Третья жена хозяина песков (СИ) - Наварр Анна

— Готово, госпожа.

Арку настроили и она с тихим гудением наполнилась светом. Я смотрела на нее и силилась подавить дежавю. Я эту арку определенно раньше видела. Пусть и не входила в нее. Вот только где?

Услышав о готовности, Цадик вытащила откуда-то из-под слоев покрова металлическую пластинку и приложила ее к одному из углублений в арке. Цвет сияния внутри сменился на бледно-голубой, а гудение стало как будто мелодичнее.

— За мной! — скомандовала моя пленительница, и меня потащили в арку.

Я закрыла глаза перед переносом.

Пусть будет сюрприз.

Но его не случилось.

По ту сторону портала оказалась усадьба дивов в Парящем городе.

Точно. Такие арки стояли именно там, и через них прибывали гости свадьбы. Так печально закончившейся свадьбы.

Я посмотрела по сторонам. Вот с того балкона мы с Актауром прыгнули. И я впервые раскрыла крылья. А тут стоял подиум с алтарем, но сейчас здесь пусто. Тел нет, алтаря тоже. Скамеек, где сидели гости — и тех нет! Сплошной ровный газон.

Который вовсе не украшает механизм, весьма похожий на средневековую дыбу. Или прокрустово ложе, что тоже не лучше. Там меня и закрепили, под строгим и внимательным надзором Цадик и дива Урахана.

Старик выглядел не слишком хорошо. Но увидев меня, и вовсе пошел серо-зелеными пятнами. И только когда меня закрепили, затянув на руках и ногах ременные петли, подошел поближе.

— Она? — спросила Цадик.

— Да. Оленнара. Эту тварь трудно с кем-то спутать.

— Плату, лучезарнейший.

Цадик протянула руку и в нее тут же лег флакон, в магическом зрении светящийся всеми цветами радуги. Зелье явно из набора Раузан. Можно даже не угадывать, какое. Как мало я стою!

А ведь они и не подозревают, что тут в пустыне есть целый источник этого зелья.

— Я смотрю, семья в сборе. И мои верные жены встречают меня, воодушевленные и радостные.

Актаур стоял на том самом балконе. Таким злым я его не видела еще ни разу. Настоящее воплощение ярости.

— Господин мой, ты совершенно прав. Я так ждала тебя весь этот год, — нежность и радость в голосе Цадик почти можно было потрогать руками, настолько густо они лились с ее языка. — Позволь твоей скромной жене хоть поцеловать полы твоего одеяния…

С каждым словом она подходила ближе и ближе к Актауру, ее походка чуть раскачивалась. Как будто кобра подползает, встав на дыбы. Для полного соответствия не хватало только раскрывшегося капюшона.

Актаур сделал ей шаг навстречу, еще один. А с третим шагом оказался у нее за спиной.

— Дальше не пройдешь, — подал голос див Урахан. — Или она умрет.

В направленной на меня руке старика появился черный шарик заклятья. Такое я еще не видела.

Актаур остановился. Посмотрел на меня. На Урахана.

— Ну хорошо, старик. Что ты хочешь?

— Эта женщина останется здесь, — Урахан показал на меня. — Ее тело принадлежит моей семье, а не тебе. И ребенка моей крови ты тоже отдашь.

— А больше ничего не хочешь?

Актаур сузил глаза, а его пальцы нежно поглаживали рукоять зажатого ножа. Файсар был закреплен на его спине так, что головка была выше плеча. получалось, малыш смотрел в ту же сторону, что и отец.

— Отчего же, — притворяясь, что не заметил издевки, продолжил Урахан. — Ты немедленно заберешь эту свою Цадик и покинешь Парящий город. Я дал твоей жене зелье плодородия, которого она так жаждала. Надеюсь, ты знаешь, как с этим поступить? Считай, что меняем ребенка на ребенка.

Актаур сделал еще один небольшой шаг вперед.

— А если я не согласен?

Черное заклятье дрогнуло в руке дива.

— Что ж, это был единственный вариант, когда ты мог остаться жив.

Черное заклятье слетело с пальцев Урахана и бесследно растаяло на появившемся вокруг Актаура щите.

— Что?! Как?! — старик удивился, и выпустил еще несколько заклятий, так же бесследно исчезнувших.

