Эрика Стивенс - Отступница (ЛП)

— Это будет довольно интересная гражданская война, — размышлял Эшби. — Гражданская война с самым сильным когда-либо у нас существующих режимом. Это будет кровавая война между жестоким отцом и сыном, который его ненавидит. Представь себе последствия всего этого, представь этот хаос.

Брэйс застыл, а затем медленно повернулся обратно к ним. Воодушевление потоком исходило от Мелинды, надежды и мечты загорелись в её глазах.

— Или представь всю эту красоту, — прошептала она. — Представь свободу, которая появится после этой тирании, когда безжалостные правила будут разрушены.

— Это твоя любовь к Эшби так сильно ополчила тебя против нашего отца? — спросил Брэйс.

Мелинда склонила голову и приподняла тёмную бровь. В этот момент его задело, как сильно она похожа на их мать. Брэйс никогда особо об этом не думал, он вообще об их матери мало думал, потому что его забрали от неё ещё в детском возрасте. Его отец не хотел, чтобы он проводил слишком много времени с женщиной, которая своей заботой могла сделать его слабее. То же самое случилось с Калебом и Джерико. Он не был уверен, когда забрали Наташу, а Мелинда была ещё малышкой, когда их мать изгнали из замка.

Женщина не сделала ничего, чтобы заслужить это изгнание, она подарила Королю пятерых детей. Но Брэйс считал, что его мать, была бы вполне довольна остановиться и на нём, а вот отец нет. Его мать выгнали только лишь по той причине, что Король решил, что ему будет куда проще не иметь больше жены, живущей под одной крышей с его любовницами. Его совсем не интересовала судьба младшего ребёнка, которая покинула палац вместе с матерью.

— Нет, Брэйс, не в этом причина. Я всегда ненавидела его.

— Я не понимаю.

— Ты и не поймёшь.

Брэйс хмуро на неё посмотрел, но Мелинда не отвернулась от него.

— Ты был в своём собственном мире, Брэйс. Ты был Принцем, будущим Королём, ты не обращал никакого внимания на младшую сестру, которая неожиданно появилась в твоём доме. А как только ты потерял зрение, я ещё сильнее отдалилась от тебя, ото всех. Никто не замечал, как я исчезала на день или два, а иногда даже на неделю в те времена. В том месте я ничтожество, и всегда была, и для меня это стало нормой. У тебя всё вышло намного хуже, чем даже у меня, даже с моим детством за пределами стен Дворца. Я поняла, что моя среда обитания была намного лучше, чем постоянное и испытывающее облако ненависти и разочарований, с которым тебе пришлось жить. Ты никогда не собирался становиться монстром, это отец хотел, чтобы ты им стал. Не имеет значения, как сильно он над тобой издевался и как часто он тебя бил.

— Первенцем должен был стать Калеб.

— Это бы сделало всё легче, и отец тоже был бы счастливее, — согласился Брэйс без сожаления.

— Скорее всего, Калеба было бы свергнуть даже тяжелее, чем отца. Если он ещё не в курсе, то скоро узнает, что теперь он новый наследник престола. Он не отдаст своё звание так легко, а что он только начнёт творить, когда в его руках окажется вся власть…

Мелинда вздрогнула, её рука сжала руку Эшби, который относился к этой мысли с таким же отвращением, как и сама Мелинда. Даже девчонка вампирша смотрела на них с ужасом в глазах. Все что делал их отец, покажется мелочью и пустышкой по сравнению с тем, что сотворит Калеб, когда встанет у власти. Кровь будет свободно протекать по улицам Дворца. Похоть и смерть станут новыми правителями.

— Как ты вообще выжила в тот день, когда убили нашу мать? — спросил Брэйс. Он никогда раньше об этом не спрашивал, даже не задумывался об этом, или о том, что его сестра пережила то месиво, из-за которого погибла их мать.

Мелинда закрыла глаза и сжала руки на коленях. Черты её лица на мгновенье поразила боль, а губы задрожали. Эшби в знак поддержки положил руку ей на плечо и приобнял её.

— Разве это не очевидно?

Брэйс напрягся, он и не знал, что Арианна уже проснулась, пока она не заговорила. Её рука сжала его бедро, а затем девушка неспешно села. Её глаза были слегка опухшие после сна, но они были наполнены темнотой и вихрем боли. Его вопрос повис в воздухе, а она ждала, пока он что — то скажет.

— Нет, — высказал он, чувствуя себя так, как будто не знал ответ и тем самым её разочаровал.

Девушка положила свою ладошку Брэйсу на щёку, её глаза смотрели без упрёка, с пониманием, но в них закралась печаль. Печаль, не за неё саму или даже за Мелинду, а за него. Брэйс был поражён той грусти, что он заметил во взгляде Арианны, он этого не понимал. Не понимал, зачем она хотела утешить его в данную минуту.

— Твоя мама пожертвовала собой ради Мелинды.

Брэйс застыл, он нахмурился, и убрал руку Арианны со своей щеки.

— Как ты можешь об этом знать? — спросил он.

Её полные губы дрожали, слезы жгли прекрасные сапфировые глаза Арианны.

— Потому что именно так выжили мы с Уильямом.

Брэйс был захвачен врасплох, его рука сжала руку Арианны. Он повернулся к Мелинде и удивился, увидев, что та смотрит на Арианну с состраданьем и пониманием.

— Это правда? — спросил он. — Наша мама пожертвовала собой ради тебя?

— Да, — подтвердила Мелинда.

Брэйс хранил тишину некоторое время, пытаясь переварить всю, полученную информацию. Он никогда не знал свою маму по-настоящему, она была добра к нему то недолгое время, которое они были ещё вместе. Но Брэйс не знал, как ей жилось в самом Дворце, так и за его стенами.

— Зачем ей это делать?

На вопрос ответила не Мелинда, это сделала Арианна.

— Любовь. Простая, безоговорочная любовь.

Он посмотрел на Арианну, увидел в её глазах необходимость, горячее стремление, чтобы он понял её слова. И Брэйс понял. Он хорошо понимал тот вид любви, о котором она говорила, он знал, как это отдавать жизнь за того, кого ты любишь — он бы отдал свою жизнь за Арианну. Два месяца назад, до того как Брэйс её встретил, он ни за что бы ни понял этого, даже не стал бы вникать зачем делать нечто подобное ради другого. А сейчас не было ничего, что смогло бы остановить его от спасения её жизни.

— Я понимаю, — заверил он её. Улыбка Арианны оказалась очень нежной, слезинка покатилась по её щеке. Он аккуратно стёр её прочь. — Что такое?

Арианна слегка отодвинулась от него, её глаза затуманились, она оглянулась в сторону, а затем опять посмотрела на него. Её челюсть сжалась, а подбородок она с гордостью выпятила вперёд.

— Наш отец думал, что лучше всего мы будем спрятаны не в лесу, а в доме. Ему казалось, что если мы начнём нормальную жизнь, а не жизнь в лесу, то так будет только безопасней и лучше для нас. Мы жили там около года, но в один день к нам пожаловали патрули с рейдом в деревню за пленниками и смертниками.