Лана Ежова - Цена принцессы

Из громадного костра шагнула темная фигура. Сквозь слезы я плохо видела, и в бледно-синем ореоле, с вертикально поднятым мечом в руках она показалась безумно страшной. Будто на фоне буйствующего огня возник демон в боевой ипостаси.

– Кай?

Да, это был он!

Темный выпустил меня из своих объятий и бросился навстречу неуязвимому противнику.

Они схлестнулись, как Свет и Тьма в отгремевшей века назад войне.

Я горячо взмолилась богине. Я болела за Кайрона, но не хотела, чтобы умирал его брат. Проклятый темный захватил и себе кусочек в моем сердце, и я не хотела его гибели.

Но если выбирать между ним и Кайроном…

Перед глазами пронеслись воспоминания о полных нежности и восхищения синих глазах и горящих безумным восторгом черных.

Зажмурившись, в отчаянии прошептала:

– Пожалуйста, я не хочу, чтобы кто-то из них умирал…

Грянул гром. Вспышка света ослепила, хотя глаза мои были закрыты.

– Вот и все, ты проиграл, – прозвучал совсем рядом усталый голос.

Я недоверчиво посмотрела на Тенебриша, распластанного на закопченных, местами прожженных тьмой плитах. Золотая сеть, сияющая так ярко, что больно было смотреть, опутывала его тело. Генерал стоял над проигравшим, приставив острие Скайлира к его горлу.

Но не артефакт рода Холгер удерживал чародея, нет. Я узнала описание Ловчей Сети, да и маковки Сторожевых Столбов золотисто сияли, подтверждая догадку.

Я не могла их активировать, это точно. Значит, это сделал Кайрон.

Какой удар для моей веры в уникальность могущества предков! Он не шутил, когда заявил, что потомки Виктора Холгера имели такие же права, что и наследники Сержа Смелого. Все мои представления о собственной значимости для Мизгира оказались ошибочны. Наша с Эйрикой гибель не стала бы для страны невосполнимой утратой – к власти пришел бы другой род, такой же особенный, как и наш.

Лежащий на спине чародей громко захохотал:

– Рина, ты всех сделала, плутовка! Как же я не разглядел правду?

Смеясь, он протянул руки – и Кайрон защелкнул на них антимагические оковы.

– Получилось так, как ты хотел, братец? Сказка для строптивой красавицы, история, в которой любовь творит настоящую волшбу!

Генерал, игнорируя странное заявление, рывком поднял темного на ноги.

– Пойдем, не время для шуточек.

– Отчего же? – притворно возмутился тот. – Самое время!

Громкий всхлип позади – я резко обернулась и похолодела.

В паре шагов от меня стояла Лорида. Дрожащими руками она едва удерживала длинный меч сожранного тьмой наемника. Клинок змеей обвивал сгусток тьмы. Маслянисто-черный, шевелящейся…

– Дрянь! Это все из-за тебя! – завизжала предсказательница пронзительно. – Ты обманула всех!

– Кьяра, беги! – Отчаянный крик Кайрона ударил по нервам, но не сдвинул с места. Я словно прилипла к мраморным плитам.

Это конец. Меня сейчас убьют.

Преодолев оставшееся расстояние, рыдающая Лорида вонзила меч в живот.

Живот своего сына.

Чародею понадобилась доля секунды, чтобы внезапно возникнуть передо мной и принять удар на себя.

Инерцию не остановить, особенно когда в руках оружие, увитое тьмой, жаждущей крови.

– Нет! – заверещала женщина, выдергивая меч из тела Децема и падая на колени. – Нет!

Чародей тоже рухнул. Упал на спину. Лицо, обращенное к небу, было белее мела.

Я бросилась к нему, срывая с шеи целительский артефакт.

На губах Децема пузырилась ярко-алая кровь, когда он криво улыбнулся. Скованные антимагическими кандалами руки прижимались к животу.

– Ему ничто не поможет. – Подоспевший Кайрон схватил меня, не давая коснуться зараженного тьмой брата.

– Прощай, недотрога…

Тьму, расползающуюся по чародею, осветил багровый всполох, заставляя зажмуриться.

Когда я открыла глаза, Децема Тенебриша уже не стало.

Он умер.

Вместо меня.

Темный умер вместо меня! Лишенный возможности чаровать, он закрыл меня своим телом!

Не могу поверить, что он защитил меня ценой жизни. Не думал, что умрет? Не понимал, что делал? Влюбился по уши и пожалел? Смешно… Темные – эгоисты, да я и не видела признаков любви.

Но тогда зачем? Зачем он подставился? Богиня, я ничего не понимаю!

