Агапи в Радужном мире (СИ) - Колч Агаша

«Не то чтобы запросто, но с одним из них знакома близко», — отдышавшись, ответила я, думая, как бы уменьшить эмоциональную «громкость» собеседника.

«Очуметь!» — отозвался тот, выдавая себя словом из моего лексикона всеми корнями и листьями.

«Тебе кто разрешил шариться в моих мыслях?!» — зарычала я, включив дракона.

«Я только с краю смог. Дальше непробиваемый блок стоит. Без твоего согласия не взломать, даже если лишить сознания. Кто поставил?» — без малейшего раскаяния отозвался Древо, томимый любопытством.

«Френки. Она гениальный биомаг. А у тебя какая специализация?» — направила разговор в нужное мне русло.

«В нас изначально заложено столько знаний, что любой из отправленных в космос Древ может быть гением в любом направлении науки. Но так не бывает. Всё равно нужно выбирать один или два пути развития. То, что лучше получается, или то, что более перспективно. У меня на этой планете нет ни разнообразия информации для исследования, ни надежды на то, что она появится», — откровение было окрашено такой горечью, что мне искренне стало жалко отшельника.

«Но ты мог бы заниматься социологией, например, одновременно помогая народам мира Лес, — предложила я. — Материал для исследования у тебя есть. Тем более что совсем скоро ситуация усложнится тем, что из Бункера на поверхность выйдут новые люди. Новые они будут не только тем, что большинство из них никогда не выходило из замкнутого пространства. У них мышление другое, восприятие мира и межличностные отношения разнятся с известными тебе. Наблюдение, изучение и помощь в адаптации — это ли не исследовательская работа? Ты мог бы помочь Зелёной матери и её ученице Сарон наладить взаимоотношения коренных жителей и пришельцев. Кстати, многие знания, которые сейчас у тебя невостребованы, тоже пригодятся. Лечебная медицина, профилактика, фармакология, известные тебе, на сто процентов будут задействованы. Люди, вышедшие из изоляции, не приспособлены к пище, воде, вирусам и инфекциям Леса. Им придётся очень трудно первое время».

Хорошо, что эту речь я подготовила заранее, сформулировав разумные доводы и продумав веские аргументы. Мне казалось, что задумка должна заинтересовать Разумное Древо, но он молчал. Я чувствовала его безмолвное присутствие, но то ли думает, то ли ещё чего-то ждёт.

Кстати, на основе чего они разнятся по половому признаку? Френки осознавала себя женской особью, а местный мужской. Вот ещё одна загадка удивительного народа. И какое известное мне мужское имя могло соответствовать новому знакомому?

На Земле в разные времена жило немало достойных мужей. Конечно же, всех я их не знаю, и сходу не вспомню, но имя одного удивительного учёного вдруг всплыло в памяти. Узнала о нём случайно, перед роковым походом.

Попалось мне в интернете высказывание: «Знание — самое превосходное из владений. Все стремятся к нему, само же оно не приходит». Любопытство подтолкнуло посмотреть, кто же так глубоко мыслит, и несказанно удивилась тому, что мудрец жил почти тысячу лет назад.

Почему бы и нет? Попробую!

«Уважаемый, я хочу предложить тебе имя. Так звали великого учёного в моём мире. Несмотря на то, что жил он достаточно давно, его и сейчас почитают гением», — прервала я тяготившее меня молчание.

«Озвучь!» — оборвал мою презентацию потенциальный крестник.

«Аль-Бируни», — кротко ответила, думая, что смогу предложить ещё, если Древо не устроит предложенный вариант.

«Имя что-то значит?» — заинтересованно спросил учёный.

«С окраины. Не в центре родился этот достойный человек, но достиг многого», — объяснила я смысл.

Помню, что меня тогда очень удивила история его жизни. Неутолимая жажда знаний помогла нищему мальчишке стать всемирно известным учёным-энциклопедистом. Наверное, этим и запомнился. Не искал оправданий, а искал книги и учителей. И то, что став признанным учёным, сам обучил многих.

«С окраины, значит. Как и я, — тенью пронеслось в моей голове, а потом чётко и уверенно. — Мне нравится это имя. Можете обращаться ко мне Бируни».

