В любви и на войне все средства хороши! (СИ) - Ведуница Ирина

— Более чем, — ответил нехотя, сквозь зубы. Неудача с побегом злила, но приходилось держать себя в руках и не показывать этого.

А мой собеседник тем временем продолжил:

— Давайте не будем ходить вокруг да около и сразу проясним несколько моментов. Первое — мы знаем, что Вы отавийский шпион. И это сомнению не подлежит. Второе — с полной уверенностью могу сказать, что амнезии у Вас нет и никогда не было. Поэтому продолжать придерживаться этой легенды и дальше — смысла не имеет. Вам придется ответить на мои вопросы и желательно, добровольно. Учитывая Ваше происхождение и обще напряженные отношения между нашими странами, не хотелось бы омрачать временное перемирие новыми прецедентами. Но в данном случае иного выхода просто нет.

Перемирие? Он сказал временное перемирие? Это что же должно было случиться, чтобы наши страны пусть ненадолго, но остановили войну? Черт! Что еще я пропустил, пока валялся в беспамятстве и восстанавливался? Похоже, появился хорошая возможность это разузнать. Пусть и в таком непривычном положении. А вопросы? Пусть задают. Не так уж и много я на самом деле знаю.

— Я согласен на диалог, но хочу предупредить сразу: на некоторые вопросы ответить не смогу — на мне магическая клятва верности. Так что предавать свою страну в любом случае не собираюсь. Ни словом, ни делом.

— Это весьма разумно и благородно с Вашей стороны. Но я в курсе наличия у вас клейма «Школы мечей» и особенностей его значения, так что ничего провокационного или секретного пытаться узнавать не буду. Только не пытайтесь нас обмануть или каким-либо образом ввести в заблуждение. Являясь менталистом высшей категории, я легко смогу отличить ложь от правды. Так что не тратьте зря ни наше, ни свое время. А начнем, пожалуй, с представления. Стенли Трод, граф Ленштейнский, эмиссар Его Величества Фредерика Четвертого к вашим услугам. Теперь назовите Ваше полное имя и титул.

— Рональд Альбрехт Дорс, виконт Онрейский, — не стал скрывать я, все еще надеясь, что мое имя не столь известно, чтобы навести на некоторые ассоциации. Однако мой собеседник оказался из числа осведомленных. Как некстати!

— Ба-а… — протянул он с веселым недоверием, — Да не тот ли это самый Рональд Дорс, младший сын герцога Тинарийского, бывший капитан дворцовой стражи и личный телохранитель Герберта Второго, короля Отавии? Который два года назад из-за нелепой случайности потерял свою должность и пропал из поля зрения не только общества, но даже наших спецслужб? Признаться, мы думали, что Вам не удалось пережить выгорания магического дара и у герцога на одного сына стало меньше.

Насмешливый тон этого вояки покоробил, но гораздо больше разозлило упоминание о тех давних днях. И пусть случившееся два года назад кардинально изменило мою жизнь, сожалеть об этом я не собирался. Я исполнял свой долг. То, что официальная версия случившегося отличалась от правды, меня не волновало. Главное, что я и близкие мне люди были в курсе дела, а мнение толпы мне было безразлично.

Однако, помня, что сейчас я веду разговор не просто с дознавателем, но еще и менталистом, постарался сдержать истинные эмоции в узде, вместо них прикрывшись вполне логичным в данном случае раздражением и неприязнью. Это было несложно. Слоило только вспомнить слова Люсиль, моей невесты о том, что выгоревший маг, потерявший престижную должность, больше не соответствует ее статусу и поэтому наша свадьба не состоится. Вновь ощутив весь полагающийся спектр негативных эмоций, я продолжил играть свою роль.

— Вы слишком хорошо осведомлены о столь незначительной политической фигуре, как я. Или просто любите собирать светские сплетни? — почти прошипел, окатив презрительным взглядом своего весьма довольного собеседника. Вот и чему так рад, спрашивается? Что «крупная рыбка» ему в сети попалась? Или что-то свое на уме?

