Ольга Ильина - Последняя из рода Леер - 4

— Зачем мы понадобились последней из рода Леер, тени повелителя и…? — спросил мужчина, и я поняла, главарь.

— Вот это «и» и привело, — ответила я. Чересчур жизнерадостно на взгляд Эйнара, он даже поморщился от моих слов, но промолчал. Мужчина заинтересовался.

— Эта девушка утверждает, что она наследница Легарров.

— Это невозможно, — ответил он.

— Тогда зачем существуете вы? Разве не из-за веры, что когда-нибудь истинная наследница появится и освободит Легорию от гнета безликих?

Да уж. Вот это я загнула. Но проняло. Зашептались, даже растерялись.

— Чем вы можете доказать?

— Думаю, камень сам все покажет, если он все еще у вас.

А вот теперь они помрачнели. Не у них.

— Безликие забрали?

— Среди нас был предатель. Он выдал место.

— Очень жаль, — искренне ответила я, — Значит, придется провести девушку во дворец.

— Без тебя, — предостерегающе ответил Эйнар. А я кивнула, соглашаясь. Посмотрела на Илану и поняла, как бы ни хотела, но быть сильной она сможет научиться только сама. А значит, пора расставаться.

— Помни все, что я тебе говорила. Учись всему, что только сможешь. Это просто. Не бойся. А если страх все-таки окажется сильнее, просто подумай, как бы поступила я. И будь осторожна. Ты справишься. Я верю.

— Как вас зовут? — обратилась я к главарю.

— Урган-знающий, — ответил он.

— Что ж, Урган-знающий. Вручаю вам эту сеньориту. Возможно, она станет вашим символом. И, если окажется, что это не она, надеюсь, вы сообщите. Я заберу.

Он кивнул. И мы ушли. Я — с тяжелым сердцем, оставляя там частичку себя, а Эйнар с явным облегчением.

Теперь оставалась другая проблема. Макс.

Мне не хотелось встречаться с ним через связь. Поэтому я решила обратиться к Эльвире. А она в свою очередь предупредила Регину. И вот я пришла к зеркалу Эльвиры, но вместо своего отражения увидела Макса. Озабоченного и хмурого. И я знала, отчего.

— Ты все еще не сказала ему?

— Нет, не сказала.

— Интересно, и долго намерена молчать? До обручения или свадьбы?

— Вы пришли сюда, чтобы отчитывать? — разозлилась я, — Сдержи вы свое слово, и ничего этого не было бы.

— А что бы было тогда?

— Что-то другое. Я не знаю. Но мои отношения с Повелителем и халфом вас не касаются.

— Ошибаешься, девочка. Меня касается судьба Адеона.

— Да ничего не будет с вашим Адеоном! — снова вскипела я.

Вот так всегда. Судьба страны, Адеон, наследник, Азраэль, совет и все прочие. И в конце этого списка приоритетов счастье простой девочки-сироты, которую можно использовать в своих политических интригах. Раньше — да, сейчас — не дождетесь. Я сама буду решать, как мне жить и с кем мне жить. Без посторонних.

— Я позвала вас не за этим. Мне нужна встреча. С Гвинервой.

— Она ничего не соображает.

— Я хочу увидеть ее. И мне интересно, вы столько лет скрываете, что она жива. И как объясняете это совести?

— Да, а ты действительно изменилась. Мне говорили, но я…

— Я не изменилась. Повзрослела просто. Так что со встречей?

— Хорошо. Будет тебе встреча. Я пришлю за тобой.

Попрощались мы холодно. Он не понимал меня, я его. Возможно, никогда не пойму.

Тем временем занялась подготовкой к свадьбе Милы. Только для своих. Не очень разделяла ее выбор, да и никто не разделял, но осадила бы каждого, кто посмел бы выразить свое недовольство или высказал что-то. Впрочем, все друзья оказались достаточно умны, чтобы не делать этого. Только Зак сурово поджимал губы, но молчал. Да, он вернулся, чтобы остаться. Надолго ли? Несколько дней пытался растопить сердце Жанны, не понимая, что оно уже давно и прочно принадлежит ему. Какие же глупые эти мужчины. Сами же придумывают себе тысячи препятствий, чтобы только не брать на себя ответственность. Когда я озвучила эту мысль, он зарычал. Была б мужчиной, ударил. Зато утром на пальчике у Жанны появилось новое кольцо. На этот раз он рискнул сделать предложение. Как-то странно все налаживалось. Быть может, я пессимистка, но чем больше в нашей компании было веселья и счастья, тем больше мне казалось, что скоро все рухнет. И тогда я до боли сжимала в объятиях своего анвара и позволяла себе хоть ненадолго забыться. Он понимал, чувствовал мое смятение, страхи, внутреннюю дрожь. Только я не позволяла ему озвучить тот вопрос, который может все разрушить. Пусть лучше так. Насладиться этими последними счастливыми днями и ночами. Просто любить, просто жить, отбросить политику, интриги, власть и прочую шелуху и немного побыть собой.

Мы решили праздновать в Юдинии. Как выразилась Мила: «Закончить все там, где началось». Мы не поняли, но она не собиралась нас просвещать. Видимо это было что-то личное.

А через неделю, за день до церемонии пришли они. Анвары. Посланники Макса, и проводили меня туда, где изменилось все мое представление о жизни.

Ее укрывали в заброшенном замке, том самом, где последние годы жила Амелия, мать Азраэля. Странная ирония судьбы. Или, скорее, ее насмешка.

Те слуги, из числа простых адеонцев, предупредили, что она абсолютно безумна. Ничего не видит, никого не узнает, только рисует. Я не поняла поначалу. И, когда меня проводили к ней, увидела, что они не преувеличивали. Гвинервы в запертой комнате не оказалось. Слуги, да и анвары переполошились, бросились ее разыскивать, а я не могла оторваться от рисунков. Видел ли кто-нибудь их? Присматривался ли? Я присмотрелась. Рисунки были везде. Один перетекал в другой, а иногда обрывался, создавая новый образ, и снова обрывался. Это походило на гигантскую мозаику, которую мне только предстояло разгадать, но некоторые элементы я узнавала. На многих рисунках был наследник, мальчик, юноша, мужчина, на других девочка, девушка, женщина, я. На третьих Азраэль и Макс, и Регина, и мои родители, и даже те, кого она не могла знать, мои друзья. То поле, Мойра, Мила, Зак, одна из картин особенно четко отпечаталась в памяти. Много всего. Целая жизнь. Наша жизнь. А потом я увидела рисунок, который Гвинерва так и не успела дорисовать. Свадьба Милы. Теперь уже настоящая. Там все мои друзья, все кого я любила, люблю, и буду любить. А еще Азраэль и я, в самом центре. Просто рядом, а каждая клеточка, словно светится. Она запечатлела процесс слияния. Вот только на обороте была совсем другая картина. Где Зак пронзил Азраэля мечом, и на моей груди медленно начало расплываться огромное кровавое пятно. День нашей смерти, а вместе с ним, начало гибели всего мира. Но был и другой путь, где слияние завершается, а Зака держит в своих крепких тисках-объятьях малышка Жанна, не давая сделать то, что он задумал. И тогда все движется дальше. Мы совершаем ошибки, исправляем их, снова совершаем и так проходит жизнь в постоянной борьбе, постоянном мучительном выборе, познаем любовь, ее силу и слабость, растим детей, и рядом наши близкие люди. В том мире мы знаем, что такое счастье.