Марина: Виверн (СИ) - Король Анастасия Сергеевна "Ева Король"

– Ты решил вырастить из наших детей монстров, таких же как и ты?

Внутри Анирама все кипело и взрывалось от едва сдерживаемых чувств: ужас от того, что эта попытка Евы может увенчаться успехом; страх того, что его разоблачат, ведь все думали, что Владыка смерти мертв, а ее опрометчивый поступок мог привлечь внимание АКД.

Ярость вспыхнула. Он с трудом сдерживал внутри себя силу.

– Ты – омерзителен! – выдохнула Ева. – Я говорю, что ненавижу тебя, а ты продолжаешь цепляться за меня. Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя. Знаешь, какое мое самое главное желание? Чтобы ты сдох! Сдохни, Анирам Мортис!

Мортис сжал кулаки, и дыхание Евы оборвалось на полувздохе. Владыка смерти больше не сдерживался. Забвение сменялось новыми потоками боли. Все смешалось. Ева оказалась в Аду.

Безучастный, пустой взгляд Евы смотрел в одну точку. Митчелл провел фонариком перед глазами и, покачав головой, встал.

Владыка скрестил руки на груди. Изуродованное лицо исказила гримаса недоверия.

– Я не могу помочь.

– Но я не затрагивал ни мозг, ни сосуды.

Митчелл долго и пристально всматривался в глаза Владыки.

– У нее не выдержала психика. То, где я помочь не в силах. Возможно, она восстановится, вернется, но это зависит только от нее, – вздохнул он и, собрав сумку, вышел.

Мортис дрожал то ли от напряжения, то ли от вдруг переполнившей его душу боли. Он подошел к сидящей напротив окна Еве и как подкошенный рухнул перед ней на колени.

– Ивви, – прохрипел он, заглядывая снизу вверх в ее глаза. – Вернись ко мне.

Ладони судорожно сжали ее хрупкие пальцы.

– Ивви, прошу, вернись ко мне.

Стеклянные безжизненные глаза так и продолжали смотреть перед собой.

Мортис закричал и, подскочив, схватил стул. Ярость краснотой пульсировала перед глазами. Стул полетел в окно. Мортис перевернул комод, и с него слетели все украшения, которые он дарил Еве за шесть лет. Со звоном они рассыпались по полу. Мортис наступил на кольцо, усыпанное брильянтами, и прошел к пианино. С ненавистью он открыл клапан и ударил по клавишам. Инструмент жалобно загудел. Табурет полетел в него.

Мортис выл раненым волком и громил, рушил все что видит. А Ева все сидела, не двинувшись, и не замечала ничего вокруг.

Мортис нажал на тормоз. Лицо, скрытое кепкой и солнечными очками повернулось к сидящей рядом Еве.

Владыка смерти вышел из машины и открыл дверь с ее стороны. Она была куклой, дышащей, податливой куклой. То что он когда-то хотел, но не сейчас… Эта женщина не была Евой.

– Пошли, – без красок в голосе произнес он и потянул ее руку. Он помог ей выбраться из машины и, подхватив за талию, повел к ближайшей скамье.

Они сели. Ева безжизненно смотрела перед собой. Мортис поджал изуродованные губы. Он все искал проблеск сознания в ее глазах.

– Ивви, – прошептал он. – Ты ведь этого хотела? Свободы? Вот она. Я отпускаю тебя.

Но взгляд Евы не изменился.

Мортис сглотнул ком в горле и направился обратно к машине. Он сел на водительское сидение и, впившись взглядом в Еву, замер.

Она продолжала сидеть. Редкие прохожие проходили мимо. Никто не обращал внимания на сидящую на скамейке, молодую женщину.

Мортис ждал, что она сейчас моргнет, удивленно распахнет глаза, оглянется и вскочит. Он надеялся, что глаза Евы вмиг заблестят сознанием… Воспоминания о том, как он увидел ее в первый раз, одолели его. Ее лучистые живые полные бирюзы глаза сверкали от эмоций, что выплескивались из нее.

Мортис моргнул и воспоминание рассеялось. Ева так и продолжала сидеть на скамье пустая, неживая.

Ей все же удалось сбежать от него в забвение.

Шли часы, сгущались сумерки, а они все сидели: Мортис в машине, Ева на скамье.

Он сжал руль изо всех сил и закричал. Крик, полный боли, отчаянья, осознания того, что он собственными руками убил ее.

Мортис, обезумев, бил все подряд.

