Тридцать три поцелуя на десерт (СИ) - Ли Марина

– Спусти свои косы, красавица, – по-идиотски улыбаясь, прошептал я, а Мадди округлила глаза и перепуганно прошипела:

– Ты что тут делаешь? Почему не спишь?

– Иди ко мне, – позвал я.

И она, не колеблясь ни секунды, и даже позабыв захлопнуть окно, выскочила из башни в одной тонкой сорочке и пушистом платке на плечах.

– Что-то случилось?

Даже в темноте было видно, как в зелёных кошачьих глазищах плещется страх за меня. И я не выдержал. Обхватил руками побледневшее личико, поцеловал правую бровку, левую. Переносицу. Скулы поочерёдно. Прикоснулся к верхней губе.

– Ты выйдешь за меня?

Лисичка глянула укоризненно, а я прижал её ладонь к своей груди. Прямо напротив сердца, чтобы чувствовала, как оно там ворочается, встревоженно и нетерпеливо.

– А если я скажу, что влюбился? Так сильно люблю тебя, что больно и страшно. Если я скажу тебе это, принцесса Лиса?

Она закусила губу и зажмурилась. Прижала ладошки к моей груди и смущённо разгладила ткань на рубашке. Потрогала кожу между ключицами. Погладила шею. Запуталась пальчиками в волосах на затылке. И всхлипнула жалобно-жалобно прямо мне в рот:

– А ты не говори. Не говори, Брэд! Пожалуйста, не говори!

– Почему? – Я куснул легонько нижнюю губку и старательно загладил невидимую ранку языком.

Мадди ахнула и больно дёрнула меня за волосы.

– Лись, почему?

– Потому что я тоже… Тоже люблю тебя. И это н-не больно, но так страш-шно… – Она шептала так тихо, что я смысл её слов улавливал не слухом, а на каком-то тактильном уровне. Они будто впитывались в кожу моих губ и лица.

– Ты боишься меня, Мад?

Она яростно затрясла головой.

– Ты что? Нет! Глупый… Я говорю, что люблю тебя. И это страшно.

– Любить?

– Больно сделать. – Лисичка клюнула меня в уголок губ и испуганно отпрянула. Ну, как отпрянула? Попыталась. – Ты всё для меня, а я…

– А ты для меня, – заверил я и в качестве подтверждения прижал Мадди к Девичьей башне (снесу её к Демонам, если Джона, чтоб ему икалось, не исправит своё косорукое заклинание) и целовал её так долго и старательно, что каким-то образом мы умудрились пропустить рассвет.

– Ты выйдешь за меня? – снова спросил я, когда небо окрасилось в серый цвет. – Выйдешь?

Моя будущая жена выглядела до невозможного вкусно и соблазнительно. Зацелованный рот, рассеянный взгляд, сорочка… Сорочка из плотной ткани моими стараниями совершенно испорчена (и слава Предкам!).

– Нет, – ответила Мадди и потянулась ко мне за поцелуем.

Да.

Да, моя нежная.

Да, моя наивная.

Да, моя самая заботливая Лисичка в мире. Ты станешь моей женой, и я научу тебя смелости. Тебе нечего бояться, ведь рядом с тобой отныне всегда буду я.

С трудом отпустил её. И только потому, что у самого дел было выше замковой крыши. И все их нужно было закончить до дня нашей свадьбы, которая состоится, например, недели через две. Крокусы, гиацинты и голубые ирисы. Из-за них по весне весь замок голубой, а Бренди как-то сказала, что лично она не знает ни одной женщины, которая не любила бы этих цветов.

Идеальное сочетание для букета моей невесте.

Моей идеальной невесте…

............................................................................

*Матэнхэйм – эпизодическое семейство из истории «Когда Кузнечики выходят на охоту». Подробности о том, что с ними приключилось, вы можете прочитать в этом романе.

Быть смелой ночью было так легко! Целовать Брэда и неустанно шептать «да» на каждое бессовестно порочное движение его губ. И верить! Так просто было верить ему под светом звёзд! И так чудовищно жаль, что рассвет разбудил мои мозги, и я вспомнила, почему не могу пойти на поводу у собственных желаний.

Брэд – благородный наследник. И это не просто слова, это обязанность. Обязанность передать магию рода сыну, обязанность найти одарённую жену, обязанность вырастить сына настоящим магом.

