Юлия Стрельникова - Сказки должны кончаться свадьбой

Серый Лорд шел по замку и все безмолвно расступались перед ним, казалось, даже коридоры расширялись при его приближении, боясь нечаянно задеть своего повелителя. За две недели прошедшие со дня битвы, Лорд превратился в собственную тень, осунулся, потемнел. Только его воля осталась прежней, такой же железной и непоколебимой. Проведя много лет на троне, Гварин хорошо понимал, что выигранная война — это только начало пути. И сейчас, когда надо восстанавливать разрушенное, обрабатывать землю, заново обустраивать мирную жизнь, надо отлавливать оставшихся в живых Тварей все еще таящихся в лесах, правитель имеет право на слабость не большее, чем в дни войны. Ради умерших и выживших, ради принесенных жертв, даже ради нее, он просто не мог позволить себе быть слабым. И держался лишь усилием упомянутой воли, заставляя себя есть, спать, двигаться, говорить, принимать решении и дышать.

Дверь в покои распахнулась легким полувздохом, принимая его в прохладные сумеречные объятья.

Айнарра, тоже сильно постаревшая, и окончательно поседевшая, поднялась Гварину навстречу.

— Вам надо поспать, мой Лорд!

Пожалуй, Айнарра единственная, на кого он не рычал. И кто мог подойти к нему на расстояние вытянутой руки, не опасаясь монаршего гнева.

— Как она?

— Все также. Мой Лорд, мне тяжело это говорить, но, возможно, девочка никогда уже не придет в себя. Я умею врачевать лишь тела, души мне не подвластны. А душа ее сейчас далеко.

— На Тропе?

— Еще дальше, мой Лорд. Так далеко, что ей не услышать нас. И ни ритуалы, ни обряды тут не помогут.

Они и говорили скорее по привычке, каждая фраза за последние недели была повторена множество раз.

— Спасибо, Айнарра. Иди, отдыхай. Я останусь с ней сегодня.

Когда дверь за Владеющей закрылась, лорд устало подошел к кровати. Сейчас, когда рядом не было внимательно наблюдающих глаз, он позволил себе скинуть маску неприступности и уверенности. Девушка, лежащая в постели, дышала. И только. Она не шевелилась и не открывала глаз. А он не мог спать, не мог есть, не мог думать ни о ком другом, зная, что драгоценнейшая из женщин, верная подруга, половинка его души борется со смертью по его вине.

Лорд снова перенесся мыслями в тот вечер, когда, разозленный непонятным упрямством Ирги, до дна выпил ритуальный кубок, позабыв, что его любимая женщина никогда ничего не делает без причины. Удушье, испуганные соратники вокруг и заслоняющие все любимые серые глаза Ирги. А поверх всего — ощущение беспомощности от того, что умирает до битвы, раньше, чем сумел исполнить свой долг.

Он пришел в себя, словно вынырнул из темноты, чтобы увидеть, как ее тело плавно оседает на пол, проткнутое серебряным острием. И мгновенно понял, почему еще жив. Его девочка, отважная маленькая птичка, заменила его собой в Смерти, как раньше оберегала в жизни. Для того, чтобы один неуступчивый грубиян успел провести свою последний решающий бой.

И тогда, повинуясь больше наитию, чем здравому смыслу, он использовал право Клятвы, хотя и обещал не применять его более. Использовал, чтобы приказать: «Живи». Она повиновалась. Но, как всегда, по-своему. Ее тело дышало и жило, но душа, как настоящая ирга, оставалась недоступной и неуловимой, как прежде.

Серый Лорд заставил себя не волноваться о ней, лежащей без сознания, почти мертвой, на время битвы. Думал о победе, о мире, о людях, которых должен защитить. Он исполнил свой долг.

Когда же ужас войны остался позади, ему предельно ясно стало видно, то, что так долго он пытался отрицать всем своим естеством — как только Ирга перестанет дышать, Серый по имени Гварин тоже закончит свое существование.

Лорд лег рядом, осторожно обнимая холодное тело, надеясь хоть немного согреть ее своим дыханием. Прижался лбом к ее щеке, позвал, как звал каждую ночь, на протяжении вот уже нескольких дюжин дней:

— Девочка! Где бы ты ни была, услышь меня. Ты мое сердце, ты моя душа — возвращайся ко мне. Я люблю тебя. Тебе не надо никаких клятв. Одного взгляда достаточно, чтобы я принес тебе луну с неба. Улыбнись, и я останусь у твоих ног. Возвращайся, потому что ты — моя.

Он так и лежал, прижавшись к ней, когда Ирга неожиданно шевельнулась и коснулась рукой его груди. По-прежнему не открывая глаз, погладила, как приласкала, и снова замерла. Но теперь ее дыхание было дыханием спокойно спящего человека.

Трудно передать ужас, который я почувствовала, открыв глаза и увидев вокруг себя знакомую обстановку спальни. Не справилась, не смогла! Смерть не приняла меня. Я жива, а значит, Лорд не захотел вернуться. Гварин! По-моему, я вскрикнула от ужаса. И в тот же миг очутилась в теплых, знакомых объятьях. Страх отхлынул, как ночной кошмар.

— Не бойся, девочка! — прошептал знакомый голос, — Все хорошо. Хорошо. Ты вернулась, все живы. Не бойся моя хорошая. Теперь все будет в порядке.

Теплое дыхание шевельнуло завиток у виска.

— Мы победили? — требовательно спросила я то, что волновало меня больше всего, пытаясь повернуться и заглянуть в теплые желтые глаза.

— Боишься, что зря рисковала собой? — засмеялся над ухом любимый голос.

И я успокоилась. А вслед за спокойствием вернулась память. И ссора и его приказ. Похоже, Гварин подумал о том же. Мы как будто встретились мыслями. Потому что он внезапно отпустил меня, соскользнул с кровати и опустился передо мной на колени.

— Леди Ирга! — и от этой серьезности и официальности меня пробрал мороз, слишком давно последний раз он называл меня так наедине. — По моей вине вам пришлось многое пережить. Я не знаю, сможете ли вы простить меня и есть ли хоть один шанс завоевать если не любовь, то хотя бы уважение. Но прошу вас, позвольте мне остаться рядом с вами. Разрешите надеяться, что однажды вы, как прежде, согласитесь носить мое имя и быть хозяйкой этого замка. Я знаю, что вы привязаны ко мне клятвой, но думайте так, как если бы вы были свободны от нее. Я…, - казалось он просто не находил слов, чтобы выразить чувства. — Вы… скажите мне умереть, и я умру, улыбнитесь, и вы осчастливите меня.

Он стоял на коленях передо мной, тяжело дыша и покорно склонив голову, как будто ожидая приговора.

Мне внезапно вспомнился первый день, проведенный в замке. Покрытый дымкой времени, он виделся лишь смутным воспоминанием. Только сейчас мы, как будто бы, поменялись ролями. Могла ли я представить, отправляясь в Серый край, что самый достойный из всех мужчин, которых я только знала, будет стоять передо мной на коленях, готовый сделать многое за один лишь благосклонный взгляд? Хотела ли я этого.

Да он вспыльчив и властен, и совсем не обходителен. Он не привык подчиняться и подпускать близко, кого бы то ни было, а порой идет напролом, ломая любое сопротивление. Но неужели он думает, что я откажусь от него? Неужели ему кажется, что я безгрешна настолько, что не пожелаю забыть непонимание и откажусь от собственного счастья?