Внеучебная Практика (СИ) - Гусина Дарья

Через восемь лет после событий главы 3…

Новая Аркона, Гиперборейская Империя, Мир Двоедушников

Выспаться Тони не дали. В восемь утра мобильный на тумбочке разразился трелью, на экране всплыло сообщение. Антон помедлил, не спеша выпускать подушку из страстных объятий. Не иначе как романтически настроенные студиозки опять узнали его номер и с утра пораньше посылают сердечки, поцелуйчики и «хорошего дня, любимый преподаватель». Возле слова «любимый» непременно многозначительный смайл с сердцами вместо глаз.

Антон полежал, вздохнул, разлепил веки и потянулся к смартфону.

>тони, нам нужно поговорить

Марта. Ну что ж, к этому шло.

>давай встретимся за ланчем. я улетаю вечером. хотела расставить все точки

Точки не помешают. Без них как-то… недосказано.

>хорошо. где?

>в нашем кафе у фонтана

>договорились. буду там в полдень

Они не виделись … Антон попытался подсчитать: полигонные испытания, командировка… месяц с лишним?! Марта – девушка терпеливая, но не настолько. Кажется, рейтинг Тони только что снизился до френдзоны.

Зеркало отобразило лицо еще загорелое, но к началу учебного года уже малость подуставшее и потускневшее. Помимо нагрузки в Академии придется снова брать подработки: консультирование и переводы на францёзский. Мама опять будет предлагать помощь – Тони опять будет отказываться, собрав всю волю в кулак. Он – Олевский, а Олевские очень гордые, даже… бедные Олевские. Ничего, Антон справится. Руки-ноги на месте, образование есть, работа – тоже. Дара только больше нет, и все средства добываются потом и кровью, иногда в прямом смысле.

Конечно, небольшое денежное вливание не помешало бы: нужно менять свечи и кристалл в машине. Антон экономит на заправке авто – сам заряжает накопитель в лаборатории Академии, но кристалл настолько изношен, что потянет не больше дюжины зарядок. Конечно, на работу проще добираться на общественном транспорте, но о поездках за город можно будет забыть. Одно радует – Капалов обещал выцыганить у Совета грант на исследования. Если выгорит, за лабораторию и расходные материалы платить больше не придется, а это большая экономия. На разработку проекта уходят все заработки Тони – лишь бы только вкладываемые усилия оправдались.

Телефон ожил вновь во время завтрака.

> антоша, ты не забыл? жду тебя на ужин

> нет, мама, я не забыл. отец будет?

> он уехал на празднование именин князя всеволода

Понятно. Пора бы привыкнуть. Макар Олевский – фигура публичная, застать его дома – задача для младшего сына, не политика и даже не юриста, невыполнимая.

>а влад?

> он тоже. это может быть полезным для карьеры твоего брата. антоша, приезжай, скучаю по тебе. мы не виделись почти месяц. у меня много новостей!

> надеюсь, они не связаны с пополнением в рядах высокородных девиц на выданье

Антон подумал и добавил смеющийся смайлик. Надо же как-то… смягчить.

>тошик, поверь: никаких красоток сегодня!

> а как же ты? ты самая красотистая красотка из всех. найди мне такую, как ты, мам – слова против не скажу

>ты, конечно, льстец, сын мой, но тебе придется понизить планку требований: таких, как я, уже не делают

Следующим в списке тех, кому Тони срочно понадобился в это воскресное утро (они сговорились не дать ему спокойно позавтракать?), оказался Богдан.

— Ты предатель! — взвыл Райяр, увидев через камеру планшета, как Олевский колдует у кофеварки. — У меня соломки… тьфу!... росинки маковой сутки во рту не было, я не спал всю ночь, а ты…

— Как ее зовут? — осведомился Тони, добавляя в кофе сливки и сахар.

— Ее зовут Эврика.

— Странное имя для девушки.

— Это не девушка, это наше с тобой богатое и знаменитое будущее! Думаешь, чем я занимался до самого утра? Я проводил расследование! И утром, в благодарность за немыслимые труды, ко мне явилось вдохновение. Тони, мы открываем агентство магической реконструкции! Ты рад?!

— Приехали, — вздохнул Олевский. — Таких агентств в Новой Арконе как собак нерезаных. Я ничего не имею против собак, но поле деятельности сие благодатной нишей уже давно не является.

— Ха! Ты ничего не понимаешь!

