Юлия Фирсанова - Божественные головоломки, или Война за любовь

— Прекрасного дня, папа, — богиня обошла стол, встала за спиной монарха, нежно обвила руками его плечи и поцеловала в щеку, поправила выбившуюся из-под широкого серебряного обруча смоляную прядь волос Лимбера.

На пару секунд король откинулся в высоком кресле, приникая к дочери, и тут же вновь вернулся к работе. Небрежно пихнув в ее сторону две папки, заговорил:

— Вот. Мне нужно твое мнение по паре проблем. Подумай, решишь ли ты их на свой манер или придется искать другие способы.

Элия взяла тоненькие папочки, села в кресло, закинув ногу на ногу, покачивая носком туфельки, щелкнула зажимами корочек и, пролистывая заключенное между ними содержимое, приготовилась слушать отца.

Продолжая читать документы, сортировать их и накладывать резолюции, король коротко излагал суть проблемы. Впрочем, богиня тоже не только слушала отца, но и читала, и размышляла над нервным поведением Нрэна, загадками Колоды Джокеров и планируемой перестановкой в гостиной и будуаре. Многоплановое мышление богов превосходно справлялось с заданной работой.

— Биран Юроз аль Кивар, — соткав иллюзию-портрет объявил Лимбер.

Элия подняла глаза на изображение худощавого мужчины с тонкими, почти женскими бровями, типично-мужским горбатым носом и узкими губами, по которым змеилась неприятная надменная улыбка.

Камзол кавалера темных тонов и легким проблеском золотой нити в изобилии уснащала масса разнообразных ленточек и висюлек, в которых богиня узнала знаки отличия нескольких десятков стран. Богиня подавилась смешком, заприметив знак отличия целителей Тивира, присуждаемый за выдающиеся научные достижения в поиске лекарственных средств борьбы с эпидемиями, мирно соседствующий с орденом Убийц Шейона, который вручали избранным специалистам в устранении неприятностей одновременно с лицом за них ответственным. Первый именовался высокопарно «Алмазный грааль», второй «Рубиновое созвездие», похоже, носитель клюнул на яркость названия орденов, не дав себе труда озаботиться их значением, или попросту наплевал на таковое. Абсолютным болваном Биран не выглядел, иметь же глупое хобби мог и самый умный противник.

— Какая яркая личность, — кивнув на камзол с побрякушками, невинно прокомментировала принцесса создание столь явно нарушающее мужской канон трех аксессуаров для повседневных нарядов. Клайд, брат принцессы, тоже был его злокозненным нарушителем, но принцу — яркому, шумному, эффектному мужчине — шла каждая безделушка из навешенной на тело кучи. Представить его без драгоценного обрамления Элия, пожалуй, уже не смогла бы. Даже Мелиор и Энтиор — ярые блюстители этикета отдавали должное особенностям брата и соглашались, Клайду идет избранный чудовищный стиль, моментально превращавший любого из последователей сего оригинального «жанра» в посмешище света. Украшения принцы носить умели, и уж тем паче никто из членов королевской семьи не надевал заслуженные награды для пустой похвальбы. Эти знаки отличия занимали место на левом (у сердца) борте камзола только на значительных светских мероприятиях, имевших государственное значение.

— Новый владелец Весенних Пустошей Гинтры, унаследовавший их от упрямого старика Пильма аль Кивар. Дал предварительное согласие нашему агенту на воздвижение постоянных Врат Миров на своей земле, — представил орденоносца Лимбер.

— Отлично. Врата в том регионе были бы нам очень полезны, — согласилась Элия с заманчивыми торговыми перспективами.

Пока был жив старик Пильма, весьма удачный проект Рика сокращавший караванные пути между вратами телепорта у границ Лоуленда и эльфийским конгломератом миров Ильдарсии, поставлявшим превосходный шелк даори и массу ценнейших лекарственных и магических растений был заморожен. Угрюмый одиночка богач с Пустошей, идеально подходивших своим энергетическим плетением под воздвижение Врат, не поддавался ни на какие уловки. Увы, устранить его, как досадное недоразумение, не было никакой возможности. Эльфы Ильдарсии были не только превосходными ткачами и лекарями, но и чертовыми ясновидцами, весьма трепетно относящимися к гармонии миров. Воздвижение Врат через кровь могло порушить все договоренности с Лоулендом. Пришлось ждать, ибо такую роскошь боги могли себе позволить.

— Кроме обычных условий, обсуждаемых в предварительных переговорах, запросил награду — «Хрустальную розу Лоуленда», — фыркнул король.

— А места на камзоле хватит? — съязвила Элия, невольно возмутившись наглостью землевладельца. Хрустальная Роза не была безделицей для украшения чванливых идиотов. Представление к этому ордену Лоуленда нужно было заслужить, совершив нечто значительное к вящей славе и пользе государства! Взяткой творение магов-ювелиров, содержащее толику силы Мира Узла, никогда не было и, принцесса не без оснований полагала, не будет!

— Наглец, — согласился Лимбер. — Вот и присмотрись сегодня к нему на балу. — Кстати, там будет и второй, — Элия открыла другую папку, пока король ликвидировал изображение Бирана и создавал очередную модель, — посол Зиндекха. Обновление вековой «Договоренности о Путях».

— Не хочет подписывать? Требует новой редакции документа или дополнительного соглашения? А может ему тоже ордена захотелось? — насторожилась принцесса, изучая полного, на вид отнюдь не грозного мужчину. единственным украшением спокойного, задумчивого лица были яркие фиолетовые глаза, словно позаимствованные у поэта-романтика.

— Пока попросил время на изучение материала, держит бумаги несколько дней, будто и впрямь читает, — неприязненно буркнул король, ценивший быстроту.

— Думаешь, Зиндекх попал под влияние соседа с Пустошей? — уточнила богиня.

— Вирнон Зиндекхский с супругой тоже будут на балу. Там и проверишь, — приказал Лимбер, развеивая иллюзию и пристукнул ладонью по столу, будто ставил жирную точку в своем рассказе.

— Значит, у меня есть список развлечений на вечер, — констатировала Элия, закрывая папки.

— Отдыхай милая, не все же тебе лекции читать, — усмехнулся монарх, выказывая осведомленность занятиями дочери, и резко похерил[1] проект забракованного документа.

— Время поработать моему обаянию, да? — выгнула бровь принцесса, подозревая, что ее собираются привлечь не столько как консультанта, сколько в качестве соблазнительной приманки для пары упрямых мужчин-заговорщиков, не поддающихся здравым доводам очевидной выгоды союза с Лоулендом.

— В первую очередь, любимая дочура, я рассчитываю на твои мозги. А уж что ты применишь: обаяние или менее смертоносное оружие, решай сама, — уже серьезно ответил Лимбер, в упор глянув на Элию сапфирово-синими глазами. Толкать дочь в постель к кому бы то ни было король не собирался.