Академия Теней. Проклятие Василиска (СИ) - Иванова Ольга Дмитриевна

— До портала? — Гадриель потер глаза.

— Да, видишь, вон там, светится… Нам к нему. Все вопросы потом, ладно?

— Где Патрик? — Лео спросил это без прежней ненависти к бывшему другу, а, скорее, с волнением.

— Здесь, — я нашла лежащего парня. — Давай вдвоем. Боюсь, один ты не справишься.

— В другой раз я бы не принял это оскорбительное предложение от девушки, но сейчас… — Гадриель устало усмехнулся.

— Я никому об этом не расскажу, — пообещала я, тоже улыбнувшись. — Давай… Поднимаем его.

Идти с такой ношей было тяжело, ноги еле слушались, а перед глазами от слабости и напряжения плясали мушки, и только приближающаяся арка портала давала силы двигаться дальше.

— Еще чуть-чуть, — прошептала я, когда до нее оставались считаные шаги. Которые оказались самыми трудными.

Ступая в портал, я уже едва держалась на ногах. А когда оказалась по ту сторону силы все же оставили меня, и я потеряла сознание.

Очнулась я не в своей комнате, но узнала ее сразу. Спальня ректора. Сердце сразу сбилось с ритма, а взгляд заметался в поисках ее хозяина. Тот нашелся быстро и совсем близко: сидел в кресле рядом с кроватью. И, кажется, о чем-то задумался. Но стоило мне пошевелиться, он сразу обернулся.

— Паола? Тэра Гранд… — ректор поднялся. — Как вы?

— Неплохо, — я тоже попыталась сесть. Лежать при нем, да еще и на его кровати, было совсем неловко. — Почему я здесь, а не у себя?

— Я решил, что так будет удобней, — ответил он. — Не оставлять же вас одну… Вильям хоть и заверил, что с вами все в порядке, но сказал, лучше приглядеть за вами.

— Где Гадриель и Боуи? Что с ними? — вспомнила я о ребятах. — Патрик был без сознания.

— С ними тоже все хорошо. Вилли их осмотрел, сейчас они отдыхают оба. Вы мне расскажете, что произошло? Там, за аркой… Где вы столько часов пропадали? — Итан Мадейро задал этот вопрос как-то нервно, будто злясь. Или волнуясь?

— Часов? — переспросила я недоуменно.

— Да, вас не было больше двух часов, — ректор стал расхаживать по комнате. — Мы… Мы все уже не знали, что и думать!

— Больше двух часов… — протянула я удивленно. — Мне казалось, прошел от силы час.

— Вилли упоминал что-то такое…— заметил Мадейро. — Будто время в мире фениксов течет медленнее.

— Но я не была в мире фениксов, — вздохнула я. — Мы с ребятами оказались на пограничье миров. Там ничего нет, лишь туман. И это межмирье тянет все силы. Мы едва успели вернуться. Точнее, ребята. Со мной бы ничего не стало, умерла бы и умерла… Возродилась бы снова. Наверное… — тут я горько усмехнулась. Как же дико это звучало! Могла ли я подумать, что когда-нибудь буду говорить подобное? — До сих пор не могу поверить в то, что я… — но слово «феникс» применительно к себе так и не смогла произнести.

— Да, это невероятно… — голос ректора тоже стал глуше и словно охрип. — Все то, что рассказал Вилли… На первый взгляд казалось выдумкой…

— Нет, это точно не выдумка. Теперь я это знаю наверняка. Там, в межмирье меня встретила моя тетя, — призналась я. — Во всяком случае, она так представилась... Я не могла видеть ее, только слышать… Она рассказала, что у меня есть родители и сестры с братьями… И они ждут меня… Просила вернуться к ним поскорее.

— И почему вы не пошли с ней? — Мадейро спросил это, стоя ко мне вполоборота.

— Я не могу попасть к фениксам так просто, потому что за время своего нахождения здесь утратила с ним нужную связь, а чтобы ее вернуть, мне надо… Переродиться, — выдохнула я.

— Переродиться? — ректор все же повернулся ко мне. — Это то, о чем говорил Вилли? Вы должны…

— Умереть, — закончила я за него.

— И что вы собираетесь делать? — после некоторой паузы поинтересовался он.

— Не знаю…

В комнате вновь повисло молчание, напряженное и почти невыносимое. На глаза вдруг набежали слезы, запершило горло.

