Дочь врага (СИ) - Кариди Екатерина Руслановна

— Давай, не обращай внимания. Это просто нервы.

Он судорожно кивнул, резанул отросшим когтем и приложил окровавленную ладонь к замку. Тот с тихим щелчком открылся, повеяло холодным туманом.

— Ох, — едва слышно выдохнула Мила.

А тот быстро взглянул на жену и тут же отвел взгляд. Достал из сейфа экземпляр договора и положил перед Рази на стол.

— Рази, вычеркивай, вписывай по новой, — и повернулся к Инару и Сахе. — Вы будете заверять.

Руки дрожали, она даже умудрилась поставить кляксу, но это было уже не важно. Запись сделана и два свидетеля заверили ее своей кровью.

— Теперь обряд, — проговорил Захри.

Черт! Это было так сложно! Рази смотреть не могла на них, замерших под чужими взглядами, словно ледяные статуи.

— Ну не здесь же! — сказала она.

— Не здесссь, — кивнул муж. — Но убедиться, что экстракт подейссствовал, надо.

— Пусть принесут вина, — Рази опустила голову и уставилась на стол, а потом как рявкнула:

— Пусть принесут вина, мама! Отпразднуем это.

Лаал молча вышла, и через короткое время в кабинете появилась прислуга, вкатила столик, на котором было угощение, вино в высоком прозрачном графине и бокалы. Увидев на тарелке кахк, Рази встала из-за стола и подошла к Захри.

— Я не думаю… — начала она, понимая, что кахк может и не подействовать.

Но тот ее сразу успокоил.

— Азат, окажи любезность, разлей всем вина.

Когда тот закончил, Захри передал ему маленькую склянку с прозрачной жидкостью.

— Одну каплю в ее бокал. Себе тоже можешь, не повредит.

Правильно, Азату не повредит, а Мила, смотревшая на эти приготовления во все глаза, не будет думать, что ее хотят отравить. Сказал это и повернулся к матери Азата, застывшей с каменным лицом.

— Ты кое-шшшто забыла, Лаал. Прикажи податссс воду.

— Если она понадобится, — процедила та и пошла к двери.

Гнев вскипел. Когда мать вошла, держа высокий прозрачный стакан с чистой водой, Рази забрала его у нее, поставила на столик и обернулась к брату:

— Начинай. За ваше здоровье. Пусть счастливой будет ваша семья.

И хотела выпить первой. Но Захри взял ее бокал, попробовал.

— Ты считаешь, я способна отравить своих детей? — возмутилась Лаал.

Он не обратил внимания, вместо этого сказал Азату:

— Можете начинатсссь. И запомни, ты обязательно ДОЛЖЕН принять ее кровь. Не вздумай, как отец, иначе может не сработать.

— Я понял, — нервно сглотнул тот.

Дальше все было просто.

Но волнение настолько захлестнуло всех, что когда Мила, поставив на столик опустевший бокал, схватилась рукой за горло и прохрипела: — Дайте пить.

Все разом выдохнули. Состоялось.

Азат дал ей священной воды, нарек ИматАани и на руках унес из кабинета в спальню. Мужчины тоже ненадолго вышли, и на какое-то время Рази осталась с матерью вдвоем. Рази стояла около светового проема, возле большого шкафа, к которому Нигмат никогда никого не подпускал.

«Отец», — хотелось сказать ей. — «Что ты сделал со своим домом, со своими детьми?»

Все-таки, что бы между ними ни происходило. АзатХан ее брат. Рази не так представляла себе его свадьбу. Еще когда была девочкой, думала, съедется полный дом гостей, будет праздник на весь мир Нагов… Сейчас у нее невольно слезы навернулись на глаза, когда вспоминала этих двоих. Впрочем, не важно, дело сделано, обряд начался. Это поможет сохранить брату жизнь.

Она обернулась и увидела лицо матери. Хмурое, отчужденное, брови сдвинуты.

— Чем ты недовольна, Лаал? — спросила, чувствуя, как к горлу подкатывает огненный комок злости. Язык не повернулся назвать сейчас эту женщину матерью.

— Ты превратила дом Оркиё в проходной двор, глава, — проговорила та. — Любой, кто захочет, может теперь знать тайны рода. А всем заправляет твой муж. Поистине, женщине нельзя давать власть!

Рази онемела от подобных обвинений. Это вместо благодарности? Только хотела сказать: «Не ты ли слезно просила, чтобы Захри занялся делами Азата?»

