Любовь и прочие яды - Кира Крааш

не стать преподавателем. Я ужасно раздражаюсь, когда очевидное для меня не понимают с первого раза. Второе – через пару часов возникло непреодолимое желание приложить Винсента томиком Большого энциклопедического словаря, чтобы остановить нескончаемый поток вопросов и уточнений. Парень действительно стремился как можно быстрее охватить весь материал. Но поскольку он продолжал думать как практикующий маг, то теория пассивной магии давалась ему с превеликим трудом. Ну и третье, самое главное, – мы оба вошли в азарт и воспринимали происходящее как личный вызов.

– Это не обычная магия! – в очередной раз взвыла я. – Это теория магических потоков! Перестань пытаться схватить их руками!

Винсент раздраженно взъерошил волосы на затылке и откинулся на спинку стула.

– Ты отвратительно объясняешь!

– Я нормально объясняю! Просто прекрати изображать мага!

Парень бросил на меня странный взгляд и скрипнул зубами от злости.

– Пробуем еще раз, – мрачно проговорил он. И мы пошли на сотый круг изучения материала.

Ближе к часу ночи я почувствовала, что сил не осталось никаких. Меня нельзя было заставить объяснять дальше даже под страхом разоблачения.

– Все, нужен перерыв на сон, – простонала я, уткнувшись лицом в бумаги.

– Ладно, – нехотя согласился Винсент.

На стол передо мной легла серебряная монетка.

– Аванс за первый месяц. Завтра продолжим, – безапелляционно заявил бывший маг.

– Вечером, – со вздохом согласилась я, собирая конспекты и исписанные листы бумаги.

– А днем чем это ты занимаешься? – спросил парень.

И так это прозвучало нагло и собственнически, что я разозлилась:

– Не твое дело.

– Я тебе, между прочим, только что отдал месячный доход среднестатистического крестьянина, рассчитывая на плодотворные выходные. Так что очень даже мое.

– Ну и подавись своими деньгами, – окончательно рассвирепев, огрызнулась я. Еще и дверью аудитории на прощанье хлопнула.

Вот ведь самовлюбленный наглый… маг!

Дела на следующий день у меня и правда имелись, и крайне личного характера. А именно – свидание. Уже, конечно, не первое, но от этого не менее волнительное. Все утро я посвятила тому, что пыталась из своего печального внешнего вида сделать что-то приличное. Отчаянно не хватало дорогой косметики, к которой я привыкла в бытность леди. Да и волосы оказались пожжены дешевой краской и потеряли былой объем и лоск. А из нарядов и выбирать нечего – только ученические платья. Практичные, конечно, но на изысканный наряд не тянут.

Скрипнув зубами, вспомнила так недальновидно не взятый вчера серебряный. Нет, жест-то, безусловно, вышел красивый, но деньги лишними не бывают. Особенно для девушки, сбежавшей из дома без запасного исподнего.

В общем, с помощью смекалки и соседок по общежитию я изо всех сил пыталась вернуть себе хотя бы тень былого шика. Видела бы моя матушка эти сборы, восхитилась бы изобретательности нищего студенчества. А знала бы, ради кого я так стараюсь, пришла бы в ужас. Ведь свидание у меня было не с местным представителем аристократии, а с самым обыкновенным сыном кузнеца. Даже не магического ни разу.

Познакомились мы с ним банально: я спросила дорогу до академии, тот повеселился, что я не вижу самых высоких башен в городе, да и решил проводить. Так и закрутилось.

Как дочери главы магического рода мне полагался выгодный династический брак с кем-нибудь соответствующего социально-экономического уровня. Отсутствие у меня магии компенсировалось звонкой монетой внушительного приданого, отчего я была еще более лакомым кусочком. А потому в искренность чувств любого гипотетического жениха не верилось от слова «совсем».

То ли дело Энди! Он знал обо мне ровно то, что я рассказывала. А история малышки Хель Лагерры была исключительно банальна. Сиротка, выросшая при храме и сбежавшая ради лучшей жизни в академию. Ни богатых родителей, ни влиятельных братьев – ничего искушающего.

А потому я впервые в жизни чувствовала если не любовь, то совершенно искреннюю влюбленность. Как и положено неопытной дурочке, строила планы на счастливое совместное будущее и летела на свидание, не ожидая подвоха.

С Энди мы всегда встречались в таверне, ужинали и гуляли по вечернему городу. Сын кузнеца был рослым, широкоплечим парнем с большими натруженными ладонями, в которых тонула моя рука. Он обладал добрым нравом, бесхитростной натурой и жутко прямолинейным характером.

И мне это нравилось.

Я впорхнула в таверну, предвкушая уютный вечер. Внутри было тепло и довольно многолюдно, все же выходной. Стягивая на ходу шарф, я поискала глазами Энди. Тот сидел в углу зала и прихлебывал что-то из огромной глиняной кружки.

– Привет! – звонко чмокнув его в щеку холодными губами, поздоровалась я.

– Ну привет, – как-то кисло улыбнулся Энди.

– Что-то случилось? – нахмурилась я. Впервые в жизни я видела парня таким расстроенным, что всерьез забеспокоилась.

– Да вот… – как-то неопределенно начал Энди. Помолчал, сжав кружку так, что, кажется, той стоило хрустнуть. И выдал: – Случилось, да. Ты и случилась. Я тебя так… весь к тебе… а ты… – горько закончил он.

Нет, парень и раньше особым красноречием не отличался, но сейчас бил все рекорды. Закоротить его могло лишь в одном случае: он как-то прознал про мое настоящее происхождение.

– Эй, это же я, – сказала успокаивающе и коснулась пальцами его рук.

Энди вздрогнул от моего прикосновения и отшатнулся, заставив нахмуриться.

– Да что с тобой?

– Со мной-то все нормально, – огрызнулся парень, спрятав руки под стол, – а вот с тобой, видимо, нет. Что, красивой жизни захотелось любым способом? Сын кузнеца недостаточно хорош для бедной столичной сиротки?

– Да о чем ты?! – опешила я.

– Еще и отпираешься. Бросил тебя столичный щеголь, решила обратно прибежать? Так мне потасканные не нужны.

Медленно, очень медленно до меня доходила причина происходящего. Прогулка с братцем не прошла бесследно! Пока я соображала, как объяснить, откуда у сиротки взялся красавец старший брат, Энди брезгливо скривился и припечатал:

– Шлюха.

От возмущения у меня аж дыхание перехватило. Да как он посмел?! В моих жилах течет чистейшая кровь, какой, наверное, и у королевских детей не бывает, а этот узколобый смерд…

Смерд же, видимо, приняв мой возмущенный вид за что-то другое, кинул на стол пару монеток, разрешил подавальщице забрать себе сдачу и покинул таверну. А я так и осталась сидеть, сжимая кулаки в бессильной злобе. Вот что мне делать? Бежать и доказывать обратное? А станет ли слушать? А стоит ли вообще доверяться этому человеку, раз он так легко поверил сплетням?

* * *

Не знаю даже, сколько времени я так сидела, погруженная в свои мысли, пока ко мне не подошла подавальщица и сочувственно не спросила, принести ли чего. Пришлось взять себя в руки, попросить морс и какую-нибудь сдобу