Истинная для Мира: Наследие (СИ) - Владимирова Анна

— Алиса, что с тобой?

… и веды погибали безвозвратно.

— Алиса!

Оказывается, чашка с кофе лопнула у меня в руках, и, если бы не Глеб, я бы вылила на себя кипяток.

Зул не звал днем в Институт, но я попросила Емелю отвезти меня на работу еще до встречи. Оставаться у Глеба не хотелось, ехать домой и раскисать там — тоже.

Гостиница «Россия» сегодня — это сорокоэтажное высотное здание с десятком корпусов. Но вход в наш Институт так и остался здесь. Через холл, к лифтам, а дальше почти как в сказке — этаж «10 и 3/4». И ничего, что прежде это был самый верх…

— Доброе утро, Алиса Мирославовна! — отсалютовал с ресепшена бессменный «пограничник» Кифар.

Он, наверное, был одним из первых темнокожих людей в Питере, а выглядел все также молодо. Охрана института — повод «выписать» специалиста даже из ЮАР. Втайне я мечтала посмотреть на «пограничника» в деле, говорят — «Марвел» нервно курит в сторонке. — Вы уже вышли?

— Нет еще, доброе, — улыбнулась, ускоряя шаг. — Елена Михайловна уже пришла?

— У себя.

Свернула в коридор, поднялась на пару ярусов и оказалась в крыле ПТС — «потусторонников», специалистов, изучающих границу нашего мира. Надо ли говорить, что я являлась их божеством?

А мне здесь почему-то дышалось легче. Общаясь и работая с этими людьми изо дня в день, было проще принимать свой дар. Когда видишь, сколько народу стоит на страже равновесия и отдает ему все силы, пытается понять законы и условия мирного с ним сосуществования, цель становится более ясной и стоящей, и шагать в бездну легче… Вроде бы.

— Тю, шеф не дал отдохнуть после командировки и дня? — встретила меня Елка — Елена Михайловна Калугина — на пороге своего кабинета. — Вот же!

Елка, на первый взгляд образчик стильной и деловой карьеристки, оказалась интересной и близкой мне по духу личностью. Она была и моей единственной подругой.

То, как ей удавалось сочетать строгий офисный стиль с соблазняющими деталями, для меня было примером для подражания. Вот и сейчас обычная белая блузка откровенно обтягивает пышный бюст жгучей брюнетки, ярко-красные губы и смелые стрелки из-под дорогих очков — секретари наверняка стерли языки, обсуждая ее сегодняшний внешний вид.

— Он сильно извинялся, — упала я в ее объятия. — Держи, все по твоему заказу, — протянула обескураженной подруге пакет с эксклюзивным селективным парфюмом, который она заказывала себе на день рождения.

— Спасибо! — отстранилась, заглядывая мне в глаза. — Курить и кофе? Или курить и коньяк?

— Курить, кофе и коньяк, — покаянно свесила голову, шмыгнув носом. — Я Горынычу только вечером нужна.

Повела задумчиво плечами — метка, заживая, саднила. Но стоило подумать о Глебе, кошка внутри заурчала. «Ах вот как с тобой, паршивка, надо? Силу только понимаем? А утром, казалось, хотела дать деру!» Но разговор с собой был бесполезен. Я понимала, что кошка не различает «очередное приключение» и «долговременное предложение руки и сердца». И болезненной метки. А я различала.

— Ничего не слышала о встрече, которую Зул панирует вечером?

Он мне, конечно, расскажет все, но в своей манере, отсекая детали и ненужные подробности. А мне хотелось полноты картины, за которой я, в том числе, и обращалась к Елке.

— Алис, у нас пол-института стоит на ушах. — Она занялась заправкой кофе-машины. — Зул планирует открывать филиал департамента в Швейцарии, и делегация как раз оттуда, но, — она сделала многозначительную паузу, — переговоры, очевидно, жесткие. Они три дня просидели в его кабинете, и сегодня, наконец, вроде бы как состоится дружеский ужин. Но все равно мы все в боевой стойке.

Зачем тогда он вызвал меня? Просто познакомить с будущими партнерами? Свинтить в Швейцарию сейчас было бы очень кстати. Мои глаза, наверное, в этот момент натурально загорелись.

— А кто в этой делегации? Спасибо, — взяла чашку из рук подруги.

— Я не знаю, — Елка закурила, — но слухи жуткие…

— Звери?

