Дарья Остольская - Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов (СИ)

  - Даже подходить не смей к девочке. Я сам займусь её обращением. Увижу возле моей подопечной, отправлю за грань с печатью на полсотни лет, будешь с лесовиками куковать.

  Я не кивнул и ничего не сказал. Для себя я решение уже принял.

  ===

  - Василис, ты чего?

  Обеспокоенно начала меня рассматривать Алёна.

  - Ты такая бледная...

  - Нормально всё, Алён, просто немного мутит.

  И тебя бы мутило, если бы веси мир вокруг пульсировал второй день подряд! Открывая глаза утром, я так надеялась, что этот кошмар закончится, но даже не подняв голову с подушки поняла, что надеждам моим сбыться не суждено.

  - Может отравилась? Ты что вчера ела?

  - Ну за обедом ты сама видела, а больше ничего.

  - По-моему, твой организм просто против диеты, - скривилась блондинка.

  - Да я не на диете, просто вчера как-то есть не хотелось...

  - Правильно-правильно, Василисушка. Давно тебе на диету пора сесть. Если вот эта твоя замечательная часть станет поменьше, то я перестану сдерживаться и соглашусь-таки поужинать с тобой. Всегда больше любил биться о скалы, нежели качаться на волнах.

  Пятая точка горела под взглядом заместителя руководителя отдела внутренней безопасности.

  - Сергей, советую Вам вспомнить правила этики в нашей компании, и прикусить язык.

  Сказала я, оборачиваясь, и вперилась в нахала взглядом. Сергей задумался, глядя в потолок, а потом охнул, и поднес руку к губам. На пальцах краснела капелька крови.

  Да что ж за чертовщина творится? Мир вокруг стал пульсировать еще сильнее, и я покачнулась, опираясь на стол. Алёнка подскочила, поддерживая меня за плечи.

  - Василис, а давай ты в больницу сходишь, а?

  - Алён, ну какая больница? Я просто устала. Мне нужно лечь.

  Проговорила я, оседая прямо на пол.

  - Василиса! Сергей, скорую вызывайте.

  А потом мне всё-таки вызвали скорую, и в карету меня запихнули, несмотря на все возражения. И в больницу привезли, и в стационаре закрыли 'на денек, другой'. Потому что не понятно, что со мной происходит: давление в норме, а сердцебиение как у спринтера, после пятисотметровки. Вот и лежу я теперь в больничной палате в ожидании завтрашних забав: утренних анализов (всего, чего только можно, на всё что только удалось придумать), ЭКГ, МРТ и ещё чего-то там... вон список на тумбочке валяется.

  Палата моя на первом этаже. Окна выходят на небольшую парковую территорию для прогулок 'болезных'. Как раз на прогулку и ушли две моих соседки. Из приоткрытой форточки доносился многоголосый птичий щебет и веял легкий теплый ветерок. Но было очень сложно сконцентрироваться на этих приятных мелочах, так как мир вокруг до сих пор пульсировал, а головная боль всё нарастала.

  На подоконник с той стороны запрыгнул пушистый черный кот. Красивый, шерстка так и переливается в лучах весеннего солнца. Немного потоптавшись на месте примериваясь, кот запрыгнул в форточку, толкнул её мордочкой, открывая во всю ширь, и уверенно приземлился на пол в палате. Гордо задрав хвост, он прошествовал через всю комнату, запрыгнул ко мне на одеяло, уселся в ногах, и глядя на меня сказал:

  - Ну здравствуй, Василиса.

  Ой, не в ту клинику меня привезли. Вчера исчезающие полубоги. Сегодня говорящие коты... И почему-то булгаковские 'Мастер и Маргарита' вспомнились.

  - Здравствуйте, - проблеяла я.

  - Василиса, я знаю, что у тебя сейчас очень сильно голова болит, и я тебе постараюсь помочь, но потом нам сразу надо из больницы выбираться. У тебя кровь еще не брали?

  - Нет, господин Бегемот, на завтра на утро назначили.

  - Вообще меня Иннокентий зовут. - хохотнул большой черный и красивый представитель кошачьих.

  - Приятно познакомиться. А вы случайно не знаете при обращении в психиатрическую клинику по поводу исчезающих незнакомцев и говорящих котов, там сразу закрывают, или оставляют на амбулаторном лечении?

  - Сразу, Василисушка, сразу. А еще там сразу начинают давать веселые таблетки, но нам с тобой туда никак нельзя. Давай-ка ты сядь, откинься на подушку и попробуем тебя вытянуть. Почти сутки уже в межгранье висишь, конечно тебе плохо...

  Причитал кот, пока топал поверх одеяла по моим ногам к животу. Дойдя, оперся передними лапами мне на грудь. Я дернулась.

  - Тише, Василисушка, тише. Сейчас помогу. В глаза мне смотри и не бойся. Смотри в глаза, Василиса.

  Кошачий зрачок начал пульсировать, то сужаясь до точки, то расширяясь во всю радужку. Но его пульсация, и пульсация всего окружающего мира шли вразнобой и от этого начало тошнить еще сильнее.

  - Василиса, смотри, не отводи глаз. Мне надо понять, на какой грани ты зависла. Сравни, что ты видишь, и скажи, быстрее или медленнее?

  - Вам нужно быстрее, Вы отстаёте.

  Борясь с позывами, ответила я, и в ту же секунду кошачий зрачок ускорился.

  - Так?

  - Быстрее.

  - Теперь? Василиса, не молчи.

  - Быстрее.

  - Эк тебя занесло. Так и в Северные Земли переместиться можно было... Ага, нашел, - радостно мявкнул Иннокентий, - точно, путь к Северным Землям. У тебя там что родня?

  Мотнула головой.

  - Василиса, на меня смотри, глаз не отводи и не моргай.

  Я чуть не закричала, когда из зеленых кошачьих глаз полыхнули молнии.

  - Хорошо, еще чуть-чуть.

  Пульсация зрачков ускорилась, а вслед за ней и пульсация всего вокруг.

  - Умница. Теперь за мной...

  И кот начал замедляться, постепенно, сначала почти незаметно, но вскоре стало ясно, что окружающее пространство так же пульсирует медленнее. Через пять минут зрачки кошачьих глаз замерли вертикальными щелками-лепестками.

  -Хорошо, Василисушка. А теперь к главврачу, писать отказную от обследования и стационара.

  - Иннокентий, а у вас рожки выросли.

  Вежливо уточнила я, глядя на два отростка на лбу.

  - Был бы я человеком, у меня сейчас и копытца бы появились. - констатировал кот, - Вытягивать из граней - это тебе не два пальца...об асфальт. Давай к главврачу, я тут тебя подожду.

  - Спасибо большое.

  Искренне поблагодарила я, поняв, что голова больше не раскалывается, да и мутит не так сильно.

  ===

  Сказать, что главврач был недоволен моим решением - это ничего не сказать. По мою душу (а точнее на мою бестолковую голову) созвали целый консилиум, и в течение полутора часов самозабвенно доказывали мне, что уходить мне ни в коем случае нельзя, обследование нужно обязательно провести, нужно лечиться.

  Во мне же поселилась странная уверенность, что я поступаю правильно, что Иннокентию можно довериться и мне обязательно, во что бы то ни стало и как можно скорее нужно выбраться из этого муниципального заведения.