Наши дождливые дни (СИ) - Прокопюк Юлия Александровна "Юлия Саран"

- Я увидел его... Отец... Мне нужно вернуться за его семьей.

- Дурак, замерзнуть хочешь? Посмотри, какая буря! Они уже давно замерзли. Тоже сдохнуть хочешь? - глаза мужчины горели от злости.

- Отец..я должен...- неуверенно начал Адам.

- Да кому ты должен? Ему? - мужчина сидел, опираясь на стену. Его тело застыло в неестественно позе. Голова и руки склонились на один бок, а ноги на другой. Его словно тянуло в разные стороны.

- Я обещал, - в голосе Адама послышались металлические нотки. Он открыл дверь.

-Дурак,- бросил ему отец и склонился над незнакомцем.

- Эй, парень, очнись,- он легонько ударил мужчину по щеке.

Морозный воздух со снегом ворвался в открытую дверь. У Адама перехватило дыхание. Подняв повыше воротник и укутав нос, он вышел на улицу. Парень пересек улицу, утопая в сугробах снега. Он видел не дальше пары метров перед собой. Все укутывала белая подвижная тьма. Обернувшись, Адам заметил, что его следы уже замело снегом.

- Черт, как тут вообще увидеть можно? - он уже собирался повернуть назад, когда под железной балкой у полуразрушенной стены, возле которой он стоял, послышался гулкий звук удара. Словно что-то или кто-то бил по балке, пытаясь привлечь его внимание. Не раздумывая, он шагнул к стене. Ветер возле нее немного поутих.

Под стеной, прижавшись друг к другу, лежали двое. Одна из них била и скребла по балке металлическим кнутом, неизвестно откуда оказавшимся в ее руке.

- Вы в порядке? Эй? - приблизился парень, но она продолжала слабо бить, словно не видя его.

- Эй! - повысил голос Адам. Рука опустилась, и фигура сделала слабую попытку подняться. Адам наклонился и поднял девушку. Несмотря на теплую одежду, она казалась почти невесомой. Одной рукой она уперлась в стену, поддерживая себя. Адам наклонился к женщине.

- Не надо, - отрешенным голосом прошептала девушка и слабо схватила его за руку.

Адам обернулся и, недоумевающе посмотрев на нее, убрал ее руку.

- Не надо, - она еще раз сжала его руку, в ее глазах блестели слезы. - Ее больше нет. Не надо.

Парень понимающе кивнул и, взяв девушку за руку, потащил за собой.

Дом встретил их теплом, запахом воска и гари. Отец девушки лежал в углу комнаты на самодельной кровати. Пара ящиков и доска, застеленная пледом.

- Папа, - тихо позвала его девушка. Веки мужчины дрогнули. Он открыл глаза и пристально посмотрел на нее.

- Где твоя мать, Адель? - его голос был настолько тихим, что девушке пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова. - Где она? - он попытался повернуть голову, но сморщился от боли.

- Прости. Она не смогла, - она дрожащей рукой взяла его за руку. - Прости.

Девушка прижалась лицом к груди отца. Немного успокоившись, она вновь подняла глаза на отца. Он вновь спал, на его лице застыла маска боли.

В печи, в углу комнаты, горел огонь. Отлетающие искорки потухали на каменном полу. Девушка пристально смотрела на огонь, завороженная красотой пламени. Очнувшись от раздумий, Адель осмотрелась. В комнате никого не было.

Адель поднялась, чтобы найти кого-нибудь. Вдруг она услышала приглушенные голоса. Они спорили. Приоткрыв дверь и стараясь оставаться незамеченной, она увидела Адама, стоящего к ней спиной. Его отец, яростно жестикулируя, доказывал свою правоту.

- Ты же понимаешь, что притащил еще два лишних рта!

- А нужно было оставить их умирать? Чтобы мы могли поесть больше?

- Да! Сам знаешь, как трудно! Чертова буря! Отцу девчонки и так недолго осталось. Его руки и ноги черные. Думаю, он их отморозил. О чем ты вообще думал?

- Я не думал. Я помог.

- Идиот! С тобой невозможно говорить! - в сердцах бросил ему отец.

Адель прикрыла дверь. По щеке скатилась одинокая слеза. Слышать о том, что твоя жизнь была лишней, было слишком больно".

Адам прервал свой рассказ. За окном начало светать.

- Знаешь, ее отец был совсем плох. Его тело, ноги и руки были покрыты сине-фиолетовыми пятнами и набухли. И эта вонь. Невыносимый запах гнили. Он словно разлагался заживо. Его одеяло было изгрызано. От боли. Он просто зажимал его зубами.

Андрей кивнул, хотя слабо представлял себе заживого гниющего человека.

- Она все время была рядом с ним. Я бы не смог. А она была. Не знаю, как они там оказались, но она чувствовала себя виноватой и пыталась искупить свою вину.

" В тот день, - продолжил Адам, - отец позвал ее к себе.

- Убей меня, - пересохшими губами прошептал отец.

- Ты с ума сошел? Как ты можешь такое говорить? - девушка резко встала.

- Посмотри на меня, - Адель отвернулась к двери, не желая слушать его. Он повторил настойчивее - Посмотри. Я умираю, и ты это знаешь.