Несколько мгновений мнимого внешнего спокойствия, когда я слышала взволнованное дыхание Кайрона над своим ухом, а затем реальность взорвалась криками легионеров и воем предсказательницы. Ее скрутили без сопротивления, с наемниками пришлось солдатам попотеть – более чем щедро оплаченные темным, они не спешили сдаваться, оказывая сопротивление.

Кайрон не покинул меня, чтобы помочь своим. Он держал меня в объятиях крепко, хоть я особо и не вырывалась. Обнимая, успокаивающе гладил по волосам и что-то лихорадочно шептал.

Я не слышала, что именно.

Децем точно умер? Неужели темному повредила тьма его господина? И почему его не спас древний амулет, обнаруженный в храме Эшкиля? И что за багряное сияние скрывалось под облачком тьмы? Мы не видели костей и праха, как в случае с наемником, Децем вроде бы просто исчез…

– Кьяра, прости меня, я идиот! Одно оправдание, что идиот влюбленный.

Что? Генерал признался мне в любви?

Эти слова вернули меня к реальности.

Я развернулась в кольце его рук и заглянула в глаза. Беспокойные, темно-синие, полные сожаления. И это он просил прощения, не я. Почему?

Мой взгляд пытливо скользил по закопченному лицу.

Шрам. Знак проклятия. Его не было. Бледная метка – и сверху красная краска, издали похожая на кровь.

Ничего не понимаю.

Шрама, вернее проклятия, больше нет? Но ведь еще на постоялом дворе он был! Я точно помню! Видела его достаточно близко, чтобы не ошибиться.

В глазах потемнело от дикой догадки. Не может быть, не может… Вспомнились странные слова Тенебриша про обман.

– Кай, что происходит?

Генерал посветлел лицом, будто обрадовался, что я заговорила с ним.

– Сейчас объясню, потерпи, пока найдем убежище от непогоды.

В подтверждение его слов грянул гром. Пущенной с арбалета стрелой резко хлынул дождь. Обычный, не магический, по-летнему теплый. Платье, за считаные секунды намокнув, прилипло к телу.

Осмотревшись, я не увидела ни сестру, ни жреца. Только легионеры и редкие горожане, бегающие по площади. Сторожевые Столбы не подавали признаков активности – просто серые молчаливые колонны-гиганты. Снова уснули до зова своего нового хозяина?

– Нам надо поговорить, Кьяра, – решительно заявил герцог.

Суровый, серьезный и мрачный. Черные волосы взъерошены, лицо и одежда местами покрыты копотью. А в темно-синих глазах – буря сдерживаемых эмоций.

Тяжко вздохнув, кивнула:

– Согласна, надо.

Я развернулась в сторону дворца, но Кайрон бесцеремонно подхватил на руки и понес ко входу в храм Милосердной Матери.

– Почему туда? – удивилась я и слегка напряглась.

Я не боялась остаться с ним наедине, нет. Что может повредить репутации принцессы, ставшей дважды вдовой? Я просто не понимала его выбор места для беседы.

– Потому что во дворце нам помешают, – веско заметил герцог.

И он прав, после случившегося, чую, разгребать придется долго. Последствия давки и бойни на площади, жалобы испуганных жрецов богини и аристократов, поимка приспешников Тенебриша и прочее и прочее… Без моих артефактов истины и исцеления не обойтись. У Кайрона тоже дел выше головы – успокоить армию, опять же заняться заговорщиками.

Но, главное, нам надо определиться, как быть с троном Мизгира. Холгеру удалось подчинить Сторожевые Столбы – выходит, он фактически король. Наверняка он об этом и хотел поговорить.

Признание в любви я затолкала в дальний угол памяти, не смея даже надеяться на лучшее. Не после того, как вышла замуж за темного чародея. Откровенные слова, вырвавшиеся после будоражащих кровь событий, легковесны и потому недорого стоят.

Мой вздох сожаления Кайрон воспринял как признак нетерпения и поспешил успокоить:

– Потерпи, мы почти на месте.

Он взлетел по лестнице, словно за спиной у него выросли мощные крылья дракена, а я ничего не весила.

Дверь отворилась сама, впуская нас под своды дома Милосердной Матери, сейчас пустого. При нашем появлении церемониальный зал озарили мягким желтым светом несколько магических светильников. Благостную тишину нарушали гулкие шаги Кайрона и, как мне казалось, исступленный стук моего сердца.

Целью генерала стал лабиринт подсобных помещений, в котором он отлично ориентировался, и дверь, ведущая на крутую лестницу.

– Дальше я сама.

– Нет, – резко возразил он, – ты вся дрожишь, а мне не тяжело тебя нести.

Сердце бешено стучало в груди. Чтобы отвлечься от нереальных предположений и заранее не травить себе душу, мысленно считала его шаги. Сто семь ступеней. Затем я сбилась.