Елена Кароль - Ленточки для Стихии

— Ясно. Спасибо, что предупредили.

Уверена, папа даже близко их ко мне не подпустит. Да и зачем? Ведь он уже «разобрался» сам и убийца мертв. Уверена даже, что не самым милосердным способом…

— Привет. — зашедшая минут через десять после Марии Александровны Ольга, была довольно отстранена. Совсем не так, как утром или даже днем. Тогда она улыбалась, сейчас же была скорее нейтральна и весьма сдержана. — Аркадий Анатольевич не разрешил передать тебе ноутбук, но я скачала на электронную книжку все последние фэнтези-романы. И вот… мороженое тоже принесла.

Довольно неуклюже передав мне и книжку, и мороженое, Ольга поставила мне на колени ужин и поторопилась уйти, попросив вызвать её тогда, когда я поем, чтобы убрать посуду.

Хм… а вот и граница обнаружена. Так быстро и резко? Неужели папа наказал её за то, что рассказала слишком много? А что? Что именно мне нельзя было знать?

Задумчиво съев и ужин, и мороженое, покрутила в руках книжку, но отложила. Именно сейчас читать не хотелось. Очень хотелось поговорить, но вряд ли мне расскажут хоть что-то. Интересно, как он узнал, о чем мы говорили? Неужели она сама ему всё доложила? Всё-всё? Как всё загадочно…

— Я поела. — нажав на кнопку вызова медперсонала, попыталась хоть как-то прояснить ситуацию. — Оля, папа тебя наругал?

— Нет. — упрямо поджав губы и мотнув головой, что сказало об её лжи намного больше, чем она сама хотела, девушка поторопилась взять разнос и выйти. — Просто попросил не быть такой болтливой. Он сам расскажет тебе всё необходимое.

Ого. То есть то, что она мне рассказала — мне нельзя было знать? Даже этого? Но ведь это крохи! Это такая мелочь в океане пустоты, что даже не смешно!

Разозлилась. Он считает меня маленькой? Или дурочкой? Или и той и другой? А может… «оберегает»? ТАК??? Раздраженно фыркнув, упрямо поджала губы. Я уже очень давно не маленькая и не дурочка. И ТАК оберегать меня не надо. И планировать моё будущее за меня не надо. Я поступила на финансовый, как он и хотел, но вот то, КАК я буду жить, ГДЕ я буду жить и самое главное С КЕМ я буду жить — я буду решать сама и только сама. Упрямством я пошла в папочку, и он это прекрасно знает.

Пободаемся?

На самом деле я хорохорилась. Это раньше я могла прищуриться и, вздернув подбородок, прошипеть, чтобы он не смел мне указывать. Я знала, что он меня не тронет. Просто раньше он НИКОГДА не позволял себе не то, что тронуть, а даже голос на меня повысить, в отличие от тех же подчиненных. Тех он чехвостил и в хвост и в гриву, была я как-то случайной свидетельницей подобного инцидента.

А сейчас? Сейчас, когда я знаю — кто он? Останется ли всё, как прежде? Или он позволит себе больше? Накричать, принудить, ударить? Не посчитаться с моим мнением? Ведь теперь, когда маски сорваны…

О, черт, о чем я думаю??? Это же МОЙ папочка! Мой любимый, обожаемый папочка!!!

Который когда-то убил маму…

За что? Что он сказал? Она была «глупа»? Всего лишь???

Начав грызть ноготь большого пальца от неизвестности и безысходности, нервничала всё больше. Побег? Я склонялась к нему всё больше. Но не сейчас, это точно. Я даже до туалета не могла дойти сама, каждый раз прося Ольгу помочь и довести. На ногах я стояла, как младенец — шатаясь и всё норовя упасть. Нет, не сейчас. Ни документов, ни денег, ни информации.

Значит, сначала обзаведусь всем этим.

А пока… выздоравливаем, Ариша, выздоравливаем.

— Доброе утро, дочка.

Папочка пришел не с самого утра. Я уже позавтракала, уже прошел утренний обход, так что время уже близилось к одиннадцати, как он пришел. И не один.

Насторожено рассматривая молодого синеглазого брюнета, одетого, как и папа в белоснежный медицинский халат, предположила самое дикое. Впрочем, ошибившись.

— Знакомься, твой телохранитель. Матвей.

— Зачем? — моментально восприняв информацию в штыки, упрямо поджала губы и не удержала язвительности. — На меня открыта охота?

— Возможно. — как всегда, когда злился, папочка потемнел взглядом.

Я же опешила от его честного ответа. Это… правда??? Я же просто пошутила…

— Удивлена? Если честно, то я тоже. Но реалии таковы, что и это нельзя исключать. Лучан вышел на тебя не случайно, я просто уверен в этом. Кое-кому не нравится, что ты существуешь. И пока я не найду этого кое-кого и не вправлю ему мозг на место, вплоть до летального исхода, ты будешь находиться под круглосуточным присмотром Матвея.

— Под… КРУГЛОСУТОЧНЫМ??? — начав с вопля, в итоге концовку уже прохрипела. У меня просто пропал дар речи. — То есть…

— Да, вы будете жить, есть, спать и всё остальное — вместе.

— Ты с ума сошел???

— Нет. Матвей — гей.

— Кха! — закашлявшись от очередной сумасшедшей новости, докашлялась до слёз, но никто не торопился ко мне подходить и стучать по спине. — Ты это сейчас зачем сказал?

— Затем, чтобы ты не думала об этической и физиологической стороне вопроса. Замуж я выдам тебя только за достойного кандидата. И только после того, как сам проверю его на вшивость.

Не завопила. Сдержалась. Это мы уже проходили раз семь, каждый раз оставаясь при своём мнении. Единственное, в чем я с ним была согласна, так это в том, что первый встречный мне не нужен. Да, я была въедливой и дотошной, когда дело доходило до более близкого знакомства. Кто-то отсеивался на первый же день, кто-то на пятый, а кто-то резко бледнел и исчезал, как только видел папу.

В итоге я даже ни разу не целовалась.

О чем собственно ни разу не жалею. Не о чем и не о ком.

А Матвей… Матвей симпатичен. Для гея. Интересно, правда гей, или мне наврали?

— И когда начнется это… — не зная, как назвать «это», просто развела руками.

— Прямо сейчас.

— В смысле? — заморгав и начав метаться взглядом от папы к Матвею, недоуменно уточнила: — То есть он будет сидеть в палате весь день?

— Да. И всю ночь.

— Э… а ему скучно не будет?

— Нет. — позволив себе кривую усмешку, отец так же, как и я перевел взгляд на абсолютно спокойного Матвея, всё это время рассматривающего то меня, то палату и её содержимое. — Он прошел специализированное обучение и для него это не составит труда. Ты ведь знаешь, что я предпочитаю всё самое лучшее…

О, да. Если были варианты — папа всегда выбирал только самое лучшее. Не всегда это было самым дорогим, но вот лучшим было однозначно.

— А я? Ты подумал обо мне?

— О тебе я думаю последние девятнадцать лет. — сухо отрезав, папочка грозно нахмурил брови, что означало окончание спора. — Это самый щадящий из всех продуманных мною вариантов. Будешь взбрыкивать — запру в подвале до тех пор, пока не минет угроза.