- Нет, это не так. Все будет хорошо, папа.

- Я так больше не могу. Невыносимо. Помоги мне. Я знаю, что моя просьба жестока, знаю, милая, я сам отвечу за этот грех... помоги мне... я прошу тебя.

- Я не могу.

- Можешь, - в его голосе послышалось напряжение, а потемневшие пальцы сжали одеяло. Боль давала знать о себе.

- Н..нет… - отец сжал ее руку и кивнув в знак согласия, словно подбадривая ее.

- Освободи меня.

Адель дрожащими руками взяла некое подобие подушки и вернулась к кровати.

- Я люблю тебя, папа.

- Я знаю, милая. Спасибо, - прошептал он, посмотрев ей в глаза и улыбнулся.

Девушка накрыла подушкой его лицо и прижала к кровати. Пальцы отца впились в одеяло в предсмертных судорогах. Минута, другая. Адель продолжала давить. Глаза заполнили слезы.

Дверь за спиной скрипнула.

-Что ты делаешь? - подскочил к ней Адам, зашедший позвать ее, и оттолкнул девушку.

-Он..он попросил меня..он...- Адель закрыла лицо руками и разрыдалась. Подушка лежала у ее ног.

- Он умер, - сказал парень и обнял девушку за плечи. - Все кончилось.

Она уткнулась лицом в его грудь. Ее хрупкое тело сотрясалось от рыданий.

- Я ужасна. Он попросил меня , и я не смогла отказать. Его глаза были такими..уставшими.

- Я знаю... тшшш… я знаю.."

В голосе Адама чувствовалось напряжения. Казалось, он вновь проживает те события.

- Она так и не простила себя. У боли есть предел. Но у вины предела нет. Со временем болезненные воспоминания стираются из памяти. Выбрасываются, как ненужные вещи на свалку. Со временем мы даже были счастливы. Но когда она оставалась одна, на ее лице всегда застывала маска отчаяния. Червь вины прогрыз ее сердце, навсегда поселившись в нем. Не знаю, может, это и было причиной. Она была очень слабой. В то лето мы с отцом объездили все близлежащие города, запасаясь всем необходимым. Вернувшись из очередной поездки, я не застал Адель на пороге. Во дворе все смотрели на меня с жалостью. Я помню каждое мгновение. Как вошел в комнату и моя мать, сказав: "Она долго не протянет" и, погладив меня по плечу, вышла. Адель лежала, устремив свой потухший взгляд в потолок.

- Адель, - я наклонился и поцеловал ее, почувствовав, как огрубели ее потрескавшиеся губы.

- Прости, - она коснулась дрожащей рукой моих волос. Страх, боль, сожаление. Ее пронизывающий страх заполнил всю комнату, меня. Он своими мерзкими клещами охватил мое сердце. Ощущение, словно ты находишься в чем-то липком. Пытаешься выбраться, но тебя затягивает обратно. Я отвернулся, чтобы она не увидела моих слез.

- За что ты просишь прощения? - Взяв себя в руки, я заставил себя улыбнуться ей.

- Я оставляю тебя одного. Ничего не оставив взамен.

Я сел у кровати и приобнял ее. Она ушла на рассвете. С первыми лучами солнца. Новый день. Такой солнечный.

Адам умолк.

- Несколько месяцев, а может и больше , мы провели в том городе. Там я и встретил Настю. Она собрала нас всех, - вскоре продолжил Адам.

- А Ним? Он уже был с ними?

- Ним появился осенью. Мы переезжали в очередной город. Запасы кончались, и мы решили проверить дома, а затем и заброшенные склады на окраине города. Найти что-то было трудно. Мы явно были не первыми, кто попытал здесь счастья. Думаю, и не последними. В очередном полуразваленном складе, мы и наткнулись на Нима. Потолочные балки настолько провисли, что кое-где приходилось нагибаться, чтобы пройти. Не знаю, как они забрались туда. Человек шесть - семь. Они были мертвы. Все. Вонь стояла жуткая. Некоторые только начали разлагаться. Черви так и кишели в них. Кого-то вырвало на изнанку у стены. Не помню кого, это зрелище поглотило меня настолько, что я думал, что тоже опустошу свой желудок. Почему они остались в этом месте? Не знаю. Может чего-то боялись? Виктор потащил нас обратно, когда я заметил движение в углу помещения. Там торчали обломки потолка верхнего этажа, с вывернутыми креплющими арматурами. Они указывали на нас, словно насмехаясь и говоря, что это место и для нас станет посмертным убежищем. "Показалось", - подумал я. Но шорох повторился. Подойдя ближе, я увидел его. Он забился в самый угол. Перепачканное лицо и покрытые пылью волосы. В руках он крепко сжимал игрушку. Свою Мышу. В глазах застыл животный страх. Как у кролика, попавщего в кольца удава. Страх, который так ясно читался в глазах Адель. Я протянул ему руку, но он отшатнулся. "Тшш, я не обижу тебя", - позвал его я. Мальчик колебался, но протянул мне руку. С тех пор, как видишь, он мне как сын. Иногда мне кажется, что Адель послала мне его.