Карина Демина - Наша Светлость

   Я хотел бы быть рядом с тобой. Тогда, сейчас и каждую минуту.

   Ты пишешь, что ревнуешь. И я понимаю это чувство, которое прежде было незнакомо. Иногда я начинаю думать о Замке, о людях, тебя окружающих, о том, сколь много среди них мужчин. И эти мужчины выглядят совсем иначе, чем лагерные прачки. Что ты красива. И одинока. И все еще, несмотря на то, что считаешь себя взрослой, наивна. А нравы в Замке - скрепя сердце вынужден признать и это - весьма вольные.

   Вот, получилось, что я тебя подозреваю в неверности.

   Это совершенно не так!

   Я верю тебе, но ревность сводит меня с ума. Вчера едва не ударил одного барона, который стал хвастаться тем, как соблазнил жену вассала. Это был грязный и подлый поступок, но прежде я относился к подобным историям куда как спокойней, полагая их вымыслом.

   Они так и не поняли, что меня разозлило.

   Да я и сам не понимаю.

   Но отчего-то мне кажется, что испытываемое мной состояние вполне подходит под определение "муста".

   Сегодня встретился с Эдвардом. Рука у него по-прежнему крепкая, но булава - не самый удобный вид оружия, хотя щит искрошила в щепу. Наша стычка длилась всего несколько секунд, но мне показалось, что Эдвард рад меня видеть. Возможно, если бы нам удалось договориться о поединке за спорные территории, вся эта возня завершилась бы быстрее. Но правила диктуют мне обороняться, а Эдвард не шлет переговорщиков. Выходит, что даже среди них, пусть бы и тех, кто был знаком со мной прежде, я все равно чужак. Они признают за мной право держать эти земли, но самого лишь терпят, не имея возможности заменить кем-то другим.

   Чудо, что у меня есть ты.

   Подумалось, что строки о поединке ты истолкуешь превратно. Не волнуйся, сердце мое, Мюррей не собирается убивать меня, как и я его. Это запрещено, да и выходит за пределы наших возможностей. Скорее мы определили бы плотность поля и вектора его распределения, на основании чего и была бы - или не была бы - перенесена граница. К сожалению, я не знаю, как это можно объяснить нормальным языком. Все еще не хватает информации.

   Но я сильнее. Я чувствую это.

   Значит, прямой стычки Мюррей будет избегать. И опять же, все затянется до первых морозов...

   Издалека, возможно, что с другого берега реки донесся рокот грома. И ветер пробрался-таки сквозь слои ткани, покачнув лампу. Из груды сырых мехов, сваленных на лежак, выползла крыса. Она забралась на самую вершину волглой ветоши и уселась, вперив в Кайя красные глазенки.

   - О тебе я тоже писать не стану, - сказал Кайя крысе, но та не шелохнулась. - А о чем стану?

   Крыса не спешила советовать.

   ...что же касается свадьбы представленного тобою Лорда Мыш, который видится мне существом в высшей мере ответственным и способным содержать семью, то проследи, чтобы данная церемония прошла с должным размахом. Возможно, в весьма скором времени тебе предстоит организовать другую свадьбу.

   Кстати, Урфин все-таки соблаговолил переслать мне договор о намерениях, который я отправлю с этим письмом. Пожалуйста, ознакомься. И если тебя устраивают предложенные им условия - они соответствуют устному соглашению, достигнутому перед отъездом - поставь свою подпись. И с этой минуты ты перестанешь нести ответственность за Тиссу. Она и ее репутация - всецело забота ее будущего супруга.

   Но ты все равно присматривай. Урфин, что бы я ни говорил, надежен, но порой из самых лучших побуждений делает вещи, о которых потом жалеет. А поскольку впервые дело касается не моих, но его интересов, я опасаюсь, что он вынужден будет столкнуться с последствиями собственных поступков. Это - болезненный опыт, которого я хотел бы избежать для него.

   Возможно, ты была права, когда говорила, что я слишком надавил на девочку. Но ты, дядя и Урфин - вся моя семья. Я хотел бы, чтобы ее стало больше. И чтобы вы были счастливы. Наверное, порой я тоже из самых лучших побуждений делаю вещи, о которых потом сожалею. Однако в этом случае обратного пути нет. И я лишь надеюсь, что Урфину хватит терпения.

   Дети ведь растут. Взрослеют. Главное, чтобы, взрослея, не теряли душу.

   Ну вот, меня потянуло на отвлеченные размышления, и это верный признак, что мне нечего рассказать, однако я не желаю завершать письмо. Каждое - как расставание. На время, но все же болезненное, ведь дописав, я останусь один...

   Кайя покосился на крысу, которая нагло разлеглась поверх его одеяла. Нет, все-таки один. Крыса в постели - это не компрометирующие обстоятельства.

   А дождь усилился. Шелестели капли, пытаясь напоить пропитавшуюся водой кожу. Бежали по швам и ныряли в переполненное ведро. Размокший хлеб покрылся сизой плесенью, но лучше такой, чем выбираться наружу и искать свежий.

   Гонец ждет.

   Он отдохнул и лошадь свежа. Завтра... послезавтра... сшивая лигу с лигой, соединяя Замок и проклятую пустоту границы.

   ...хотел бы обнять и поцеловать тебя, но не имея возможности, тешу себя надеждой увидеть во сне.

   Иза, дамы из Благотворительного комитета - не самые милые существа на свете. Честно говоря, я сам их несколько побаиваюсь, уж больно агрессивно они творят добро. Поэтому не смей печалиться, если что-то пойдет не так. На моей памяти с ними даже Кормак не сумел общего языка найти, а Макферсон и вовсе во время заседаний предпочитает находить себе занятие вне стен Замка.

   Также отправляю тебе несколько новых набросков. Слон, по-моему, получился похоже. А вот Эдварда рисовал по памяти. Сейчас почему-то он выглядит не таким внушительным.

   До встречи, сердце мое".

   Свернуть. Перевязать. Запечатать. Спрятать в кожаную тубу, которая сохранит листы от влажности. Передать человеку, который дремлет над костром в ожидании.

   - За службу, - Кайя протянул двойной дукат, но человек помотал головой и продемонстрировал серебряную тамгу. Ему платят исправно.

   И брать больше он не станет.

   - Тогда спасибо.

   Кивок. Свист. Серая лошадка с толстыми ногами появляется из дождливой мути и в ней же исчезает, унося всадника. Влажно хлюпают копыта по грязи.