А я? Разве я могу помочь укравшему моё сердце мужчине в этом вопросе? Единственное, что я могу – научить сына печь пироги.

Того самого сына, который в этом мире просто не может родиться. Именно поэтому я до утра не могла найти себе места. Ворочалась на ещё вчера казавшейся удобной постели, то проваливалась в сон, то подрывалась, как ужаленная. Сходила в уборную и постояла у зеркала, рассматривая своё отражение, и подумывая пореветь. Взялась было за кулинарную книгу, но и тут потерпела поражение.

Когда небо едва-едва посерело, обозначая рассвет, я переоделась и помчалась вниз, заниматься тем делом, которое лучше всего помогало мне очистить голову – готовкой.

Накануне двое из щитодержцев откуда-то приволокли мне целое ведро свежей морошки, и полчаса, пока на них не рявкнул неизвестно откуда появившийся Брэд, рассказывали мне о том, как сильно, трепетно и беззаветно они любят пирожки.

– С любой начинкой.

Намёк я приняла к сведению. Тем более, что обещала же помочь замковому повару. Поэтому с рассветом я спустилась на первый этаж Девичьей башни, где решила организовать свою собственную кухню. Всё равно, судя по поселившимся в каминной трубе летучим мышам, этим помещением уже много лет никто не пользовался.

Первым делом избавилась от жильцов, нелегально заселившихся в камине. Они поначалу пищали, шевелили ушами и жалобно корчили свои уродские мордочки, но вскоре осознали всю тщетность своих стараний, и перебрались на чердак, где им было самое место, а я развела огонь, отмыла каменный пол, покрытый тонкими, похожими на морщины трещинами. Раздобыла длинный дубовый стол – его мне щитодержцы удобно слевитировали прямо к камину. Достала кое-что из утвари. Короче, развернулась так, чтобы всё было под рукой, и, донельзя довольная собой, занялась любимым делом.

В меню у меня были запланированы пирожки с капустой, с мясом, с морожеными вишнями и с той самой морошкой. Тесто одно, а начинок много, и каждой надо уделить внимание. Чтобы не слишком горячей была, и не слишком холодной. Избавиться от лишней жидкости. Не пересолить. Не переборщить с сахаром. В общем, есть чем заняться.

И так я увлеклась работой, что даже не сразу заметила прибытие гостей. Высокая рыжая девушка в зелёном плаще целителя по виду была не старше меня. Взглянув на меня, она сразу же представилась Агавой Пханти, велев называть себя Кузнечиком, а вторую девушку – Пейдж. Огляделась по сторонам и спросила, чем может мне помочь.

– Снять пробу с пирожков, – постановила я.

Ну и за чаем мы разболтались о житье-бытье, и даже успели подружиться. Как это ни печально, но на почве неприятностей.

– Все беды в этой жизни от мужиков, – авторитетно заявляла Пейдж, и я с ней была готова согласиться, а вот Агава хмурилась и кусала губы, подыскивая нужные слова для возражений.

А ведь поначалу я насторожилась, но очень быстро поняла, что, несмотря на свой высокий статус (целители испокон веков у всех были в большом почёте) и родовитость, эта девушка со странным прозвищем Кузнечик была открытой в общении, доброй и очень милой. Мои пирожки она уплетала с таким аппетитом, словно ничего вкуснее в жизни не ела, попутно жалуясь на то, что совершенно не умеет готовить. Тут же попросила меня дать ей несколько уроков, вспомнила, что уже успела познакомиться с моей самой младшей сестрой Линни, и как-то незаметно выложила историю половины своей жизни.

Я представила себе, как здорово будет с ними обеими проводить вечера возле отвоёванного у летучих мышей камина. Подруг, если не считать сестёр, у меня никогда не было, но я была бы рада видеть эту огненную, яркую и смелую девушку среди своих друзей.

Но планы по сближению пришлось отложить из-за вынужденного отъезда обеих женщин. Агава нервничала. То носилась по башне, то выглядывала в окно, то вдруг срывалась и убегала на улицу, но возвращалась с опущенной головой.

– Мне страшно, – призналась она в конце концов. – Я не хочу жить в Цитадели. Разве это жизнь? Не хочу. Боюсь. Поеду с ними и… И кто знает, что случится?