Клаудия Грэй - Холодная ночь

— Теперь уже нет. — Лукас прислонился головой к окну. Мы ехали так быстро, что окрестности автострады сливались. — Вы… в смысле, вы же все знаете, что вампиры практически ушли в подполье вскоре после Средневековья.

Я гневно посмотрела на Лукаса, пытаясь сказать: «Заткнись, а?» Он ответил мне виноватым взглядом. Похоже, он едва не ляпнул: «Вы ушли в подполье» — другими словами, едва не назвал меня вампиром в присутствии Даны и Ракель. Конечно, это всего лишь оговорка, но этого было бы достаточно.

К счастью, ни Дана, ни Ракель ничего не заметили. Ракель сказала:

— В общем, вампиры задурили всем голову и убедили, что их больше не существует. А это значит, что теперь они могут действовать намного свободнее, — а Черный Крест больше не обладает той властью, что раньше, так?

— Точно, умница ты разумница. — Дана, нахмурившись, всматривалась в дорогу. — Проклятие! Кейт что, с ума сошла? Хочет, чтобы нас оштрафовали за превышение скорости? Нам же нельзя разрушать колонну!

Лукас сделал вид, что не слышит, как она злится на его мать.

— В общем, больше мы не получаем от короны крупных субсидий. Однако существуют люди, которые знают, чем мы занимаемся, и кое у кого из них есть деньги. Вот эти люди и помогают нам держаться на плаву. Примерно так все и работает.

Я представила себе Лукаса в Средневековье — в ослепительных доспехах, почитаемого за свой тяжелый труд и отвагу, на пирах в самых шикарных королевских дворцах. Но тут же поняла, что он ненавидел бы все это — наряжаться и мило улыбаться на роскошных балах.

«Нет, — решила я, — он должен быть здесь и сейчас. Со мной».

— Эй! — сказала Дана. — Сзади слева. Смотрите внимательно.

И я увидела то, к чему она привлекала наше внимание, — очертания академии «Вечная ночь» на горизонте.

Мы находились на приличном расстоянии. «Вечная ночь» располагалась в стороне от автострады, а Кейт с Эдуардо вовсе не дураки, чтобы притащить нас обратно, прямо в объятия миссис Бетани. Но силуэт академии отчетливо вырисовывался перед нами, потому что это громадное готическое строение с башнями стояло высоко на холмах Массачусетса. Даже издалека мы узнали «Вечную ночь». Повреждения, нанесенные огнем, отсюда разглядеть было невозможно. Казалось, что Черный Крест вообще не прикоснулся к школе.

— Все еще стоит, — буркнула Дана. — Черт побери!

— Однажды мы ее достанем. — Ракель прижала ладонь к стеклу, словно хотела ударить через окно и лично разрушить академию.

Я подумала о маме с папой, о том, что они могут быть где-то рядом. А вскоре я уже буду от них далеко.

В свои последние дни в «Вечной ночи» я на них ужасно злилась. Они никогда раньше не рассказывали мне, что в моем рождении важную роль играли призраки и что однажды они могут прийти за мной. Меня целый год буквально преследовали привидения, считавшие, что я принадлежу им. Родители также отказывались говорить, есть ли у меня выбор, могу ли я не становиться полноценным вампиром. После встречи с некоторыми вампирами, оказавшимися безумными убийцами, я решила, что попытаюсь выяснить, можно ли мне прожить обычную человеческую жизнь.

И я до сих пор не знаю правды. Что со мной будет? Отсутствие ответов так пугало, что я старалась вообще не думать об этом, но мрачная неизвестность мучила меня теперь постоянно.

Но стоило мне оглянуться на школу, страх и гнев исчезли. Я помнила только о том, как любили меня мама с папой и как близки мы были совсем еще недавно. Всего за каких-то несколько дней со мной произошло так много всякого. Но случившееся казалось нереальным, потому что я не могла поделиться этим с родителями. Меня охватило сильное, почти непреодолимое желание выскочить из фургона, побежать к «Вечной ночи» и позвать их.

Но я понимала, что ничто уже не станет прежним. Слишком многое изменилось. Мне пришлось выбирать, и я выбрала человеческую жизнь и Лукаса.

Лукас легонько подергал меня за прядь волос, словно спрашивая, не нужно ли меня утешить. Я положила голову ему на плечо, и теперь мы ехали молча, только музыка играла. Каждый дорожный столб напоминал, насколько я удалялась от своего последнего дома — и от себя прежней.

Иногда мы останавливались, чтобы заправить машины, но настоящий привал сделали только один раз, чтобы поесть.

Дана и Ракель вместе со всеми отправились в мексиканский ресторанчик, но мы с Лукасом выпросили разрешение сходить в закусочную чуть дальше по улице. Конечно, мы мечтали хотя бы несколько минут провести наедине, но сильнее, чем побыть с Лукасом, я хотела крови.

— Ты очень голодна? — спросил меня Лукас, как только мы остались вдвоем.

— Настолько, что слышу, как бьется твое сердце. — Мне показалось, что я ощущаю на языке вкус крови Лукаса. Наверное, об этом лучше не упоминать. Солнечный свет угнетал меня. Мне еще никогда не приходилось быть без крови так долго.

— Как ты думаешь, вдруг в закусочной есть сырое мясо с кровью? Мы можем попробовать пробраться к ним в кладовку…

— Этого мало. Кроме того, я знаю, что делать. — Я стояла неподвижно, глядя, как колышется трава у шоссе, когда мимо пролетают машины. По земле прыгала малиновка, выискивая червяков между окурками и бутылочными крышками.

— Бьянка?

Я видела только малиновку и не могла думать ни о чем, кроме ее крови. Птичья кровь водянистая, зато горячая.

— Не смотри, — прошептала я.

Верхняя челюсть заныла. Клыки выскользнули, оцарапав язык и губы. Мы стояли под ярким солнечным светом, но мне казалось, что все вокруг потемнело, только малиновка, медленно двигаясь, оставалась словно в луче прожектора.

Быстро, как любой вампир, я метнулась к ней. Птичка трепыхалась у меня в руке всего секунду, и я впилась и нее клыками.

Да, вот она! Кровь! Зажмурившись от наслаждения, я выпила те несколько глотков крови, что были в крошечном тельце. Мертвая птица съежилась у меня в руке, я отбросила ее, вытерла губы рукой и только тут сообразила, что проделала все это на глазах у Лукаса. Должно быть, я выглядела настоящей свирепой дикаркой. Невыносимый стыд хлестнул меня словно кнутом, — наверное, Лукасу это просто омерзительно.

Я робко подняла на него глаза и увидела, что он стоит отвернувшись, как я и просила. Он ничего не видел. Почувствовав, что я закончила, Лукас снова повернулся ко мне и нежно улыбнулся. Заметив, что мне страшно, он покачал головой.

— Я люблю тебя, — пробормотал он. — А это значит, что я буду рядом не только в приятные минуты. Я буду рядом всегда, и не важно, что происходит.

Просияв от облегчения, я взяла его за руку, и мы вместе пошли в закусочную. Мы ужасно устали, одежда с чужого плеча сидела на мне отвратительно, мы находились на обочине скоростной автострады неизвестно где, но в эту минуту я казалась себе прекраснее любой принцессы или супермодели. У меня был Лукас, который любил меня, несмотря ни на что, и больше мне ничего не требовалось.