И вдруг проследила взгляд матери.

Та смотрела как раз на стеклянную дверцу шкафа, возле которого стояла Рази.

Она обернулась и заметила, что в дверце торчит ключик. Рази вдруг вспомнила, что в прошлый раз никакого ключа не было, и шкаф не отпирался. Перевела взгляд на Лаал. А та, видимо, что-то поняла, и теперь смотрела в другую сторону. Но поздно, потому что она уже выдала себя.

Рази подошла и отперла шкаф. И тут же взгляд ее наткнулся на целую кипу маленьких бумажных листочков, спрятанных в глубине. Не узнать было невозможно.

— Ты хоть соображаешь, что это?! — она обернулась к матери и хотела уже вытащить все это. Но тут в кабинет вернулся Захри.

— Рази! Не сссмей это трогать! — муж мгновенно оказался рядом с ней и оттеснил ее в сторону.

А потом обернулся к Лаал и гневно спросил:

— И давно ты прячешшшь эту дрянь? На ней же магия подчинения!

Он сгреб в горсть все бумажки разом и спалил все магией. Потом повернулся к жене и сказал:

— Ррради всего сссвятого, пойдем отсюда. Вернемся позже, я надеюсь, Азат к тому времени закончит.

И унес ее оттуда на руках. В неизвестное место, прямо на берег моря. В верхнем мире солнце клонилось к закату. Теплый песок, пальмы, вдалеке виднелась хижина. А вокруг ни души. Он поставил на ноги и отошел на два шага.

Рази не ожидала, ахнула и так и стояла, приложив руки к груди. Потом прошептала:

— Это тоже твой дом?

— Да, — кивнул Захри. — И сюда мы с тобой придем пожить, когда вся эта эпопея с долгом твоего отца закончитссся.

Там было прекрасно, но, к сожалению, долго задерживаться нельзя.

Им надо было вернуться.

Оттуда Захри снова перенес ее прямо в кабинет. Там сидела Лаал. Подавленная, словно внезапно состарившаяся.

— Что с тобой, мама? — не выдержала она.

Та опустила голову ниже и тяжело вздохнула.

— Если бы я знала, Рази, если бы я знала…

Ей тягостно было смотреть на мать, однако радовало, что подчинение с нее постепенно сходит, значит, не все потеряно. Но уделить ей больше внимания Рази не удалось.

Появился Азат. Радом с ним была Мила, она казалась немного потерянной, но по яркому блеску глаз Рази поняла, что главное у них прошло хорошо. Ну, хоть это.

Что до Азата, то вид у него был… Все-таки ей до слез стало жалко его. Такой день, день радости, обретение ИматАани. Великий праздник для любого Нага! А он был бледен и собран. И готовился идти на смерть. Ведь если что-то пойдет не так…

— Успокойся, — сказал Захри, забирая ее в объятия. — Азат справится. Все с ним будет хорошо. И повернулся к остальным.

— Готовы? Тогда Лаал остается здесь, остальные на выход.

Захри обернулся Нагом и первым покинул дворец, неся Рази на руках. За ним следом Азат, он нес свою ИматАани, замыкали процессию Инар и Саха. А дворцовая челядь таращилась во все глаза и жалась по стенам. Выматывало это все эмоционально.

Рази оглянулась через плечо Захри, хотелось как-то поддержать брата. Увидела, что Золотой красавец смотрит на Милу, а она на него. Оба улыбаются, и что-то такое в глазах, очень интимное. Стало неловко, что подглядывала за ними, зато теперь она успокоилась. Если Мила его любит, значит, точно вытащит.

Но страшно было все равно…

Место для проведения ритуала выбрали пустынное. Тоннели в этом месте расступались, а подземная река разбивалась на мелкие, заросшие высокой травой протоки. А между ними несколько островков.

Остановились на одном из них. Островок был весь песчаный и почти лишенный растительности, хотя на других даже высокие кустарники росли. Саха и Инар выбирали, о чем-то спорили. Саха утверждал — надо, Инар говорил — не обязательно. Пока все это происходило, им с Захри и Азату с женой оставалось только ждать.

И пока ждала, Рази невольно разглядывала их. Два Нага, оба необычные. Саха в форме Нага имел окрас цвета топленого молока. Для Черного Нага такой цвет чешуи — аномалия. По идее, с таким изъяном он вообще не должен был выжить. Однако жил, и силы у него было немерено.