— Ну, насчет собственной незначительности — вы явно преуменьшили. Дальний родственник короля, занимающий важный пост при его персоне. Более того, выходец из древнего рода, полностью контролирующего силовые структуры соседнего государства — это ли не повод для более пристального внимания? И даже потеряв свою должность Вы по-прежнему остались членом весьма влиятельного семейства: отец — военный министр, правая рука Герберта Второго. Старший брат — начальник департамента разведки и контрразведки. Средний — командующий внутренними войсками. Более чем впечатляющий список, — хмыкнул мужчина и как-то особенно остро на меня посмотрел, будто пытаясь считать не только поверхностные эмоции, при этом продолжая свой монолог: — Мне только одно непонятно. Как при таких выдающихся данных как мага, авторитетной родне и личном доверии короля, Вы умудрились ввязаться в тот безобразный скандал, закончившийся столь бесславной дуэлью? Неужели наскучила придворная жизнь и так сильно не хватало острых ощущений, что ради этого на карту Вы поставили все? И из-за кого! Совершенно посторонней Вам женщины! Не понимаю.

Вот и официальная версия всплыла! И что-то слишком настойчиво меня о ней расспрашивают. Причем, явно видно, прислушивается менталист, копает. Неужели возникли какие-то сомнения на этот счет? А вот этого нам не нужно. Поэтому стоить усилить накал подставных эмоций, пусть читает себе на здоровье! Вновь вернулся к воспоминаниям о некогда любимой невесте, предательству нескольких, считавшимися близкими, друзей, тяжелому периоду выживания восстановления, обрушивая на стоящего передо мной мага все многообразие и силу тех негативных эмоций и ощущений. Вслух же выдал:

— Вы связали меня и допрашиваете, чтобы узнать подробности личной жизни? Или изначально планировалось что-то иное, да болезненное любопытство взяло свое?

— Сообразительный, — как-то по-доброму улыбнулся граф и тут же резко сменил тему разговора, спросив прямо в лоб: — Откуда у вас появилось запретное оружие?

— А вот этого я вам сказать не могу. Точной информации у меня нет, а слухи пересказывать не собираюсь.

— Принято. Но почему Отавия вообще решилась на его применение?

— Это было ишь ответной реакцией на действия с вашей стороны того же характера.

— Поясните.

— Я имею в виду недавнюю атаку нашего фланга отравляющими газами из перечня запретного вооружения домагической эпохи.

— Какие еще газы?!

— Люизит и иприт. Страшное алхимическое оружие, не имеющее естественного противоядия. Вылечить пораженных газом смогли только экстренно стянутые в госпиталя целители и некроманты. Не распознай мы вовремя симптомы и чуть промедли с лечением, страшно подумать, каких размеров могло бы достичь число жертв. После столь подлого удара моя страна посчитала себя в праве тоже использовать запретное вооружение, что и сделала в недавнем сражении.

Я не стал говорить о том, что подобное решение далось нам нелегко и вызвало много споров и разногласий. Ни к чему им это знать. Так же как посчитал излишним делиться отцовскими догадками, относительно инициатора данного нововведения. У меня не было доказательств. Хотя теперь, видя наливающееся гневным возмущением лицо стоящего напротив меня военного, получил хорошую пищу для размышлений. А мои сформировавшиеся уже догадки подтвердило резкий и бескомпромиссный ответ:

— Ложь! Тандир никогда в своей истории не использовал запретного вооружения. И не собирался делать это в войне с вами. У нас нет разработок способных на такое! Это еще не говоря о том, что столь подлые и бесчеловечные средства противоречат высокой науке справедливой и честной войны. Так что обвинения Ваши лживы и беспочвенны, хотя сами Вы, почему-то искренне верите в то, что говорите.

Я ничего не успел ответить на его слова, потому что в разговор неожиданно вмешался, молчаливо стоящий до этого в стороне целитель.

— Одну минуту! Вы сказали, что вашим солдатам оказали помощь вовремя подоспевшие целители и некроманты. Но ведь объемы работы должны были быть просто колоссальными. А подготовить и привезти в столь короткие сроки нужное количество накопителей — просто невозможно. Выходит, что на вашей стороне в ближайшем тылу магия есть?