Я облегчённо выдохнула, даже не думая настаивать на приставке «аль».

И тут же воспользовалась предложением.

«Уважаемый Бируни, готов ли ты занять достойное место в божественном пантеоне мира Лес?»

«Что же мне делать… Ты не отстанешь. Буду помогать богине, — раздался ответ, и после секундной паузы последовал вопрос. — А как это делает Френки?»

Говорить о любимой подруге я готова всегда! Поэтому рассказ о её деятельности в обустройстве населения Океана был подробным.

Бируни, отбросив ревнивый скептицизм, откровенно восхищался изобретательностью своей соотечественницы.

«Наверное, она делает намного больше, а я знаю далеко не всё, — посетовала я. — Жаль, что вы не можете общаться. Уверена, что Френки могла бы тебе помочь советом».

«Да. Было бы у тебя что-то физическое от неё, веточка или лист, можно было бы установить связь. Это же как голограмма. В каждой частичке есть целое», — согласился Древо.

Так вот оно что! То-то все веточки Праматери на всех алтарях Океана имеются. Это не просто символ — это транслятор её божественной сути. Сути моей умной, знающей, прекрасной и доброй Френки.

«Здесь нет. Все артефакты остались в кисете на Лавиньш, — со вздохом подтвердила я. — Оказывается, мне даже ночью расслабляться нельзя, и спать надо во всеоружии».

«Раскрой ладонь!» — коротко приказал собеседник, и, когда я протянула руку открытой ладонью вверх, над ней засветился овал миниатюрного портала.

Ещё мгновение, и кожи коснулся невесомый, тёмно-зелёный с бледно-жёлтыми прожилками зубчатый листик.

«Отдашь Френки», — последовало наставление, и Бируни отключился от моего сознания.

— Отдам. Куда же я денусь, — проворчала я, думая, как бы аккуратнее упаковать бесценный подарок, чтобы доставить адресату в целости и сохранности.

Закрыв клапан нагрудного кармана форменной куртки, куда уложила запечатанный в стазис лист Разумного Древа, поинтересовалась у молча наблюдавшего за происходящим кота:

— Куда хозяйка наша запропала?

«Сейчас придёт, — широко, во всю мощную пасть зевнул Бродяга, затем с наслаждением потянулся, слегка покогтив ворс ковра. — Соскучилась, что ли?»

— Идти надо. А не прощаясь только англичане уходят, да и то в исковерканном выражении.

«Не понял», — опустился на слегка подранный ковёр кошак.

— Давняя и запутанная история, — хотела было отмахнуться я, но увидев склонённую к плечу голову заинтересовавшегося темой собеседника, затараторила. — Англичане на самом деле всегда были чопорны и не отступали от правил этикета. И говорили так о своих извечных противниках — французах, считая их легкомысленными и маловоспитанными. Те же, в свою очередь, так говорили о немцах. Это ещё один народ, соседствующий с ними на материке. Но в переводе на мой родной язык случились англичане.

«Тесно у вас там. Вот и ссоритесь», — сделал неожиданный вывод собеседник.

— Я, как видишь, не там, а здесь. И вряд ли когда уже вернусь, — почему-то обидевшись за такое суждение, резко ответила коту.

Настроение испортилось окончательно. Хочу домой, к Филиппу и Инку. Пусть в то временное жилище, которое никогда не станет моим домом, но говорят же, что дом там, где тебя ждут. А они меня ждут. Точно знаю.

— Задержалась я, забросив гостей, — не извиняясь, просто констатируя случившееся, скользнула в приоткрывшийся полог Зелёная мать.

В отворившийся на миг проход заглянули густые тёмно-синие сумерки. Заканчивался ещё один длинный трудный день.

— Как прошли переговоры? — спросила я, желая понять, что делать дальше.

— Сарон согласилась принять ученичество. Что из этого получится, узнаем позже. Сейчас они с Косроком вернулись в … эээ… Бункер, чтобы подготовить к выходу запертых там людей.

— Значит, я свободна? — вскочила я.

— Я и раньше тебя не задерживала. Можешь возвращаться, но я не могу помочь тебе уйти, — грустно призналась богиня. — У меня нет такой силы.