— Я, наверное, пойду, — произнесла я, торопливо поднимаясь с постели. В пышных юбках это было не так уж просто, однако мне все же удалось встать на ноги. Правда, опору удержать долго не вышло: от резких движений тело вновь налилось слабостью, а в голове зашумело. Я покачнулась, но упасть мне не позволили.

— Вы с ума сошли? — ректор одной рукой обнимал меня за талию, а другая поддерживала под локоть. Только вот от такой близости голова закружилась еще сильнее. — Вилли сказал, что вам нельзя вставать до утра. Очередной обморок захотели?

Но мой взгляд остановился на его руке:

— Вы снова в перчатках. Разве в этом теперь есть необходимость? — тихо спросила я.

Он не ответил. Вместо этого зубами стянул перчатку и отбросил ее в сторону. Затем вновь осторожно коснулся моего локтя. Медленно и почти невесомо провел пальцами по руке до плеча. Я тотчас покрылась мурашками и взволнованно затаила дыхание. А его пальцы уже скользили по моей шее вверх, словно изучая… Линия подбородка… Щека… Скула… И снова вниз, к губам… Несколько бесконечно долгих секунд… Судорожный вздох — и его губы оказались на моих. Но тут же замерли, будто в нерешимости, проверяя. Тогда я сама приоткрыла губы навстречу — и чуть не задохнулась от обрушившегося в следующую секунду поцелуя. Меня целовали жадно, торопливо, почти безумно, но этот напор не пугал, напротив, пробуждал ответную жажду, заставлял дрожать всем телом и прижиматься все теснее к груди ректора, оплетая его шею, зарываясь пальцами в волосы. И даже когда я ощутила саднящую боль на губе, не отпрянула. Но это все же сделал сам Мадейро.

— Прости, я слишком не сдержан, — он осторожно слизнул капельку крови с моей прокушенной губы, затем порывисто притянул меня к своему плечу, сжал в объятиях. — Я просто слишком желал этого, но даже не надеялся, что смогу это сделать… Поцеловать тебя.

— На мне ведь все заживает в считаные секунды, забыли, господин ректор? — я усмехнулась, утыкаясь носом ему в плечо.

— А ну покажите, тэра Гранд, — он взял меня за подбородок и приподнял его. — Действительно… Ничего нет. Значит, можно продолжить…

Следующие поцелуи были уже ласкающими и неспешными и оставляли пылающие следы не только на губах, но и лице, шее, ключицах, а я млела, млела под ними и не верила, что это и правда происходит со мной… — Я не хочу тебя отпускать, но если желаешь, могу все же проводить тебя в твою комнату, — прошептал Мадейро, в какой-то миг все-таки оторвавшись от моих губ. — Но лучше останься здесь. Мне так будет спокойнее… Обещаю, что буду сдерживать свои низменные порывы, — он улыбнулся, заметив мое замешательство. — Дальше поцелуев дело не зайдет, клянусь. Итан осознавал, что предлагая подобное, его самого ожидает мучительная ночь. Но еще мучительней она будет, если он отпустит Паолу. Расстаться с ней сейчас казалось ему подобно смерти. Да, это было похоже на одержимость, но Итан ничего не мог с этим поделать. Паола Гранд ворвалась в его жизнь живительным вихрем, возродила в нем то, что, казалось, давно умерло, заставила снова дышать… Возможно, позже, когда он свыкнется с осознанием всего этого, поверит, что все это правда, а не сон, буря в его душе уляжется, и он сможет наслаждаться всем этим с уверенным спокойствием и без страха потерять. Но пока слишком много чувств бушевали в нем, не желая находить покоя.

— Я могу даже спать в кресле, — Итан все же попытался шутить. Он видел смущение Паолы, понимал ее сомнения, не хотел торопить. Да, Итан желал ее до дрожи, хотел сделать своей, до конца, но все же смог усмирить эту жажду до того момента, когда и она будет готова сделать этот шаг. Паола — не девушка из заведения Шарлизы, излишняя спешка, напор, страсть могут испугать ее. Именно это, пусть она и пыталась скрыть за растерянной улыбкой, сквозило в ее взгляде.

— Хорошо, я останусь, — наконец произнесла Паола. И так мило покраснела, что Итан не удержался и снова прижал ее к себе. — Но про кресло еще подумаю, — ворчливым шепотом добавила она.