Она не вернется.

Ева никогда не вернется.

Марина шумно выдохнула и, задрожав, уставилась в закрывшиеся глаза мамы.

Прошла всего лишь секунда, а Марина словно прожила еще одну жизнь.

“Ева… Мама, я не знала. Если бы я только знала, что тебе пришлось пережить! Прости меня!”

Глаза налились слезами. Крупные капли посыпались на лицо мамы, омывая ее щеки.

– Прости меня. Если бы я только знала. Мама, мне так жаль.

Тем временем Мортис следил за Мариной, впившись в нее взглядом.

После убийства Евы, он словно освободился от оков. Он хорошо знал Марину и увидел в её взгляде, что Ева передала ей какой-то образ.

Дима в ужасе смотрел, как Марина обнимала Еву. Горький плач девушки поднялся к сводам. Присутствующие молчали, не решаясь произнести ни слова.

Вдруг Дима увидел знакомое лицо. Сердце дрогнуло.

Марк стоял среди толпы. Он снял шляпу и грустно вздохнул, смотря на Еву с Мариной. Дима впился в него взглядом. Почувствовав взгляд, Марк вскинул голову.

Дима скривился. Теперь все встало на свои места: Марк был предателем и именно из-за него досье Марины не проверили должным образом; теперь стало понятно, как стрелок Мортиса узнал, что Дима был в ресторане; именно благодаря Марку в его самолет попала бомба.

Марк приветственно кивнул.

“Он что издевается?”

Ярость поднялась, и Дима задергался на стуле.

– Мортис! – закричал Дима. Владыка смерти раздраженно оглянулся. – Ты трус! Привязал меня. Давай сразимся!

Мортис ухмыльнулся и наклонился к самому лицу Димы. Медленно клеточка за клеточкой его лицо стало преобразовываться. Еще мгновение и на Диму смотрел его клон.

– Ты в самом деле думаешь, что я соглашусь на дуэль с тобой? – он не сдержал смех. Дима ошарашено уставился на себя. – Прошлая дуэль стоила мне лица.

– Так вот как ты сбежал и выжил. Это твоя вторая способность.

– Это третий подарок тебе. А теперь ты заплатишь мне за поражение. Я ждал этого двадцать с лишним лет. Пришло мое время праздновать победу. Я не могу позволить драгоценной силе Аскендитов пропасть, поэтому не мог просто убить тебя.

Мортис махнул рукой, и ему поднесли стул с высокой спинкой. Он сел в него и принял свой обычный вид.

Митчелл, пыхтя паровозом, подвез систему. Он вставил иглы в руку Мортиса и в руку дергающегося Димы.

– Лучше не сопротивляйтесь, тогда все пройдет чуть менее болезненно.

– Да пошел ты, – огрызнулся Дима и плюнул Митчеллу в лицо. Митчелл брезгливо вытер щеку.

– Иском, что вы открыли, не только пробуждает силы дэвлесс в обычных людях, но и способствует полной передаче способностей от дэвлесс к дэвлесс, правда донор при этом не выживает. И напитать себя можно только одной дополнительной способностью, – высокомерно произнес Митчелл и включил аппарат.

Кровь, окрашивая тонкую трубку, быстро двинулась к аппарату. Дима нервно оглянулся. Его жизнь в буквальном смысле утекала из него. Пока он не чувствовал дискомфорта. Трубка, которая вела от аппарата к Мортису, дернулась, и бордовая кровь побежала по ней. Мортис довольно проследил, как кровь вошла в его вену и, вздрогнув, откинулся на спинку. С другой руки собственная кровь Мортиса стала вытекать в донорский пакет.

Вдруг Дима осознал, что Мортис заменял свою кровь на его. И понимание этого заставило его задергаться, но он был крепко прикован.

Безысходность перевернула в нем все, и вдруг он понял, насколько же сильно любил Марину. Он нашел ее глазами.

Она сидела возле Евы, уложив ее голову себе на колени.

С последним ударом сердца мамы, внутри Марины словно что-то сломалась.

Разбита. Унижена. Предана. Владыка был для нее учителем. Она исполняла его приказы, думая, что он заботился о ней, о ее маме, но это была ложь. Вся ее жизнь была ложью.

“Он насиловал маму, и она родила меня. Немудрено, что она пыталась убить нас обеих… Мама ненавидела меня. Как мне жить теперь? Как дышать мне без тебя, мама? Прости меня. Прости. Мама”.