Богдан принялся с горящими глазами описывать свои ночные приключения. Квартиру Райяр снимал над дорогой колбасной лавкой. Магазин внизу доставлял Богдану немало беспокойств. Во-первых, элитные колбасы, непозволительная роскошь для молодого преподавателя на две третьих ставки, благоухали так дивно, что сводили Райяра с ума. Во-вторых, его ежеутренне будили вопли колбасника, из лавки которого таинственным, совершенно непонятным образом каждую ночь пропадало две-три палки очень дорогой «перцовой, по-алемански». В конце концов, Богдан не выдержал и подверг колбасника допросу. На дознании выяснилось, что почтенного Хлодвига Терентьевича регулярно обворовывали. В закрытом на десять замков здании. А в полиции на заслуги торговца не посмотрели, слушать его не захотели, угрожая даже… вы только подумайте!.. вытрезвителем!

— Я, как выдающийся выпускник Академии, коим ты тоже, кстати, являешься, предложил реконструировать вчерашние события. Вектор за вектором, воздействие за воздействием я восстановил цепочку событий… И что же я увидел на темпоральной схеме? Ты сейчас ужаснешься, друг мой! — Райяр таинственно понизил голос. — Тварь черная. Когти взрывают уличную пыль, слюна каплет меж клыков, шерсть угрожающе вздыбливается над…

— Кошка? — уточнил Тони.

— Кот, — Райяр ничуть не смутился. — Здоровенный котище, по две палки «алеманской с перцем» запросто через вентиляцию в коптильне утаскивал. Его маргиналы надрессировали, из брошенного дома у речки. На кота устроили засаду – отловили, пристроили в хорошие руки. Со сквотерами разобрался я.

— Сам? — удивился Олевский.

— Вот. Узри и содрогнись! — Богдан развернулся к камере ухом и с гордостью продемонстрировал сей орган в состоянии распухшем и слегка синеватом. — Схватка в сквоте была неравной. Поэтому нам в нашем агентстве понадобится голем. Возьмем в аренду или купим своего? Знаю одного преподавателя, делает кадавров на заказ. Дорого, но теперь без тени сомнения, — Райяр выразительно потер травмированное ухо, — могу сказать, что без грубой силы в нашем деле – никак.

— Нет никакого нашего дела, — возразил Антон. — У меня проект, у тебя диссер. В городе несколько десятков МР-агентств, конкуренция немыслимая. Забудь.

— Вот ты, Олевский, сейчас жуешь свой сыр по акции… по пять бореев за фунт, если не ошибаюсь?... я же предлагаю тебе…

Богдан торжественно извлек откуда-то две палки сырокопченой с известным в городе золотым ярлычком. У Тон наполнился слюной рот. «Алеманскую с перцем» он очень любил… в той прошлой, богатой жизни.

— Колбасу? — тем не менее язвительно поинтересовался он, запивая слюну кофе, как назло, дешевым, с душком подгорелого.

— Дело. Ты лучший выпускник Криминалистики за десять лет! Тот случай… после него ты стал звездой!

Да, Антон пытался реконструировать тот день в замке, когда чуть не погиб и лишился Дара. У него бы получилось, если бы не проявившаяся на темпоральной матрице рядом с местом событий могила графа Горзулевича, который действительно оказался вампиром, в довесок ко всему в стадии посмертной ремиссии. То есть Антону не привиделся, а даже был все это время рядом, во плоти (почти не пострадавшей за три столетия) и в призрачном присутствии.

В результате нейтрализации опасного посмертия Олевский прославился на всю Академию и за ее пределами, но отделить темпоральный слепок одного события от другого, более энергетически сильного, у него не получилось. Антон так ничего и не узнал о тех фантомах. И о таинственной девочке тоже. С тех пор он все свое свободное время посвящал решению проблемы наложения слепков. Господи, пусть Капалов выбьет грант!

— Я тебе и в подметки не гожусь, — продолжал Богдан. — Тем не менее, это у меня, а не у тебя сегодня весь холодильник набит элитными колбасой и сосисками. Я пришлю тебе гуманитарную помощь с посыльным, а остальное бесплатно отдам в фудшэринг для бедных – круто я придумал, да? Такой пиар-многоходовочка! Это только начало! Кражи, домогательства, экономический шпионаж! Почему бы на этом не зарабатывать? Тьфу, я хотел сказать, на раскрытии этого дерьма! Соглашайся, Олевский! Я буду заниматься административной деятельностью и рекламой, в этом я особенно хорош, а ты – реконструировать.