Двойка чаш. Приворот из гримуара - Мара Санкта

Кейн наклонился и поцеловал ее в лоб. Кейн отстранился, но его руки остались на плечах Эстер, крепко, словно могли удержать ее от всех бурь мира.

— Эстер, ты должна быть готова к тому, что теперь осудят и тебя. За «смену стороны», за то, что поддалась соблазну и связалась с темным.

Он сделал паузу, словно позволяя этим словам осесть между ними, прежде чем продолжить.

— Я буду защищать тебя всеми силами, ты знаешь это. От угроз, от беды… Но сплетни и разговоры, они всегда находят путь, как вода сквозь пальцы. Я не всегда смогу их остановить.

В ответ Эстер лишь усмехнулась, и в ее улыбке была горькая ирония не без налета высокомерия.

— Дорогой мой властелин мертвых, еретик и вообще зло во плоти, — она вздохнула, сдерживая смех, — я молодая вдова, дочь должника и беглянка от Инквизиции. Я успела себе заработать врагов с обеих сторон, мстить придут как за Серену, так и за Тристана… а я должна бояться городских толков?

— Справедливо, — хмыкнул некромант, — но ведь не я начал разговор о чужом мнении. Все же что-то тебя волнует.

Он был прав, но ведьма пока не могла даже для себя точно указать на причину этой тревоги — беспокойство о собственной репутации после всего, что она сделала для этого мужчины, казалось, пришло с опозданием. Она понимала, что ни ее родной город, ни ее семья не проходили через те же испытания, те же трансформации, что Эстер — они не слышали пустоту в голосе Кейна, когда его клеймили; не ужасались садистскому огоньку в глазах Ирви; не были готовы отдать жизнь и душу за врага, лишь бы больше не пролилось ненужной крови. Они знакомы только со старой версией Эстер, которая уже тогда пресытилась монотонной и безысходной жизнью, сорвалась навстречу приключениям и славе. И ей не было страшно, что ее новую, со шрамами на сердце, с шутками про скелета на побегушках, с мишенью на спине и мраком в заклинаниях просто не примут; ей было страшно, что она сама их за это не сможет осуждать.

Эстер так легко будет защищать Кейна перед всеми — но мысль о том, что ей придется защищаться самой, мечом зависла над ее тяжелой головой.

— Как ты думаешь, — неожиданно даже для самой себя спрашивает ведьма, — ты из детства гордился бы собой нынешним?

Граф хмурится, и с беспокойством смотрит на собеседницу. Это что на нее напало?

— Нет, — категорично, но печально отвечает он. — Маленький Кейн Винтер ни за что бы не согласился на клеймо Гильдии, смерть всех близких и еще и союз со светлой… не во всем был бы прав.

Вот же лис; Эстер усмехнулась, но туч его попытки польстить и пошутить все же не развеяли.

— Вот и я не уверена.

— А тебе и не нужно. Оставь грехи мне, сама займешься добродетелями. С меня гордыня, с тебя — надежда, — он чуть приподнял ее лицо за подбородок, чтобы она не смогла отвести взгляда. — Так будет справедливо. И правильно.

На площади города, где в этот вечер проходила ярмарка, оживленные толпы смеялись и торговали, а воздух был насыщен ароматами свежей выпечки и пряностей. Эстер и Кейн стояли среди этой кипучей жизни, но для них казалось, будто весь шум мира отступил на второй план, оставив их в идеальном мире, где были только они вдвоем.

Закат уже отдал свои последние краски, уступая место бархатной ночи. Небо, полное мерцающих звезд, казалось мостом в другой мир — мир, где сомнения и страхи Эстер на мгновение потеряли свою власть. Она обняла Кейна еще крепче, и его руки ответили ей таким же теплым и сильным объятием.

Вокруг них продолжались гулянья, факелы и яркие лампы освещали улыбающиеся лица, дети с восторгом гнали друг друга среди торговых рядов, а музыканты играли веселые мелодии. Однако в пузырьке их общего тепла время, казалось замедлилось, и каждый момент растягивался в вечность.

Они понимали, что их ждут новые испытания и сложности, что мир за пределами этой ночи не будет таким же понимающим и теплым, как объятия друг друга. Они уже пожертвовали так много, и потеряли еще больше на своем пути, что эта близость, это неожиданное доверие и долгожданная весна были как драгоценные дары судьбы, которые они не были готовы отпускать или подвергать испытаниям.

Эстер опустила голову на грудь Кейна, и он нежно прикоснулся к ее волосам. Их дыхание синхронизировалось, и в этот момент они были как одно целое, защищенное от взглядов и слов мира. Мирно шумела вода в фонтане, и звуки ярмарки соединялись в успокаивающую мелодию, которая казалась написанной именно для них.

Будь что будет.

***

Колеса их повозки медленно перекатывались по извилистой дороге, ведущей к Флистану, родному городу Эстер. С каждой милей пейзаж вокруг менялся, словно кто-то невидимый высасывал из земли все краски и жизнь. Те земли, которые они покидали позади, были полны мягких оттенков весны, рожденной их совместным заклятием — зелень там была сочнее, цветы ярче, воздух наполнен был сладким ароматом цветения и насыщенной влажностью земли.

Однако чем ближе они приближались к Флистану, тем мир казался более блеклым и унылым. Небо светлело до серо-голубого, а облака нависали тяжелым покрывалом, скрывая раздолье света и тепла. Деревья встречали их редкими вспышками зелени, будто их листва еще не решила, стоит ли распускаться полностью, а трава под ногами казалась более жесткой и приглушенной.

Эстер неожиданно для себя осознала, насколько мощна была их магия. Девушка вдыхала воздух, который здесь был более тонким и резким, чем теплый, насыщенный ароматами ветер Исендора. Было ощущение, что каждый сантиметр этого пути замирает в ожидании чего-то, что не приходит.

— Здесь так тихо, — проговорила Эстер, голос ее звучал задумчиво. — Как будто сама природа замерла в предвкушении перемен, которых так и не случилось.

— Может быть, мы даже слегка перестарались, — хмыкнул Кейн, явно разочарованный пейзажем.

Город уже начинал проявляться на горизонте, его силуэты мерцали в серой дымке, которая окутывала его стены и башни. Эстер чувствовала, как в ее груди растет напряжение. Флистан был частью ее прошлого, местом, откуда она бежала в поисках приключений и новых горизонтов. Сейчас же она возвращалась, но уже не той девушкой, что впервые открыла двери аптеки перед пушистыми гонцами матери-природы. Она возвращалась с мужчиной, чья сила