствием их распутывала… не сказать, чтобы репутации таверны это всегда шло в плюс… — Она смущенно почесала нос.

— Если хочешь, я познакомлю тебя с моим отцом, они с мамой обещали приехать на осенних каникулах.

— Ой, да, буду очень рада познакомиться с настоящим сыщиком. И кстати, привыкай к нашей ходячей катастрофе — Кай пошел в своих родителей. Они ученые оба, историки. Вот и он пошел в них — книжный червяк. Суховат и далек от нормальной жизни. И, как ты наверняка заметила, частенько бывает ужасно неуклюжим. Вечно витает в облаках заумных исторических трактатов. Оттого рассеян и не собран. Не удивляйся, договорились?

— Уговорила, не буду.

— Вот и умничка.

Она порывисто обняла меня и, пожелав доброй луны, унеслась в свою комнату.

Я уселась на кровать и устало опустила плечи. Денек выдался тот еще. За окном окрестности замка окутала тьма, размывая очертания привычного мира. Деревья темными мазками выделялись на фоне затянутого тучами неба. Ни луны, ни звезд. В приоткрытое окно комнаты ворвался прохладный ветерок, смешанный с запахами моря и дыма костра. Я с удовольствием втянула его полной грудью.

Выложила из кармана булочки, сменила платье и мантию на пижаму. Нырнула под теплое одеяло.

Я забилась в угол под огромную кровать, сердце стучало в горле, по спине тек холодный пот. Зажала руками рот, чтобы никто не услышали моих всхлипов. Вокруг воцарилась невыносимая тишина. Она давила на нервы. Судорожно вздохнула и снова затаила дыхание, прислушиваясь. Могильная тишина. Я осторожно изменила положение одеревеневшего из-за неудобной позы тела. Ноги затекли, и при первой же попытке ими пошевелить чуть не застонала в голос от боли, руки не слушались. Пришлось как можно тише размять непослушными верхними конечностями нижние. Спустя пару минут боль ушла, и я нерешительно подползла к краю кровати и, приподняв свисающий до пола угол покрывала с бахромой, огляделась. Никого. Вдруг по комнате разлился звон.

Стоявшая на каминной полке деревянная