Мэгги Шайн - Сумеречные воспоминания

– Прежде чем действительно соберешься уйти, последуй моему совету и поговори с ним, расскажи ему все без утайки, абсолютно все. Выясните, что происходит между вами, Рианнон, раз и навсегда. Если ты этого не сделаешь, то потом никогда не простишь себе этого.

Рианнон моргнула. Затем, положив Тамаре руки на плечи, она крепко обняла подругу.

– Ты такая молодая, но такая мудрая, Тамара. Я буду скучать по тебе.

В ту ночь они собрались вчетвером у камина в главном зале. Роланд посмотрел в глаза Рианнон и отметил, что они снова сияют привычным блеском. Почему-то это не принесло ему облегчения. На ней было то же черное бархатное платье, что и в первую ночь в таверне, ногти были накрашены ярко-красным. Приветственным жестом она подняла бокал вина.

– Когда мы встретимся снова, это произойдет в каком-нибудь другом месте, – тихо произнес Эрик. – Мне будет не хватать пыльного старого замка.

– Ну, не знаю, – ответила Тамара, – может, Роланд и не захочет оставить это место. – Она весело прищурила глаза, словно знала какой-то секрет, неизвестный остальным.

Роланд нахмурился.

– Продолжай же, выскажи свою мысль до конца.

– Да, Тамара. С тех пор, как ты сделала телефонные звонки, чтобы убедиться, что для нас безопасно вернуться в Штаты, у тебя такое загадочное выражение лица, – подхватил Эрик. – Чем вызвано твое самодовольство?

Она пожала плечами.

– Я разговаривала со своей подругой Хилари, которая, как вы помните, работает в ОПР. Оказывается, они расследуют исчезновение очень сильного экстрасенса, подозреваемого в убийстве Кёртиса Роджерса.

– Что? – Рука Роланда изо всех сил сжала ножку бокала.

Тамара послала Рианнон заговорщический взгляд.

– В последний раз он был замечен в отделении неотложной помощи в Париже с переломом запястья. Посреди ночи он таинственным образом исчез прямо с больничной койки, и с тех пор никто его не видел и не слышал.

Роланд бросил взгляд на Рианнон, отметив, что Тамара с Эриком сделали то же самое. Она притворилась, что ничего особенного не происходит.

– Рианнон, что тебе об этом известно?

Она посмотрела ему прямо в глаза и слегка пожала плечами.

– Понятия не имею, о чем вы все говорите.

– Рианнон…

Она послала ему взгляд, призывающий к молчанию. Роланд был так рад, что она снова стала вести себя надменно, что немедленно повиновался. Либо она действительно не знала о судьбе Люсьена, либо не собиралась распространяться об этом.

Попрощавшись с Эриком и Тамарой, Роланд закрыл входную дверь и воззрился на Рианнон. Про себя он решил, что пришло время сказать ей правду, открыть ей свою душу и, рискуя навлечь на свою голову ее насмешки и гнев, признать, что он был во всем не прав, и вымолить ее прощение. Правда, что он довел бедняжку Ребекку до самоубийства, и боль от совершенного ею деяния будет преследовать его до конца дней, но он считал, что Рианнон слишком сильная женщина и она поведет себя по-иному. Во всяком случае, он на это очень надеялся, потому что не мог допустить, чтобы она снова исчезла из его жизни. Никогда.

Перехватив ее взгляд, он замер на месте. Надменная дочь фараона вернулась. Не говоря ни слова, она развернулась и стала подниматься по лестнице.

– Если хочешь, идем со мной, Роланд. Я тоже собираюсь оставить тебя, но прежде мне нужно кое-что рассказать тебе.

– Оставить? – Он поспешил за ней по истертым от времени ступеням. Рианнон направлялась в башню, и Роланд возблагодарил небеса, что ему пришло в голову закрыть ее портрет, хранящийся там. – Ты уходишь? Рианнон, я…

– Довольно. Я много раз давала тебе возможность выговориться, но ты не сказал мне ни слова, поэтому теперь мой черед.

Оказавшись в башне, она пересекла ее и выбралась прямо на смотровую площадку.

Роланд следовал за ней. Она стояла облокотившись на выщербленные каменные перила и смотрела вдаль, на расстилающиеся перед ее взором спящие поля, на место слияния двух рек. Ветер колыхал ее волосы, завладев несколькими выбившимися из узла на затылке прядями. Она повернулась лицом к нему, одновременно вытаскивая скрепляющие прическу шпильки. Тряхнув головой, она высвободила текучую массу волос. Ветер радостно подхватил свою добычу.

– Твоей скромницы больше нет, – заявила она, посылая Роланду величественный взгляд.

«Хвала небесам», – подумал он, но вслух ничего не сказал.

Она снова отвернулась от него.

– Я не могу уйти, не рассказав тебе всей правды о том, как твоя драгоценная Ребекка встретила свою гибель. Больше мы не увидимся, поэтому другого шанса сделать это у меня не будет.

Роланд нахмурился.

– Я полагал, мы пришли сюда, чтобы обсудить… наши с тобой отношения.

Облизав губы, она отвела взгляд.

– Нечего здесь обсуждать. А вот о смерти Ребекки ты многого не знаешь. – Она набрала в легкие побольше воздуха. – Ты утверждаешь, что никогда не любил ее, но это неправда. Меня нельзя обмануть. Я ощутила твои истинные чувства и знаю, что на самом деле она была тебе небезразлична.

– И что из всего этого получилось, – пробормотал Роланд, глядя вниз с головокружительной высоты и вспоминая, как он обнаружил лежащее на земле изуродованное тело девушки. Все его существо пронзила острая боль, за ней пришло чувство вины.

– Комната, куда я привела Тамару медитировать, принадлежала Ребекке, так? Я была там снова.

Роланд нахмурился:

– Зачем?

– Там сохранилась ее аура. На протяжении всех этих веков ее дух не мог найти успокоения из-за того, что ты испытываешь чувство вины. Она хочет, чтобы ты знал правду.

Он покачал головой, словно не желая ничего слушать.

– Сегодня ночью душа ее обретет покой, потому что я открою тебе то, что она сообщила мне в той комнате.

Роланд закрыл глаза.

– Я не хочу говорить о Ребекке. Здесь, по крайней мере. – В его сознании помимо его воли снова возник образ ее изувеченного тела.

– Она любила тебя, Роланд.

Он тут же открыл глаза.

– Она меня ненавидела.

– Она очень хотела ненавидеть тебя за то, что ты сделал, но все равно влюбилась в тебя. Она пришла сюда, в башню, только для того, чтобы решить, как ей поступить. Любовь к тебе внушала ей чувство вины. Она думала, что предает память своего отца, но все равно хотела принять твое предложение о замужестве.

Роланд с шумом выдохнул.

– Ты лжешь. Зачем ты говоришь мне все это, Рианнон? Чтобы стереть бремя вины, которое я несу многие века? Это бесполезно. Я знаю, что на самом деле произошло.

– На груди она носила золотое распятие на кожаном шнурке.

Роланд вздрогнул, уставившись Рианнон в глаза. Она, казалось, смотрела сквозь него, не замечая его. Ее сжатая в кулак рука метнулась к груди, словно показывая, где именно Ребекка носила крест.