— Зул сказал? — она выдохнула облако дыма и нахмурилась.

— Угу, — насторожилась я, подаваясь вперед. — Наверное, поэтому и вызвал в срочном порядке.

— Не все они звери, но, кажется, даже одного достаточно, — Елка нахмурилась. — Наших институтских оборотней так придавило от его присутствия в первый день, что Зул им всем отгулы выдал.

Я округлила глаза, начиная нервничать. Мне был знаком только один зверь, который мог так действовать на сородичей — отец, Высший Правящий. Но подобное подавление можно контролировать. Если наших сотрудников-зверей так проняло, значит, этот зверь из делегации либо нарочно пренебрег контролем, что я тоже не исключаю — не все толерантно воспринимали оборотней, работающих с ведами, либо там силы столько, что даже ее отголоски так действуют.

— Короче, Алис, сегодня на ужин тебя одеваю я, — тяжело вздохнула Елка, а я фыркнула и закатила глаза. — Будешь очаровывать швейцарского зверя. Хотя я бы на месте Зула тебя наоборот подальше запрятала!

— Хоть бы глазком взглянуть, — закусила губу, — может, там намордник и поводок только помогут?

— Ну, может, он и любитель горячих игр, — подмигнула подруга.

Мы обе прыснули.

— Что у тебя, кстати, с твоим… владельцем клубов?

Теперь уже с удовольствием затянулась я:

— Сложно.

— У вас — зверей не бывает просто, — в тоне подруги не было сарказма, она искренне сочувствовала, хотя я не рассказывала ей и половины. Про Амира она не знала.

— Это просто мне так везет, — глоток горького кофе с коньяком стал идеальным дуэтом этому утверждению.

Мы помолчали немного.

— Меня, что ли, познакомь с каким-нибудь зверем, — улыбнулась Елка, подмигивая.

— Скучно живешь? — ответила на улыбку.

— Ну а что? Западают они на людей?

— Западают… — Отец так запал на маму, что уже никого больше не видел. Но это, скорее, исключение. И проклятье. Без этих двух факторов счастливого конца у их истории не было бы. — Но только поразвлечься, Лен, поэтому даже не думай.

Елка картинно вздохнула.

— А тут у нас как, все тихо? — сдержать напряжение в голосе не вышло, но она не придала значения:

— Все ровно! — отмахнулась, погруженная в свои мысли.

— Отчеты переслать?

— Перешли, конечно, — кивнула, радуясь тому, что нашла обоснование своему приезду на работу.

К Магистру в кабинет я решила не ходить — устроилась в уютном кресле тут же у Елки и углубилась в планшет.

За состоянием оболочки на вверенной нам территории следит Институт. Граница — наше все. Психическая пленка мира, отделяющая от того, что скрыто за ней, тонкая, чувствительная, словно пузырь, внутри которого существовал плод — человеческая цивилизация. Как и организм, она как-то влияет на существование особых людей — ведов, которые понимают ее требования и законы, знают, как помочь в случае разрывов. Веды разные, но все изучают и поддерживают жизнь этого мира. Любой ценой.

Иногда Зул терял своих людей, и это было неизбежно. И мне приходилось видеть и чувствовать его боль утраты. Поэтому, когда выяснилось, что я могу возвращать…

… моя жизнь изменилась безвозвратно.

Пройти туда — само по себе чудо, а вытащить обратно того, кто ушел не по своей воле — восьмое чудо света. При том, что первые семь — совсем не те, что признаны у людей.

Зул никому не говорил обо мне, иначе сложно представить, чем бы это кончилось. Он был уверен — подобные мне веды существуют, но о них также благоразумно молчат другие мировые Институты. И берег, как зеницу ока, хотя периодами у них случались стычки с отцом, а это папа меня еще не видел после «ходки» — забрал бы без разговоров!

Я вздохнула и активировала голограммы состояния структуры оболочки. Над кухонным столиком вспорхнул и засветился макет шарика, а под ним отобразились показатели и аналитика их динамики. Шарик уже давно не был ровным и круглым. Были в мире места, где пленки уже не существовало, и граница совпадала с уровнем земли. Иногда приходилось идти на крайние меры, потому что заделать бреши такой величины невозможно — эпицентры войн и массовых трагедий. В такие места мы не совались — для нас оно как бескислородное пространство.