— Ребенок, конечно, твоей крови, див. Но он — мой. И женщина эта тоже моя. И я не уйду без них.

Он не успел договорить, как на его голову сзади опустилась короткая дубинка. И он рухнул на газон.

— Вот зря ты забываешь про меня все время, Аур. Очень зря, — Цадик держала в руке свою колотушку. — Забирай их, если тебе так хочется, старик. Но он — мой. Думаю, пара месяцев в специальных колодках смирят его тягу к странствиям. А там уж и зелье подействует.

Подозреваю, что у меня были совершенно круглые глаза, когда я смотрела на эту идиллическую семейную сцену. Да уж, я от такой жены тоже сбежала бы на край пустыни, так оно для здоровья гораздо полезнее будет.

А Цадик пнула лежащего Актаура и велела своим людям тащить его.

Но не успели они подойти к Актауру, как вокруг него возникло свечение. Файсар совершенно верно оценил угрозу как для себя, так и для приемного отца. И закрылся скорлупой магического щита.

— Что? Что? — на два голоса спросили див Урахан и Цадик. — Ребенок-маг?

Урахан посмотрел на меня. Цадик — на ребенка.

— Он — мой! — тут же громогласно заявили оба.

Меня, конечно, спрашивать не стали, да и говорить с кляпом во рту не очень удобно.

И тут же Цадик осела на землю, цепляясь за грудь. На черном покрове расплывалось еще более черное пятно. То самое заклятье Урахана, которое не подействовало на Актаура.

— Не забывайся, женщина. Ты всего лишь человечка, да еще без способностей. Я заплатил тебе положенное, но больше ничем не обязан, — див Урахан выглядел довольным. — Но я благодарен тебе, что ты привела ко мне всех их… Искать по пустыне каждого было бы неудобно. Поэтому я дарую тебе быструю смерть.

Цадик уже хрипела, покров слетел в сторону, и стало видно, что ее губ стекает ярко-красная струйка крови. Несколько мгновений, и она замерла бесформенным кулем.

Еще несколько пассов руками, и люди Цадик присоединились к своей госпоже.

— Простецы. Не следует забывать, что даже если вас много, маг стоит гораздо большего.

Урахан наклонился к Файсару и осторожно размотал витки шарфа, на котором висел малыш. Поднял ребенка. А в Актаура отправил какое-то заклятие зеленого цвета. Думаю, что-то вроде парализации. На его месте я бы тоже так сделала. Слишком много мы ему причинили беспокойства.

По знаку дива на площадке появились его помощники. Они оперативно притащили еще одну дыбу, куда тут же начали прикручивать еще бессознательного Актаура.

— Такой хороший малыш, такой красивый малыш… — воркующим голосом образащался старик к Файсару. — Раз оба моих сына мертвы, ты станешь наследником… примешь магию рода.

Руки Урахана засветились призрачно-голубым светом, и этот свет начал окружать ребенка. Но впитаться не мог — вокруг тела малыша возникла зеленоватая пленка свечения.

— Что? Что ты сделала с моим внуком, сука? — обернулся Урахан ко мне.

Я ответила поднятием бровей — говорить все равно не могла.

Урахан махнул рукой и кляп вывалился сам собой. Я облизнула губы и улыбнулась. Отвечать не спешила.

— Что ты с ним сделала? — повторил вопрос старик-див.

— Я? Ничего.

— А кто?

— Твой сын. Он несколько раз назвал нашего сына ублюдком. При свидетелях.

— Нет, нет… Дахар, какой же ты идиот, — прошептал Урахан. Присмотрелся к малышу. — Но это не объясняет почему ребенок отторгает меня!

— Я же сказал, этот ребенок — мой, — донесся с противоположной стороны голос Актаура.

Старик обернулся.

— Так это ты… Ты присвоил его, отнял у меня даже внука!

— Вы так разбрасывались сокровищами, что любой бы сделал то же самое, — ухмыльнулся Актаур.

— Ты! Тебе было мало, что ты убил моих сыновей! Ты решил извести вообще весь мой род?! Что ты о себе возомнил, букашка!

— Это был не он. Это я убила твоих сыновей, — вмешалась я.

— Ты? — И как только у Урахана голова не кружится, туда-сюда поворачиваться от меня к Актауру и обратно. — Но ты же… Ты не можешь!

— Хочешь проверить? — с вызовом поинтересовалась я.