Адская академия, или Свадьбе не бывать (СИ) - "Мышь Летучая"

Месяц спустя

— Дорогая, а может, вот это примеришь? Посмотри, какая прелесть, — бабуля настойчиво советовала то, что нравилось ей. А именно: красное, элегантное платье, бежевый, брючный костюм и все в этом же стиле. Только мне хотелось чего-то молодежного и модного. Я же на курорт еду, а не на прием к королеве.

— Хочу тот сарафан! — возразила я, скорчив просительную мордашку. — Он же…

— Марля в цветочек! Дана, не понимаю, как вообще можно ходить в этих тряпочках, — наморщив носик, Алла брезгливо фыркнула и пошла дальше, перебирая стройные ряды вешалок.

В протест, я бросила кучу пакетов и уселась на диван. С места не двинусь, пока бабуля не сдастся. Посмотрим, кто упрямее!

Насупившись, скрестила руки на груди и уставилась в прозрачную витрину магазина. Прошел ровно месяц с того знаменательного события, а для меня случившееся на празднике, стояло перед глазами, словно одно мгновение прошло. Сама не заметила, как мысленно воскресила в памяти площадь, восстанавливая картины 'кровавого праздника'.

Поежившись, моргнула пару раз, прогоняя наваждение, и тихонечко выдохнула. Да, сейчас уже площадь полностью переделали, убрали все, даже мельчайшие свидетельства случившегося, но из памяти это так же просто не стиралось. Если бы только можно было взять чудодейственный состав, способный отчистить сознание до белизны и по мановению руки забыться. Эх…

Кошмары для меня стали верными спутниками ночи. Уже и не помню, когда спокойно спала, не просыпаясь с криком или в слезах. Жак сначала переживал, прибегал постоянно в смешном, ночном колпаке на голове и в пушистых тапочках на лапках, но сейчас привык. Ругается правда, советует сходить к специалисту, но я его тактично посылаю. Чем мозгоправы могут мне помочь? Я ведь не из-за страшных картинок просыпаюсь в поту и ору, как сумасшедшая. Меня пугает состояние бессилия, невозможность помочь окружающим. Последний сон, так вообще…

Омертвевшая площадь, гулкая тишина, и только я стою на ногах, а вокруг горы тел — окровавленных, растерзанных и поломанных. Я опускаю глаза вниз, смотрю на свои руки, а с них капает кровь. Вязкая, тягучая, липка, словно патока. Снизу на меня взирают остекленевшие глаза Чара с немым укором. Яростные слезы обжигаю щеки, и я не могу сдержать рыдания…

Прерывисто выдохнув, я возвращаюсь к реальности и понимаю, что меня сжимают в объятиях заботливые руки. Почему-то першит в горле, а лицо заливают слезы.

— Дана, солнышко мое! — тихо шепчет бабушка. — Что же ты так?

А что я? Ничего не могу поделать. Главного виновника так и не нашли. Тара, словно сквозь землю провалилась, и все замерли в ожидании. Где будет следующий удар? Каким он будет? Кто пострадает? Что это за сны такие?

Я понимаю, что увиденное мной, может быть, как и переживанием, так и предвестником чего-то ужасного и не поправимого. Объяснения произошедшему в том гроте, я так и не нашла, хоть и перелопатила всю папину библиотек, а ей даже наша академическая позавидовала бы.

— Дана, — окликнула меня бабушка мягко, возвращая к реальности. — Что-то случилось?

Нехотя открываю глаза, и понимаю, что за это время успела впасть в некое подобие медитативного состояния, теперь картинка плывет и колышется перед глазами.

— Все хорошо, — шепчу я в ответ не своим голосом и сама знаю, что нифига неубедительно, но ничего другого сказать не могу.

Вижу, она волнуется за меня, только как удержать маску ледяного отчуждения с самыми родными? Сил нет, осознавать, что им меня жалко. Я держусь, сколько могу, но нет-нет и отчаяние прорывается наружу.

— Пойдем за тем сарафаном, — кивает бабуля и успокаивающе гладит по волосам.

Только я уже ничего не хочу. Вернее — хочу, только не этого.

— Может, домой, а? — прошу я, и Алла без слов соглашается.

— Зайдем в кафе?

— Нет, — отрицательно мотаю головой. — Папа еще не вернулся?

— Дорогая, сама же знаешь, — тяжело вздыхает бабуля и ведет меня к выходу.

