Наталья Бойкова - Кровь Вампира

— Ливия?.. — едва слышно проговорил вампир, стараясь унять дрожь. Я видела, как он старается и как у него не получается. Леон сдался и закрыл глаза.

— Привет… Я… мне нужно тебе помочь. Ты знаешь, что делать.

Леон резко распахнул глаза и с выражением настоящего ужаса посмотрел на меня. На его лице читалось недоверие, страх и гнев. Он хотел разразиться длинной тирадой, но пересохшее горло не давало ему такой возможности. Впервые я обрадовалась этому. Леон мотнул головой и прохрипел:

— Даже не смей! Я не хочу…

— А я хочу спасти тебя! — перебила я его направления на путь истинный.

— Я и так мертв. Ты хочешь спасти, что по идее живым быть не может.

— Леон…

— Ли, даже не думай. Несмотря на слабость, я сумею тебя оттолкнуть.

— Леон…

— Я не хочу… Я не смогу остановиться.

— Знаю. — Просто ответила я.

Леон пораженно взглянул на меня. Он зашевелил губами, только теперь они сложились в улыбку.

— Вот как?

— Не говори ничего, — я не удержалась и накрыла его губы своей ладонью.

Леон умоляюще на меня посмотрел. Бесполезно. Если я что-то решила, ничто не сможет меня переубедить. Просто ничто. Я оглянулась на Хатора, пытаясь понять, что он сделает. Демон лишь передернул плечами. В его глазах отразилась досада.

— Делай что хочешь. Считай, меня здесь нет.

Хатор усмехнулся и действительно растворился в воздухе. Мне показалось это не более чем хорошо сделанной иллюзией. Уж в чем-чем, а в этом демоны точно переплюнут кого угодно.

Я повернулась к Леону. Стянула с себя куртку, перчатки. Сразу же стало холодно. Я вздохнула и убрала с шеи волосы. Браслет противно царапнул кожу. Я прикоснулась к плечу Леона. Он покачал головой. Если бы ситуация была иная, имелся бы хоть один вариант… но я таковых не видела. А Леона я спасу даже ценой жизни. Своей. Кровь — это жизнь, само её понятие, смысл. Без крови человек — ничто. Поэтому вампиры так сильно любят кровь. Именно поэтому. Кровь — это жизненная сила. Жизнь.

Леон протестующе покачал головой. Его я уже не спрашивала. Нужна кровь — пусть возьмет. Я напрягла свои силы и притянула его лицо к моему горлу. Вампир попытался оттолкнуть меня, но я знала одно. Скоро мрачная природа вампиров возьмет верх. В битве между выживанием и чувствами у вампиров, как и у людей, проигрывало второе. Надо — выжить. А уж потом и чувствами легко займешься. Я сделала глубокий вдох. Неожиданно острая боль пронзила почти все тело.

Я едва не закричала, настолько было больно. Казалось, что-то вбивают в тело. Но из моего рта не вылетело ни звука. О моей боли лишь знали глаза, из которых выкатывались слезы, и звенья цепи, сжатые в моих руках. Я сидела, обхватив руками Леона, уткнувшись лицом ему в грудь. От него, несмотря на заточение, пахло чем-то особенным. Чем-то… родным. И приятным. Боль стремительно развивалась, имитируя вбивание раскаленных игл в тело. Да. Было действительно больно. Я почувствовала, как цепь в моей руке начинает гнуться.

Неожиданно боль прекратилась так же, как и началась. Из меня будто выпустили весь воздух. Я себя чувствовала сдутым воздушным шариком. Радостным, но пустым. Вместо боли по телу раскатывалась огромнейшая усталость. Глобальная. Я расслабилась. Вот она свобода. Леон еще не отрывался от моей крови. Я ему ничего не говорила, не препятствовала. Просто жила. Впервые за много лет я просто жила. И… возможно, умирала за любовь. Вампиры и смерть неразлучны. Они всегда ходят под руку. И их пути нередко пересекаются.

Смерть… Я часто видела смерть. Это и смерть моих родителей. Это я переживала очень долго. Помню, в детстве я казалась веселым ребенком, а сама ночью плакала в подушку. Когда я стала постарше, но боль осталась, пришлось откладывать подушку и брать в руки тренировочный меч. Если мне было плохо, захватывал гнев — шла в тренажерку и дубасила манекены и грушу до того момента, пока или они не сломаются, или я не свалюсь обессиленная. Это были мои первые смерти. Первое горе, первое испытание, которое должен пройти каждый Охотник. Даже не желая быть такой же, я проходила те же уроки.

После смерти родителей меня взял Лучезар, поставил в бойцовскую группу. Настали сложные времена. Я стала слабеть. Люди, которых я любила, уходили и не возвращались. Была и Юля — моя воспитательница. Она ушла через год через знакомства после того, как завязались доверительные отношения. И её убили. Кто-то из высших демонов. Потом тот парень, которого поймали из-за меня. Вот тут я действительно осознала, как сильно рискую, открываясь людям. Одновременно с новой смертью я познала чувство гнева и необузданной ярости. Сжигающее чувство, которое почти невозможно контролировать. А я хотела. Тогда я сильно напортачила. В отместку за убийство моего любимого уничтожила весь клуб низших, слабых демонов. Леону я не все рассказала. Он бы не смог понять. Я мстила. И этой своей стороной и частью истории не горжусь.

Я несколько раз видела смерть почти в лицо. Многие представляют её в виде старухи, уныло бредущей по дорогам жизни. По-моему, это более молодая женщина. Спокойная (в таком деле без этого никуда). Немного сумасшедшая. Но ничего страшного, мистического в ней нет. Странно, все люди боятся умереть. Те же, кто все время на передовой, стоит со смертью под руку, вовсе не боится умирать. Гибель для него так же привычна, как жизнь. Обрученные со смертью. Никогда не думала, что стану вспоминать об этом. А вот теперь вспомнила. Люди, отдавшие все, лишь бы быть ближе к грани. Не боятся умереть, не боятся жить. Все ошибки, которые они могли совершить, уже совершены. Терять нечего. Вот и все.

Леон оторвался от моей шеи, я почти чувствовала свою кровь на его губах. В нем самом. Жизнь. Кровь за жизнь. Жизнь за кровь. Все логично, черт возьми. А я… я сильно устала. Просто устала и мне хочется спать. Сон. В нем столько хорошего. Во снах всегда происходит то, чего в реале просто быть не может. Сны даруют многое, но могут и отобрать почти все. Разве вам никогда не хотелось остаться во снах, чтобы та сказка не кончалась? Иногда происходят и кошмары. Неудачная пародия на сон, когда просыпаешься окончательно разбитым. Да, я могла заснуть любым из сновидений. Кошмаром или сказкой. Что-то мне подсказывало, сон принесет лишь покой. Безграничный покой, который я ищу очень давно…

Охотники тоже люди…

Я открыла глаза, увидела перед собой лицо Леона. Оно быстро возвращало цвет. Ссадина на щеке уже зажила. Ожоги находились в процессе заживления. Я задумчиво приподняла руку и дотронулась до его лица. Леон чуть заметно улыбнулся.

— Ливия…

Он коснулся моей щеки, провел тыльной стороной ладони вдоль неё. Я не выдержала и отпустила усталость. Последнее, что удалось увидеть — глаза Леона, приобретающие более светлый оттенок.