Знаю, правда, от этого не легче. Запрели меня в доме и думают, что уберегут. Ага, если бы только самые защищенные стены могла остановить зло, которое поселилось в наших мирах, счастью моему не было бы предела!

Слыхано ли… на сессию не отпустили. Каково было мое удивление, когда папа торжественно объявил, что проявленным героизмом поразила преподавателей до невозможности, и они от доброты душевной выставили все предметы (ну, я практически в это верю). Правда, зачетку мне в руки так и не дали! Не удивлюсь, если папуля еще и наперед все проставил, чтоб не выпускать меня до пенсии. Вот же наивную клушу нашел!!! Хотя, иной раз подобная забота грела душу и не позволяла злиться на родных.

Только скуку никакие ухищрения не умоляли. Плохо жить взаперти, даже думать не хочу, что будет дальше.

Хорошо еще Жака разрешил забрать, так бы вообще можно было взвыть. Этот жук, к слову, переехал со всеми пожитками. Судя по всему, ему папа дал четкие указания и установки. В общем, единственное место, которое дозволялось посещать без сопровождения, было заседание Совета, и каждого вызова я ждала словно манны небесной. Даже ангелочки стали родными и перестали нервировать. Да чего там, я уже готова расцеловать каждого, только бы Совет чаще собирали.

Вяло ковыряясь в тарелке, я обдумывала предстоящую поездку и сильно сомневалась, что мне удастся отдохнуть. Папа опять придумает какую-нибудь замануху и никуда не отпустит, а если и отпустит, то поселит на необитаемый остров с ротой охраны под каждым кустом.

— Даночка, может тебе в солярий сходить? — бабуля оценила меня придирчивым взглядом и вынесла свой вердикт: — Больно ты бледная и сразу же обгоришь на солнце.

— Эм-м-м… — задумалась я.

Вот, просто теряюсь с ответом.

— Подумаю на досуге, — улыбнулась уголками губ и, отодвинув стул, поднялась. — Я к себе, что-то аппетита нет.

— Дана, может, прогуляемся?

— Не хочу, — честно ответила я и побрела в свою комнату.

Лучше почитаю что-нибудь. Отвлекусь, хоть на время. Погруженная в мыслительный процесс, я даже не заметила, как дошла до комнат, отведенных нам с Жаком.

— Слушай, уважаемая, может пора вещи разобрать? — встретил меня на пороге хмурый таракан и указал на неаккуратную кучу в углу. — Я все понимаю, но этот бордель достал уже до печенок!

— Не бурчи, дедулька!

— Сколько можно? Я — таракан и то, понимаю, что жить в подобном сраче невозможно!

— Ну чего ты, чего? Сейчас велю разложить все по полочкам. Ума не приложу, почему сразу не распорядилась, — флегматично протянула я, обходя кругом ящики и коробки.

— Нет уж, дорогая! Сама и собственными усилиями. Там столько всего намагиченно-зачарованного, что я уже заведомо готов ямку вырыть идиоту, посмевшему к этому… — кивнул он на кучу, — прикоснуться.

— Ты же смог все упаковать, — изумилась я.

— Я-то, все могу, а вот помогать в сортировке твоих вещей не буду!

Тяжело вздохнув и помянув незлым создателя подобной живности, присела на корточки около ближайшего коробка.

— Как вы мне все дороги! Была бы моя воля — сбежала, куда глаза глядят. Один опекает сверх меры, второй поучает без конца, третий куклой ручной сделать хочет. Достали!

Бурча и ругаясь вполголоса, я честно перебирала вещи, ставшие уже не такими важными, а некоторые — ненужными, пока не наткнулась на книгу, подаренную библиотекарем. Ведь я так и не удосужилась ее даже открыть!

На переплете проступили серебристые буквы и размашистая подпись: 'Дневник И.О. Дар…' — больше разобрать чужой почерк не удалось.

Быстро забыв о разборе вещей, я подхватила подарок и словно сомнамбула побрела к креслу. Столь нежданная находка сулила занятный вечерок, и ничто не может мне его испортить.

— Дана… — начал Жак, но увидев сжатый кулак, которым я ему погрозила, быстро изменил свое решение и ретировался.

Вот так-то лучше!

— Дана… — начал Жак, но увидев сжатый кулак, которым я ему погрозила, быстро изменил свое решение и ретировался.